Когда они шли обратно, у столовой толпились только младшие, возле которых стоял огромный мужчина с грубыми чертами лица. Усы и борода срослись у него в единое целое, прикрывая всю нижнюю часть лица.
— Горыныч! — шепнула Ольга.
— Волкова? — низким голосом спросил воспитатель. — Давай пройдем в учебную часть, нам нужно поговорить.
В комнате, куда он завел Иру, никого, кроме них, не было.
— Садись, Волкова! — показал он ей рукой на стул. — И слушай меня внимательно. Я смотрел твою анкету, согласно которой тебе еще только четырнадцать. Местные порядки знаешь?
— Знаю. А почему вы такое допускаете?
— Не одобряешь, значит, — невесело усмехнулся он. — Я тоже не одобряю. А что прикажешь делать? Пробовали запрещать вообще, получается еще хуже. За год три аборта, и у одной из этих дур после него уже никогда не будет детей. Причем из парней этим занимаются самые… — он не нашел для их характеристики приличного слова и продолжил: — Остаются на ночь в столовой, уединяются в бытовках, лазают по карнизам, один вообще сорвался на хрен. При попытках воспрепятствовать угрожают воспитателям, а у нас, кроме меня, одни женщины. И убрать я этих мерзавцев не могу, тем более применить силу. Да если бы они одни. Если бы имело место насилие, я бы ни на что не посмотрел, вбил бы их в землю по самое причинное место. Так ведь нет, сами бегают! Распробовали, где сладкое, и сами липнут к парням. Вот что бы ты, вся такая из себя правильная, мне посоветовала делать в такой ситуации?
— Неужели так везде?
— Ну почему же везде. Где–то этого почти нет, а где–то все намного хуже. Ты поняла, к чему у нас с тобой этот разговор?
— Вы можете не беспокоиться, Степан Борисович, мне эти парни и на фиг не нужны, а если кто из них полезет, отгребет так, что мало не будет.
— Ну–ну, ты, конечно, девочка спортивная, но с парнями тебе все равно не тягаться. Мое имя от кого узнала?
— Девочки сказали.
— Еще помнят? Они меня уже три года величают Горынычем, причем и за глаза, и в глаза.
— Еще мне сказали, что вы хорошо знаете английский.
— Откуда только узнали? Ну да, могу разговаривать и читаю без словаря. А тебе это для чего?
— Я хотела вас попросить помочь мне его выучить за месяц до школы.
— Шутишь?
— Ну, пожалуйста! У меня очень хорошая память, и я буду очень стараться!
Он заколебался, но небольшое воздействие сделало свое дело.
— Ну хорошо. Я завтра составлю для тебя программу и ежедневно буду давать задание и контролировать, что у тебя получается, а что нет. Несколько дней позанимаешься словарным запасом, а потом к изучению слов добавим грамматику. А в конце я тебя натаскаю в разговорной речи. Конечно, все это при условии, что ты у нас вундеркинд. Только при остальных об этом своем увлечении не слишком распространяйся: сочтут чокнутой.
— Ну их! — махнула рукой Ира. — Все равно узнают. Пусть хоть огурцом считают, лишь бы не мешали.
— Дело твое, — пожал плечами Горыныч. — Завтра приходи за первым списком. Транскрипцию нормально читаешь? Ну я все равно покажу пример произношения. Иди, и если будут приставать, сразу же обращайся ко мне, не жди, пока кто–то от слов перейдет к делу.
— Чего от тебя хотел Горыныч? — спросила Оля. — Только знакомился?
— И со мной знакомился, и меня знакомил с вашими порядками, а я его попросила подтянуть меня по английскому. Он обещал помочь.
— Ну ты даешь! — вытаращилась на нее Оля. — На фига тебе его зубрить? Больше нечего делать? Через месяц и так англичанка в школе им все мозги запудрит.
— Есть у меня цель — прокатиться в Америку! — засмеялась Ира. — Не бери в голову: у каждого человека свои причуды.
Она зашла в туалет, заперлась в кабинке и воротами вышла во двор особняка. Здесь было раннее утро, но все уже встали. Отвечая на приветствия, она забежала в особняк и бросилась в комнату наставницы. Серебряная фляга с отваром стояла, как и уговаривались, на столике. Ира ее взяла и прямо из комнаты шагнула обратно в туалетную кабинку. Забравшись на унитаз, она дотянулась до сливного бачка, на котором не было крышки и опустила в него флягу. Потом вернулась к себе и оставшийся до обеда час читала книгу. Оля куда–то убежала и не приставала с расспросами.
На обед опять повторились «смотрины», причем на этот раз парни осмотром не ограничились.
— Не торопись, успеешь поесть! — заступил ей дорогу невысокий крепыш лет шестнадцати. — Давай поговорим.
— Ну давай, — уступила она, решив без необходимости не обострять ситуацию. — Ты иди, Оля, я сейчас. И о чем ты со мной хотел поговорить?
— Олег, — представился он. — Ты и дальше намерена избегать тех, кто в штанах? Я предлагаю тебе перестать маяться дурью и нормально с нами общаться. Наслушалась о нас всякого от девчонок? Можешь не бояться: никто тебя не тронет, если ты сама этого не захочешь. Здесь нет дураков, чтобы связываться с Горынычем и менять это заведение на колонию.
— У меня, Олег, сейчас на общение с вами нет времени. Говорю тебе честно, без брехни. У меня каждый день занятия с Горынычем. За месяц нужно успеть выучить английский. А там можно будет и погулять. Так годится? Ну и прекрасно!
Обогнув ошарашенного парня, она зашла в столовую и села за свой столик, куда Ольга уже принесла ей тарелки с рассольником и котлетой с макаронами, и начала обед с компота. Сегодня был яблочный.
— Что он тебе сказал? — не утерпела Ольга. — Предложил стать его девушкой? Это Олег Кашин, он верховодит в третьей группе.
— Главное не то, что сказал он, — уминая вкусный рассольник, сказала Ира, — а то, что ответила ему я. Отвечаю на вопрос, который вертится у тебя на языке. Я ему сказала, что пока не выучу с Горынычем английский, я их всех в гробу видала.
— И он…
— Он офигел.
— Я бы от такого ответа тоже офигела, — честно сказала Оля. — Это надо же было такое ляпнуть! И кому? Олегу, к которому девчонки в очередь выстраиваются!
— Знаешь, заканчивай разговоры на эту тему, мне уже надоело. Или наша дружба закончится, еще не начавшись.
Доедали они обед молча, так же молча дошли до своих кроватей и легли на них, занятые каждая своими мыслями.
«Ну и пусть, — подумала Ира. — Так даже лучше: меньше будет отвлекать от занятий».
Долго лежать не получились: сработало заклинание, повешенное на замок. Кто–то безуспешно пытался его открыть. Она соскочила с кровати и, надев тапочки, припустила в помещение, где хранились личные вещи девочек. Дверь в него была приоткрыта, и она, нацепив на себя внешность Ольги, в нее заглянула. Возле ее шкафчика с недоумением стоял средних лет мужчина с чем–то вроде ключей в руках. У его ног лежала большая хозяйственная сумка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
