вполне сознательно».
В автобус садиться не хотелось, хотелось пройтись пешком, тем более, время ещё было — часы показывали начало седьмого. Зайдя по дороге ещё в один магазин, он купил себе новый кошелек и снял немного наличных в банкомате.
«И всё-таки! — решительно сказал он себе в конце концов. — Всё равно я люблю вас! И тебя — тетка, и тебя — Кутейко. Вот так вот! И мне жалко вас, поскольку сами не ведаете что творите. Вот так вот!» — повторил он, расправив плечи и подняв голову. Дальше он шел, глядя прямо перед собой и снова мысленно говоря всем подряд: «Я люблю тебя!»
К своему дому Артем подошел в половине седьмого. Он решил быть точным и не заходить раньше времени. Через пять минут оказалось, что не зря. Переждать оставшиеся полчаса он решил на детской площадке, которая была чуть в стороне от их крайнего подъезда. Он сел на лавочку, снова обдумывая события последней недели. Ровно семь дней назад здесь произошло то, что произошло — слова Эльвиры, вызов полиции… И сколько же всего провертелось за это время… В его голове что-то реально перевернулось, встало то ли с ног на голову, то ли, наоборот — с головы на ноги. Сейчас он понимал одно — жить так, как было раньше, у него уже не получится. Даже если бы он и захотел, он бы просто не смог этого.
Зазвонил мобильник, это был Ильшат.
— Артем, привет ещё раз. На работе сегодня как-то бестолково получилось, толком не поговорили. Ты хоть скажи, как ты? Как самочувствие, какие планы?
— Всё нормально, спасибо, — улыбнулся Артем. — Я в понедельник уже выйду.
— Что, не удалось договориться?
— Да и не надо. Мне недели хватило.
— Ты сегодня приедешь? Где ночевать собираешься?
— Я у матери, Ильшат. Завтра снова в деревню сгоняю, а в воскресенье вернусь. — Разговаривая, он посмотрел на свой подъезд. В этот момент из него вышел Олег. Он не видел Артема, так как сразу же свернул в сторону и скрылся за углом дома.
«Ну вот и хорошо», — подумал Артем.
— А то смотри, можешь к нам заскочить. Посидим, выпьем маленько. Стресс снять… — продолжал Ильшат.
— Нет, дружище, спасибо. У меня никакого стресса нет, всё нормально.
Попрощавшись с Гариповым, Артем встал и пошел домой.
Открыв дверь, Эльвира посторонилась, впуская мужа.
— Что, пришел забрать что потяжелее? — усмехнулась она.
— Не понял… Что значит «что потяжелее»? — Артем разделся и прошел в зал. — Я взвешивать не собираюсь, но не думала же ты, что я уйду с одной лишь сумкой? Полины нет?
— Нет, её мама забрала, скоро привести должна. — Эльвира сложила руки на груди и встала у окна, совсем так, как тогда на кухне. — Я тебе сразу хочу сказать, что квартиру я тебе не отдам и на размен не пойду.
Артем посмотрел на жену и улыбнулся.
— Не волнуйся. На размен подавать не стану, хочу, чтоб у дочери была своя комната. Но вещи-то кое-какие я могу взять? Или тоже не отдашь?
Он спокойно смотрел на Эльвиру и не мог понять, как он был без ума столько лет от женщины с таким злым лицом. Неужели хорошенькая фигурка и смазливая мордашка могут так запудрить мозги? Ведь действительно, не в одночасье же она изменилась, ведь характер такой у неё всегда был, просто он не замечал этого. Или не хотел замечать? «Чем же мы, мужики, только думаем, когда жен себе выбираем? — мелькнуло у него в голове. — Выходит, прав дядя Гена? Чего на неё-то злиться, сам слеп был. Страсть, глупая животная страсть… Позарился на яркую обертку, а внутрь заглянуть позабыл. Вернее, даже и не подумал об этом».
Она пожала плечами.
— Забирай что хочешь.
— Ну понятно, что из Полининой комнаты я ничего не возьму…
— Да, холодильник я не отдам. Он мне самой нужен.
— А мне, выходит, не нужен? — чуть улыбнулся Артем. Ему стало даже как-то весело от этого торга, который затеяла Эльвира. Интересно было посмотреть, сколько в ней осталось элементарной человеческой порядочности.
— У меня дочь остается, как я буду без холодильника?
— Ну… новый купишь, — Артем старался сохранить серьезное выражение лица, хотя давалось это ему с трудом.
— Да? Ишь ты какой! Новый купишь… Давай деньги — куплю.
— Так я и так алименты платить буду. Да, кстати, на развод подам на следующей неделе.
— Отлично! — поджала губы Эльвира.
— Так, значит, остальное могу всё забирать?
— Забирай на здоровье. Нет! Плиту кухонную, естественно ты тоже не заберешь. И стиральную машинку — я её на свои деньги покупала.
Этот разговор, к радости Артема, был прерван звонком в дверь. Ему становилось уже невмоготу как противно слушать бывшую жену. Это была тёща, которая привела Полину.
Увидев отца, дочка радостно закричала:
— Папуля, привет! Я уже соскучилась! Куда ты пропал? — Быстро раздевшись, она бросилась Артему на шею.
— Привет, доча! — Он подхватил девочку на руки и поцеловал в щеку. — Ну как у тебя в школе дела? Как оценки?
Полина перешла во второй класс и им только-только начали ставить отметки. Она страшно гордилась, когда в дневнике появлялись пятерки, но так было не всегда. Были там и четверки, а порой проскакивали и трояки, вызывавшие у дочери неподдельные слезы горя. Артем, как мог, старался объяснить дочери, что жизнь с каждой тройкой ещё не заканчивается, но та не хотела и слушать.
— Папа, на этой неделе у меня три пятерки, две четверки, а троек совсем нет, — заулыбалась Полинка, не слезая с отцовских рук.
Тёща стояла тут же, в коридоре, не зная, как себя вести и что говорить. В целом с зятем у них были неплохие отношения, она подчас в семейных конфликтах даже больше винила свою дочь, видимо лучше зная её характер, но вот сейчас, когда, похоже, семья рушилась окончательно, не могла решить, чью же сторону занять. Она прекрасно понимала, что Эльвира вела себя далеко не как образцовая жена, но, что ни говори, а всё‑таки родная дочь. С Артемом же хоть и были они близки по многим вопросам на то, какой должна быть семья (и раньше он, кстати, довольно часто апеллировал к мнению тёщи во время ссор с женой), но — всё же зять. Поэтому сейчас она молча стояла у двери, переминаясь с ноги на ногу.
Понимая, что с дочерью надо объясниться, Артем пошел с ней в её комнату.
— Ну давай, показывай свои пятерки, — попросил он Полину, опуская её на пол.
Та с удовольствием достала из ранца книжки, тетрадки
