больше в тот день мы сами никого не доставали, только искали. Точнее, искал Чарли, а мы лезли за ним и находили в этом лабиринте искорёженного железобетона. Нашли ещё одного дедушку, который догадался залезть под антикварный дубовый стол, и тот выдержал, не сложился. Нашли девчонку школьницу, класс седьмой, кажется. У неё с утра поднялась температура, и она не пошла утром в школу. Как лежала на диване, так диван книжкой и сложился, её внутри зажало, из-за чего она даже вздохнуть нормально не могла, но зато — ни одной царапины, даже самой мелкой. К ней мама врача вызывала, так что, наверное, та педиатр к ней как раз шла. Хорошо, что задержалась — обе целы остались.
С муравейником парни тоже разобрались. Что самое удивительное, прошёл слух, что тот книголюб, которого муравьи погрызли, как-то выжил. То ли его догрызть не успели, то ли в яде муравьином что-то такое этакое содержалось. Правда, в тяжелейшем состоянии и в себя если и придёт, то не скоро, но тем не менее.
До дежурной части мы добрались уже поздно ночью, на попутке. Работы по расчистке завалов не останавливались, но в нас нужды больше не было.
Кроме дежурного, в части никого не было. Случился ещё один прорыв, за городом, и все, кто не принимал участие в разборе завалов «Байконура», помчались туда. Мы переоделись, закинули «боевую» одежду в стирку, и вырубились прямо там, в прачечной, на скамейках.
И только утром, когда мы уже позавтракали с вернувшимися с вызова бойцами и завалились в общагу, я вспомнил, что вообще-то ехал к Иван Ивановичу. Посмотрел на часы. Опоздание на сутки — это не слишком много?
Набрал номер.
— Неверов, я в курсе, что вы на Байконуре были, — вместо приветствия выдал контрразведчик. — Говорят, отличились?
— Там все отличились, — буркнул я.
— Не скромничайте. Сейчас отдыхайте, я улетел в коммандировку, когда вернусь — наберу. Постарайтесь до моего возвращения никуда не влипнуть.
— Есть постараться, — я сбросил звонок.
Хм, что-то как-то почти по-приятельски поговорили. Даже подозрительно. Хочет к себе расположить? Ну да, у них наверняка продвинутый курс психологии преподают. Вон, даже о своих делах заикнулся, мол, тоже человек. Да только и я… учился помаленьку.
Прошло несколько дней. Завалы Байконура продолжали разбирать, но всех пострадавших и погибших уже извлекли. В воскресенье в городе объявляли траур по погибшим. На следующий день мы заступили на новое дежурство, которое на этот раз, для разнообразия, прошло спокойно. А после смены завалились ещё поспать, ночью подъём по тревоге отрабатывали, никто не выспался.
Проснулся я ближе к обеду, отлично выспавшийся. Майя сопела под боком, спиной ко мне, а моя рука лежала у неё на груди. Какая-то злость взяла. Вот какого хрена? У меня есть девушка. У нас с ней есть чувства. Взаимные. Мы блять даже живём вместе! Сука, спим в одной постели! И из-за этих злое**чих камер даже не потрахаться! Живём, как при царе Горохе, когда до свадьбы ни-ни!
Но потом начал соображать. Должен ведь быть способ. Допустим, в этой комнате камеры натыканы, хотя это и неточно, мы ведь не проверяли. А в других? Может, поменяться с кем-нибудь под благовидным предлогом? Или наплевать и снять жильё в городе? Нам там вроде премий целую кучу должны выплатить, надо только до бухгалтерии дойти, разобраться. Мне ещё за мой старый мотоцикл контора денег должна… Может, уже и перечислили куда, только до меня не дошли. Или дошли, но я не в курсе?
И вообще, хочу мотоцикл! Хотя нет, сезон скоро закончится, лучше сразу машину. Только вот где, как и за какие деньги? Ладно, разберёмся. Главное, чтобы цель была, а путь к ней найдётся.
С этими мыслями я забрался Майе под футболку, от чего она, похоже, проснулась, дыхание изменилось. Ну и нарастающий запах возбуждения…
И тут прозвенел звонок.
— Неверов? Не на смене? — голос контрразведчика звучал устало.
— Выходной, — я тоже не стал здороваться.
— Подъезжайте к трём.
Звонок прервался.
— Я всё слышала, милый, — Майя потянулась, выгнувшись дугой. — Возьмёшь меня с собой? Прогуляемся…
— Конечно, — я поцеловал красотку.
Ну а что, дел у нас никаких особых нет. Конечно, прогуляемся.
— А знаешь что, — вдруг вспомнила Майя. — Помнишь, мы обещали навестить Тамару?
— Помню! — я улыбнулся. — Попроведуем твою тёзку. И этих, Ромео и его Свету заодно. Правда, не очень понятно, кто где…
— Ну вот пока ты будешь на встрече, я всё узнаю!
На том и порешили.
А ровно к трём я был уже в Управлении.
— Разрешите? — я открыл дверь в кабинет Иван Ивановича.
— Проходи, присаживайся. Разговор есть.
Я сел на единственный стул напротив стола контрразведчика. Кабинет для работы ему выделили конечно, скромненький. Но тем не менее, отдельный. Всё-таки из главка!
А вот интересно он со мной общается. По телефону — на вы, при личной встрече — на ты. Надо признать, это сбивает с толку.
— Внимательно слушаю.
— Я с тобой, вообще, о другом поговорить хотел, — Иван Иванович откинулся в кресле. — Но поступила новая информация. А скажи, ты завтра в Москву не собираешься?
— Не было в планах, — я пожал плечами на неожиданный вопрос. — Да и служба, кто меня отпустит?
— Так на соревнования, — Иван Иваныч, кажется, даже растерялся. — Неужели вам с Буровой не предложили участвовать? Ежегодные ведомственные соревнования, в том числе — среди стажёров. А кто в Карелии лучшие из лучших?
— Кто? — я изобразил заинтересованность.
Про соревнования я слышал, но не придал этому значения. Не интересно.
— Товарищ Неверов, скромность украшает, когда больше украсить нечем, — мой визави хмыкнул. — В общем, я удивлён. Но это, конечно, Сулимову решать. Что ж, придётся всё же оформить тебе командировку в Москву, на денёк, от себя. Надо тебе кое с кем встретиться, и дело это срочное.
— А с кем? — мне стало действительно интересно.
— Возможно, с твоим соотечественником. Поймали одного на границе с Китаем. Убил своего двойника и пытался себя за него выдать. Погорел на элементарных вещах.
У меня челюсть отпала. Такого я точно не ожидал! Майя говорила, что людей в аномалиях до меня вообще не находили, а тут второй за короткий промежуток времени! А если гости зачастили, может и в обратную сторону дорожку протоптать получится?
Должно быть, переполнявшие меня эмоции отразились у меня на лице, потому что мой собеседник изобразил что-то вроде понимающей улыбки. Заметив это, я взял себя в руки.
— Вы хотите сказать, тоже из аномалии, из моего мира?
— А вот это я и хочу, чтобы ты выяснил. Из твоего он, или из ещё какого-нибудь
