— Пролетел через всю галактику я ради одного, Дуку.
— Чего же, учитель? — спросил Дуку. Едва эти слова сорвались с губ, он пожалел о них. Нынче у него был только один учитель, причем завистливый.
— Очевидно это, разве нет, Дуку?
И в следующий миг Йода сделал это снова: неожиданный толчок, потеря равновесия, и мир перевернулся вверх тормашками, когда Йода сказал:
— Обрати меня на темную сторону, Дуку. Прошу тебя. Поведай мне о величии тьмы.
* * *
Глубоко внизу, в Комнате Плача замка Малро, Лазутчик зарычала и потянулась за мечом.
Вентресс злобно ударила ее когтями по голове, швырнув на землю.
— Не дергайся, пока я не прикажу, — сказала она.
В камине на противоположной стене горел огонь. Дрова были сырыми, пламя трещало и рассыпало искры. От поленьев поднимались тонкие струйки горького дыма, уплывавшие под потолок.
Лазутчик судорожно вздохнула и умостилась на четвереньки, ожидая, когда звезды перестанут танцевать перед глазами. Из порезов на лбу и макушке текла кровь, капая на богато разукрашенный ковер. Маленькие красные капельки, кап-кап. На ковре стали появляться красные пятна.
Кап, шлеп, ляп, шмяк, кап.
— Благодарю, — молвила Асажж, посмотрев на Фиделиса. — Кто же не оценит хорошее личное киберпредательство? О, не смотри на меня с таким потрясенным видом, — сказала она Уи. — неужто ты подумал, что в моем проявлении здесь стоит винить исключительно удачу?
Уи повернулся к Фиделису:
— Но… ты же вроде как должен меня защищать.
— Совершенно верно, господин, — ответил несколько сбитый с толку Фиделис. — Но госпожа, ваша мать, все еще является главой дома Малро, и она объяснила мне, что будет лучше для вас обоих — для долгосрочных интересов всего дома Малро, если вы поняли мою мысль — чтобы вы пришли к соглашению с графом Дуку и его… э-э… представителями.
Вентресс хихикнула.
— Нынче нормальной помощи не дождешься. Ты хоть знаешь, с кем имеешь дело, малой? Это "лакей" от "Так-Спец". Очень опасный. За одно только "железо" нынче можно выручить сумму, эквивалентную стоимости небольшой планеты — если найти подходящего коллекционера. — Она нахмурилась. — Так сложилось, что некоторая сумма денег мне сейчас не помешает. Эквивалент стоимости небольшой планеты меня вполне устроит. На караул, — рассеянно закончила она.
Мгновенно дроиды-убийцы навели бластеры на грудь и голову Уи.
— Что вы делаете? Я требую, чтобы мне было позволено поговорить с ее светлостью, — сказал Фиделис. — Опустите эти штуки, иначе я буду вынужден принять меры, — многозначительно добавил он.
— Не валяй дурака. Даже ты не сможешь прикончить меня и шестерых дроидов до того, как мы убьем мальчишку. А я убью мальчишку, если ты вздумаешь причинить мне неприятности. Один раз я уже позволила ему уйти живым.
Лазутчик с трудом взобралась на ноги, рукавом вытирая кровь с глаз. Она посмотрела на Фиделиса, гадая, что же сделает дроид. В его мерцающих глазах пробегали числа и диаграммы: Фиделис оценивал диспозицию.
Асажж достала громоздкое оружие.
— Ты знаешь, что это?
Падаваны беспомощно посмотрели друг на друга. Фиделис кашлянул, заерзал.
— Нейростиратель, — ответил он.
— Правильно, — сказала довольная Асажж. — Возьми его. — Она протянула руку с оружием. — Ну же, дроид. Возьми его, иначе… — Она бросила взгляд на Уи.
Фиделис машинально протянул руку и взял уродливое устройство.
— Приставь его к голове и нажми на спуск, — велела Асажж.
Кап, шлеп, кап. По лицу Лазутчика текла кровь.
— Давай, дроид. Приставь его к голове и нажми на спуск, или я отстрелю мальчишке голову. Чего ты ждешь? — спросила Асажж. — Это и есть легендарная верность, о которой я столько слышала? Представителю дома Малро грозит несомненная и явная опасность.
Уи облизнул губы.
— Фиделис. Не делай этого. Я здесь не умру. Это невозможно. Меня может убить только джедай. Я видел это во сне. Не отдавай свою жизнь напрасно.
— Положиться на сон — риск изрядный, — заметила Асажж. — А даже если это правда, то, как ты думаешь, почему это произойдет? Потому что Фиделис спасет тебе жизнь. Он пожертвует собой ради тебя, как хороший славный дроид. Он знает свой долг, не так ли?
Если бы дроид был запрограммирован ненавидеть, он посмотрел бы на нее с ненавистью. Вместо этого он просто поднес нейростиратель к виску.
— Просто помните, что я служил дому Малро, — проговорил он.
— Фиделис, нет! Не надо!
Дроид моргнул.
— Я не думал, что все так закончится, — сказал он и нажал на спуск.
Лазутчик и Уи вскрикнули в унисон. Взгляд дроида сделался пустым; его тело повалилось на землю, дергаясь в конвульсиях. Вдоль цепей вспыхивали голубые линии: нано-огонь бежал по его процессорным каналам, выжигая их, словно струями кислоты. Дроид долго бился на полу; в конце концов он издал ужасный, вибрирующий механический вопль, похожий на звук виброножа, скользящего по трубе. Эта ужасная пародия на человеческий предсмертный крик продолжалась и продолжалась, пока, наконец, его тело не замерло неподвижно, превратившись в кучу метеллолома на полу.
Асажж посмотрела под ноги и пнула мертвую машину сапогом.
— Верность, — философски заметила она. — Бьет без промаха.
* * *
"В аудиосенсорах сверхвысокой четкости от "Айнблатц/Докер" с зашитой программой сонографического анализа в реальном времени и функцией направленного виртуального микрофона "ГиперБоликТМ" замечательно то, что их можно приглушить", — свирепо подумал Солис, укрывшись по другую сторону от двери подвала и слушая предсмертные крики Фиделиса.
Солис тоже не был запрограммирован ненавидеть, но он быстро учился.
* * *
— Вы хотите, чтобы я рассказал вам о могуществе темной стороны? — озадаченно спросил Дуку.
У Йоды снова был взгляд дракона: полуприкрытые глаза светили из-под тяжелых век.
— Сильна, сильна темная сторона в этом месте, — пробормотал он. — Потрогать ее можно, как брюхо змеи, под рукой ползущей. Обонять ее, как запах крови в воздухе… Расскажи мне о темной стороне, ученик.
— Я больше не ваш ученик, — напомнил Дуку.
Йода фыркнул, засмеялся, рассек воздух кривым посохом.
— Думаешь ты, Йода перестает учить, лишь потому, что ученик слушать не хочет? Учителем Йода всегда остается. Йода учит так же, как пьяницы пьют. Как убийцы убивают, — тихо произнес он. — Но сейчас будь учителем ты, Дуку. Скажи мне: трудно ли открыть могущество темной стороны?
— Нет. Искусство ситов — другое дело. Но чтобы прикоснуться к мощи темной стороны, начать познавать ее, вам нужно просто… позволить самому себе расслабиться. Мы несем темную сторону в себе, — сказал Дуку. — Конечно, вы должны это знать. Конечно, даже Йода это чувствует. Половина жизненной сущности — тьма, — уравновешивающая свет — ждет внутри нас, как сирота. Ждет, чтобы ее пустили в дом.
— Все мы чего-то желаем, Йода. Все мы боимся. Всех нас осаждают искушения. Джедай учится подавлять эти эмоции, игнорировать их, делать вид, что они не существуют, а если существуют, то относятся к кому-то другому, не к нам. Не к Чистым. Не к Защитникам. — Незаметно для себя Дуку принялся расхаживать по комнате. — Признать темную сторону — значит просто перестать лгать. Перестать притворяться, будто вы не знаете, чего хотите. Перестать притворяться, будто вы не боитесь того, чего боитесь. Половина суток — это ночь, мастер Йода. Чтобы увидеть истинную картину, вы должны научиться видеть в темноте.
— Мммммммм, — протянул Йода, прикрыв глаза почти полностью. — Темная сторона власть даст мне.
— Власть над всем. Когда вы познаете зло в самом себе и зло в других, ими станет до противного легко манипулировать. Это как еще один вариант игры в "толкни перышко", — сказал граф. — Темная сторона внутри вас покажет напряженные места любого существа. Чего он боится и что ему нужно. Темная сторона даст вам ключи к любой душе.
— Хм-м. Очень хорошо все это, но у Йоды есть власть, — произнес древний учитель, разглядывая волосатые пальцы ног. — Во дворце я живу, большем, чем этот, если можно считать Храм дворцом. Дуку командует армиями; но Йода тоже командует армиями. В этом отношении мы равны.
— Бывает ли слишком много власти? — задумчиво проговорил Дуку. — Например, — осторожно продолжал он, — были дни, когда ваша власть была гораздо больше моей. Но с тех пор я рос, а вы увядали. Сейчас вы находитесь в моей цитадели. В моем распоряжении — слуги, дроиды и мое собственное немалое могущество. Думаю, со всем этим не совладаете даже вы. Стоит мне сказать одно слово, и вы умрете. А без вас сколько продержатся те, кто вам дорог? Я доберусь до них по очереди: до Мейса и до Железной Руки, до Оби-Вана и до вашего драгоценного юного Скайуокера. Конечно, вы бы чувствовали себя в большей безопасности, если бы это было не так.
