Я встряхнулся, настраиваясь на злость и драку, затем нарастил когти и несколько раз ткнул ими в пол. Результат прежний – мягкая и упругая, плёнка мгновенно твердела, как только я пытался её проткнуть. Опыты с мечом тоже ничего не дали. Меч легко проходил через эту сволочь, но как только её касалось хоть частичка моего тела, плёнка мгновенно твердела. Я попробовал резать плёнку и сразу просовывать в образовавшийся разрез руку, но плёнка стягивалась быстрее, чем я успевал сделать движение хоть на миллиметр. Господин Зет может гордиться своим мастерством.
Наверное, можно сделать что-то ещё. Например, попробовать магию. Если бы я ещё имел хоть малейшее представление, что делать, как и к каким последствиям это всё может привести. Какие-нибудь магические огненные шары, сосульки, воздушные кулаки и прочий магический ширпотреб. Но в замкнутом пространстве, не зная защитных свойств плёнки, можно запросто сгореть, утонуть, быть раздавленным. Можно попробовать то заклинание, которое я применил к дубу, но я тогда действовал по настроению и совершенно не помню, что я там бормотал и почему у меня получилось. И знать бы ещё, какое воздействие окажется эффективным против этой гадости. Может, здесь и делать ничего особенного не надо, а достаточно использовать какой-нибудь магический буравчик, или ещё какую магическую открывашку. Мысли снова пошли по кругу.
Через час мне это надоело. Как сделать – это второй вопрос. Для начало надо решить – что? Какое сильное место у этой «воды» – текучесть. Надо лишить её этого преимущества. Следующий вопрос – как?! Руками я это не сделаю, магия, скорее всего, тоже не поможет. Выходит что, Зет и в самом деле посадил меня в вечную тюрьму? Энергией он этот долбанный шар подпитает вовремя, это в его интересах. И пока он жив, я так и буду здесь сидеть?!
Внутри снова всё забурлило, но я себя быстро приструнил. Характер и нервы показывать время ещё не наступило. Если считать данностью, что рассчитывать я могу только на себя, то распалять себя незачем.
Усевшись на пол, принялся делать ревизию карманов. Монеты бесполезны, но вот со всеми остальными предметами, назначение которых я так и не понял, можно было и поэксперементировать. Просто прикладывал к полу, пытался потереть, ткнуть, ударить. Результата не было. Потом настал черёд нескольких бутыльков. Сначала я капал из них осторожно, ожидая непонятно чего, затем просто выливал содержимое на пол. Когда жидкости кончились, появился интересный вопрос – чем лично я могу стукнуть и что я могу вылить из себя? Стукнуть – разве что только своей тупой башкой, которая совершенно не умеет думать. Вылить – слишком пошло и вонюче, чтобы думать об этом всерьёз. Да и за последний месяц я ничего не пил, так что и выливать мне нечего. Хотя… какая-то зацепочка всё-таки появилась. В нескольких книгах промелькивала классификация магии, и там кроме классической и магии стихий упоминалась какая-то особая магия крови. И вроде как для неё не нужны внешние силы, кровь уже содержит всё необходимое в самой себе. И её ничто не может остановить. Правда, кровь должна быть особая, типа эльфов, вампиров, драконов и делать подобное может только её владелец. А я – ни то не сё. Есть ли у меня эта магия – вопрос открытый. Но других реальных вариантов пока нет.
Я опустился на коленки. Когти снова послушно выросли, но мне этого показалось мало. Если уж использовать магию крови, то и облик должен быть соответствующий. Прикрыв глаза, постарался вспомнить те ощущения в подземелье, когда я превращался в демона. Получилось на удивление легко. По телу пробежала дрожь, легкий холодок, и одежда почти сразу стала ощутимо тесной. Открыв глаза, внимательно оглядел руки, потрогал бицепсы, ставшие чуть ли не в два раза больше. Вроде нормально. Надо бы ещё при первом удобном случае посмотреться на себя в зеркало, неожиданно мелькнуло в голове. Таня говорила, что я был красив даже в таком облике. Может, шутила, а может и в самом деле есть смысл постоянно ходить демоном.
Отогнав от себя неуместные мысли, закатал рукам и решительно полоснул когтем по внутренней поверхности руки. Коготь оказался неожиданно острым, и кровь, тёмная до черноты, тягуче потекла по пальцам и струйкой, брызгая каплями, полилась на пол. На миг подкатила дурнота, но сейчас не время падать в обморок. Я превозмог себя, и стал водить рукой, стараясь, чтобы кровь заливала пол вокруг меня достаточно равномерно. Прикрыв глаза, заметил, что плёнка на полу уже не выглядела такой радужной и весёлой как раньше. Такое ощущение, что она смешивается с моей кровью как обычная вода, становясь мутной и грязной. Сколько нужно крови, я не знал, поэтому терпел до тех пор, пока пол подо мной не превратился в одно сплошное пятно крови. Сколько на это ушло – стакан, литр? В голове появилось лёгкое позвякивание, и только после этого зажал рану рукой. Затем тот внутренний кусок льда, который сидел во мне, постарался направить в лужу крови под собой. Заморозить, насмерть, до абсолютного нуля, когда ничто не может двигаться и существовать! Я повторял это снова и снова, на разные лады. Общим было только одно – моя ненависть и желание отомстить. Сначала ничего не происходило, плёнка стала очень грязной, но не более. И вдруг в ней появились кристаллики. Может даже не кристаллики, что-то другое, но плёнка перестала переливаться, став обычной твёрдой поверхностью. Я подождал ещё немного для верности, затем, собрав всю свою ярость, ударил шипастым кулаком в пол. Раздался сухой треск и круг замёрзшей крови подо мной неожиданно рассыпался осколками, а я провалился в образовавшуюся дыру.
Несколько минут я валялся на полу, не веря, что у меня получилось. А когда поднялся, то позволил своей ярости и ненависти вырваться наружу. Теперь можно. Теперь я оставлю в живых только одного человека – Таню. Всем остальным – смерть! За предательство, за подлость, за обманутые надежды.
Скрываться не было смысла. Я шёл сквозь двери только с одной мыслью – убивать. Первого подручного, одного из тех, кто ходил с нами за Звездой, зарубил не задумываясь, и даже не остановился посмотреть на разваливающееся тело. Следующего зарубил у дверей одной из тех лабораторий, куда Зет не хотел нас пускать. Когда зашёл и увидел беспомощное тело Тани на некоем подобии хирургического стола, последние остатки благоразумия покинули меня. Зет, стоявший невдалеке от стола, пытался что-то сделать, направив на меня руки, но меня сейчас могло остановить только … неизвестно что. Я стерпел дикую жгучую боль, пробился сквозь что-то вязкое и противное, добрёл до Зета и стал рубить. Рубил бесхитростно, с одной только мыслью – убить! И остановиться смог только когда тело Зет потеряло последние признаки человеческого. Месиво бесформенных кусков мяса и крови, не более. Только после этого у меня внутри что-то отпустило. Я ещё постоял, вглядываясь в то, что осталось от мага. До чего же меня довели, если я превратился в убийцу, наслаждающегося подобным зрелищем?
Но это мелочи, не стоящие внимания. Сейчас главное – Таня. Я бросился к столу, готовясь к самому худшему. Таня, всегда аккуратненькая, всегда следившая за своим внешним видом, сейчас лежала, совершенно безвольно и без сил. Платье изодрано в клочья, и теперь на виду были панталончики с кружевами и простенький лифчик. Но на меня зрелище этого беспомощного тела подействовало отрезвляюще. Вместо жажды убийства неожиданно появилось желание защитить. Открытых ран не видно, но кожа Тани приобрела белый цвет, как будто у неё выпили всю кровь. А тут ещё Таня застонала и прошептала: «Пить». Во мне всё перевернулось. Взгляд заметался, выискивая воду. Та нашлась в ведре, непонятно для каких надобностей стоявшем в углу. Я бросился к нему, даже не задумываясь, что делаю, и погрузил руки в воду. Сложил ладони «лодочкой», попытался зачерпнуть воду, но когти мешали. Прикрыв глаза, постарался успокоиться и вернуть себе человеческий облик. Когда получилось, снова зачерпнул воду и взвыл от бессильной ярости, когда ладони оказались пустыми. Этого можно было ожидать, но Таня стонала, и я снова и снова погружал руки в воду, стараясь зачерпнуть хоть чуть-чуть. После сотой, наверное, попытки, капелька воды всё-таки задержалась. Как самую большую на свете ценность я донёс её к Тане и вылил на её воспалённые пересохшие губы. Таня вздрогнула, потом снова застонала: «Пить». И я как безумный бегал туда-сюда, таская одиночные капли, и был счастлив как дурак, когда Таня просто потеряла сознание, но уже не просила пить. Немного успокоившись, решился проверить её тело. Явных болячек не было, но в районе грудины нашлась странная вещь, которая, по моим ощущениям, должна была подавлять волю. Не церемонясь, я подцепил её когтями, вытащил из тела и тут же порвал на кусочки, даже не стараясь получить удовольствие. На сгибе локтя заметил следы от уколов. Стал проверять дальше, и на голове в волосах обнаружил нечто вроде шапочки, сильно напоминавшую «жидкое заклинание», державшее меня в шаре. И смысл этой «шапочки», видимо, тот же – блокировать магию человека. Если всё будет работать, то человек с такими подарками должен превратиться в безвольного зомби.
