— Нет-нет, мальчик мой. Ты истолковал только часть видения, а не все его целиком. Ты описываешь свое видение как ярко освещенную комнату, в центре которой стоит алтарь, к которому прикован серебряными цепями Гримм. Вокруг алтаря, который имеет форму свернувшийся кольцом змеи, ты описываешь три женские фигуры с занесенными кинжалами.
— И они убивают Гримма. Вестник смерти мертв. Это же является смыслом?
— Это лишь малая деталь, мальчик. Гримм привязан к алтарю серебряными цепями, это означает, что тебе будет угрожать смертельная опасность ночью при полной луне. Алтарь в форме змеи говорит о том, что опасность подкрадется к тебе со спины. Три девы с кинжалами — это три женщины, что повлияли на твою жизнь, или повлияют. Они протыкают тело Гримма кинжалами. Фигура в плаще и с кинжалом в руке означает только врага, который откроется, как только будет возможность. А после того, когда девы закололи Гримма, с него спадают цепи и он убегает прочь.
— Поджав хвост и скуля при этом. Смерть побеждена.
— О нет. Гримм — это вестник смерти. Он выполнил свою работу, приведя смерть от руки трех дев, после чего удалился.
— Хотите сказать, что я умру в постели с тремя девами? — спросил Гарри.
Гермиона возмущенно зашипела и ткнула Гарри в бок, Рон же захрюкал, пытаясь не засмеяться во весь голос.
Конец флешбека.
— Неважно, что я ей напишу и как, она все вывернет так, что я умру. Нет, я, конечно, понимаю, что мы все умрем когда-нибудь, но я хотел бы пожить немного. Лет эдак до 120. Я лучше у Парвати возьму списать, ей-то смерть не обещают.
С этими словами Гарри отправился в сторону упомянутой гриффиндорки, которая любезно согласилась дать списать ее дневник сновидений, что было, по меньшей мере, странно при ее серьезном отношении к прорицанию. Гарри поймал себя на мысли, что поступает некультурно и, извинившись перед Парвати, вернул ей ее дневник, а вместо этого он стал расспрашивать ее о слухах, курсирующих по Хогвартсу. Что-что, а собирать сплетни Лаванда и Парвати умели лучше всех в Гриффиндоре. Гарри слушал их, делая пометки в своей тетрадке, трактовка слухов идеально подойдет под трактовку сновидений. Трелони не должна была увидеть смерть во сне с целующейся парочкой. Хотя, вспоминая дементоров, Гарри подумал, что с Трелони сдастся напророчить ему поцелуй дементора.
Однако, это не спасло Гарри от того, что он стал мишенью преподавателя по предсказанию смерти ученикам. Она действительно напророчила ему свидание с дементорами, и Гарри стал всерьез задумываться о том, чтобы бросить прорицания, как в декабре это сделала Гермиона.
«Кстати о Гермионе. Ее вид с каждым днем становиться все болезненнее и болезненнее», — подумал Гарри, идя с урока прорицаний в кабинет МакГонагалл.
Декан его не обрадовала, но заявление приняла. Сначала она пыталась объяснить ему, что у профессора Трелони просто такая манера преподавания, выбирать ученика и в течение года предсказывать ему смерть. На это Гарри ответил, что если долго и упорно чего-то желать, это рано или поздно сбудется, особенно в условиях существования магии. Потом она пыталась уговорить Гарри доучиться год, но он стоял на своем, аргументируя свой отказ поговоркой «меньше знаешь — крепче спишь». В результате, МакГонагалл сдалась и подписала отказ Гарри от продолжения обучения прорицанию. Больше времени освободиться для физподготовки, думал Гарри.
Ближе к концу марта Гермиона стала напоминать голодного вампира, из-за чего Гарри хотел отвести ее несколько раз в больничное крыло к мадам Помфри, но Гермиона шипела и отбивалась. Когда тот не вытерпел и, приложив Гермиону парализующим заклинанием, отлеветировал ее в больничное крыло, Гермиона закатила Гарри такой скандал, что у того два дня после этого звенело в ушах, а заклинание красноглазия спало само собой.
После ссоры с Гермионой Гарри решил сходить к Хагриду за порцией кексов. При их увеличении из них получались очень хорошие мишени, которые выдерживали три выстрела плазменным сгустком с энергией восемь гигаватт из Альфарда МК2. Из чего Хагрид делал свои кексы, Гарри боялся даже спрашивать. Компанию Гарри составил Рон, так как Гермиону практически заперли в больничном крыле, сказав, что у нее сильно истощение, как магическое, так и физическое.
— Привет Хагрид, — поздоровался Гарри, зайдя в хижину к лесничему.
— Привет Гарри, Рон. Я все думал, когда вы ко мне зайдете? А где Гермиона?
— У нас возникли разногласия по поводу ее здоровья. Я две недели пытался довести ее до больничного крыла, а она все упиралась. Я не выдержал, и отвел ее туда насильно, ну мы и поругались после этого.
— Это ты правильно. О здоровье друзей надо заботиться.
— Ой, а чего эт я. Вы же гости, а у меня стол не накрыт. Сейчас, — опомнился Хагрид, ставя чайник.
Через пять минут по хижине расплылся великолепный аромат лесного сбора «С любовью из Запретного Леса от Хагрида», как Гарри называл этот чай. И появилась цель визита Гарри — кексы. Гарри тут же положил в припасенный заранее пакет десяток кексов, так как на них не действовали уменьшающие чары. Разговор между тем плавно перетек с обсуждения здоровья Гермионы и того, как она умудряется посещать несколько уроков одновременно, на дементоров. Тоже довольно интересную для Гарри тему.
— Скажи, Хагрид, а каково это было, там, в Азкабане, — спросил Рон.
— Ужасно, Рон. Дементоры заставляют тебя вспоминать все твои худшие воспоминания и оживляют твои самые потаенные страхи. Но я был на верхнем уровне, где дементоры появляются редко.
— На верхнем? — спросил Гарри.
— У Азкабана несколько уровней, и чем ниже, тем больше дементоров. Говорят, в самом низу держат самых верных сторонников Сам-Знаешь-Кого. Мне так папа рассказывал, — ответил Рон.
— Он прав, Гарри. А когда сюда прислали дементоров, я почувствовал, словно в Азкабан вернулся. Я видел тех, кто содержится на самых нижних уровнях. Эти бедняги совсем безумцами стали из-за дементоров.
«Странно. Если дементоры пробуждают самые потаенные страхи, то почему рядом с ними я чувствую эйфорию?» — подумал Гарри.
— Ну и поделом им! Пожирателям этим!
— Это да.
— Как же тогда сбежал Сириус Блек? — спросил Гарри.
— Он был родом из древнего темного рода магов, Гарри, и был одним из могущественнейших сторонником Того-Кого-Нельзя-Называть. Видимо, даже одиннадцать лет в Азкабане не сломили его, — ответил Хагрид.
— Но как он умудряется проскальзывать мимо дементоров? Короста?! — завопил Рон, когда из кувшина с молоком, которое он собирался добавить в чай, вывалилась его крыса.
— Короста! Короста!
— Ну вот, а ты на Гермиону наорал просто так. Как только ее выпишут — немедленно извинишься.
— Хорошо, но она все равно должна будет держать своего кота под контролем!
— Никаких «но», Рон.
— Мальчики, вам наверное нужно идти в замок. Скоро стемнеет.
— Ты прав, Хагрид. До встречи.
— До встречи, парни.
Ребята не успели отойти от хижины лесничего, как Короста стала вырываться из рук Рона. Она как бешеная рвалась из рук Рона. Со стороны кустов послышался шорох, и обернувшись, Гарри увидел, как припадая к траве и зловеще мерцая во мраке желтыми глазами, к ним крался Живоглот. Крыса вывернулась из стиснутых пальцев Рона, соскочила на землю и припустила во весь дух. Великолепным прыжком Живоглот бросился за ней, и в тот же миг Рон, ринулся в погоню за котом.
— Короста! Оставь ее, мерзкая кошатина!
— Рон! Нам в замок надо! — крикнул Гарри, но Рон не слушал его.
— Мышка за репку, кошка за мышку, внучек за кошку. А где репка? — пробормотал Гарри, устремляясь за Роном. Вскоре послышался глухой звук падения.
— Коросточка! Брысь, чертов кот!
Гарри едва не перелетел через Рона, затормозив перед самым его носом. Парень растянулся на земле, но крыса вновь была у него в кармане, и Рон обеими руками прижимал к себе съежившийся дрожащий комок. Но едва Рон успел поймать крысу, как послышались тяжелые шаги огромных мягких лап. Прямо на них из темноты скакал гигантский угольно-черный пес со светящимися белесыми глазами.
Гарри приготовился призвать волшебную палочку, но опоздал. Сделав прыжок, пес передними лапами ударил его в грудь, Гарри опрокинулся навзничь, ощутив лицом волну густой длинной шерсти и горячее дыхание зверя, перед глазами сверкнули дюймовые клыки. Толчок оказался столь сильный, что пес перекатился через Гарри. Гарри попытался встать, а зверь рычал где-то совсем рядом, готовясь к новому нападению. Но Рон был уже на ногах и готов к бою. Пес снова ринулся на них, Рон изо всех сил оттолкнул Гарри в сторону, и страшные челюсти, миновав Гарри, сомкнулись на вытянутой руке Рона. Гарри едва успел вскочить на ноги, как чудище унесло Рона с такой легкостью, словно тот был тряпичной куклой.
