— У меня есть второй — «каррера».
— Отлично. Сколько она стоит?
— Дороже, чем эта.
— Боже мой. Хотите, одолжу вам один из моих «линкольнов»? У меня есть экземпляр с номерным знаком «невиновен». Поезжайте на нем.
— Ладно, ладно. Я найду какой-нибудь скромный «мерседес». Сойдет?
— Да. Уолтер, несмотря на все, что вы сегодня мне рассказали, я буду работать, и работать в полную силу. Думаю, у нас неплохие шансы.
— Вы верите, что я невиновен?
— Верю, что вы не стреляли в свою жену и Рилца. Не факт, что это делает вас невиновным, но вы не делали того, в чем вас обвиняют. Для меня этого достаточно.
Он кивнул.
— Я не стану просить о большем. Спасибо, Микки.
На этом наш разговор завершился. Оставшуюся часть пути я думал о том, как бы не разбить автомобиль, стоивший дороже иного дома.
Эллиот жил в Беверли-Хиллс, на огороженной территории, расположенной к югу от бульвара Сансет. Нажав кнопку на потолке салона машины, он открыл железные ворота, и мы скользнули внутрь вместе с последовавшим за нами Патриком. Когда мы вышли из автомобиля, я отдал Эллиоту ключи. Он спросил, не хочу ли я зайти к нему и выпить, но я напомнил, что не пью спиртного. Киномагнат протянул мне руку; я пожал ее с неловким чувством, словно этим жестом закрепил какой-то договор, связанный с его рассказом. Пожелал ему спокойной ночи и вернулся в свой «линкольн».
По дороге домой голова у меня кипела как котел. Патрик быстро научился улавливать мое настроение и знал, что сейчас не время для бесед. Он молчал, чтобы не мешать работать.
Я сидел, прислонившись к дверце, и рассеянно смотрел в окно, за которым проплывали неоновые огни. В голове у меня вертелись мысли о Джерри Винсенте и его сделке с неведомым партнером. Я легко представил, как все произошло. Вопрос в том, кто это сделал.
Я знал, что система суда присяжных предполагает случайный отбор в несколько этапов. Это позволяет избежать пристрастности и представить в коллегии разные социальные слои. Первоначальный пул из нескольких сотен человек набирается случайным образом по спискам избирателей и отчетам о жилищно-коммунальных платежах. Присяжные, взятые из данной большой группы для участия в конкретном процессе, снова проходят через случайный отбор, на сей раз с помощью компьютера, расположенного в здании суда. Затем список потенциальных присяжных передают председательствующему судье, тот называет первые двенадцать фамилий или номеров и предлагает им занять места в коллегии во время процедуры «вуар дир». Порядок имен или номеров в списке опять-таки случайным образом определяется компьютером.
Если верить Эллиоту, после установления даты судебного разбирательства с Джерри Винсентом связались какие-то люди и сообщили, что в коллегию присяжных можно поместить агента. Условие одно — никаких отсрочек. Если суд перенесут, агент не сможет участвовать в процессе. Отсюда следовало, что у группы есть полный доступ ко всем этапам формирования коллегии присяжных: рассылке судебных повесток участникам процесса, случайному отбору кандидатов и случайному отбору первых двенадцати присяжных.
Как только агент окажется в коллегии, ему не составит особого труда там остаться. Защита не станет требовать его отвода, а обвинение примет его за сочувствующего и не будет прибегать к праву вето. Все очень просто, если не переносить дату начала разбирательства.
Проанализировав все возможности, я начал понимать, как могло произойти мошенничество и кто его осуществлял. Кроме того, прояснился моральный аспект дела. За ужином Эллиот признался в нескольких преступлениях, но я был его защитником и не мог нарушить конфиденциальность адвокатской тайны. Исключение составляли лишь два случая: если доверенная мне информация представляет угрозу моей жизни и если речь идет о планируемом, но еще не совершенном преступлении. Я знал, что Винсент кого-то подкупил. Преступление уже произошло. Но суд с продажным присяжным не закончен. Это преступление произойдет только во время совещаний, и значит, я обязан о нем сообщить. Эллиот, вероятно, не знал об этих исключениях или полагал, что перспектива разделить судьбу Джерри Винсента будет держать меня в узде.
Хорошенько все обдумав, я нашел еще один выход из сложившейся ситуации. Мне не придется сообщать о преступлении, если я сумею его предотвратить.
Я выпрямился и огляделся по сторонам. Мы ехали по бульвару Сансет и направлялись в Западный Голливуд. Я посмотрел вперед и увидел знакомый знак.
— Патрик, притормози у «Бук соуп». Я зайду на минутку.
Патрик остановил «линкольн» возле книжного магазина. Я попросил его подождать и вышел из машины. Открыв входную дверь, я быстро прошагал мимо стеллажей. Мне нравился этот магазин, но я пришел сюда не за покупками. Я хотел позвонить, но так, чтобы меня не слышал Патрик.
В отделе детективов толпилась публика, и я направился дальше, пока не увидел пустую нишу, где на полках и столах громоздились тяжелые иллюстрированные книги большого формата. Я вытащил телефон и позвонил Циско:
— Это я. Ты где?
— Дома. Что случилось?
— Лорна рядом?
— Нет, она ушла с сестрой в кино. Вернется через…
— Все в порядке, я хочу поговорить с тобой. Мне нужно, чтобы ты сделал для меня одну вещь, которую, наверное, не захочешь сделать. Если откажешься, я пойму. В любом случае не надо никому об этом сообщать. Даже Лорне.
Наступила пауза.
— Кого надо убить?
Мы рассмеялись, и это слегка ослабило напряжение последних часов.
— Об этом поговорим позже, а пока задание попроще. Ты последишь за одним парнем и узнаешь о нем все, что сумеешь. Проблема в том, что, если нас поймают, мы оба можем остаться без работы.
— Кто он?
— Присяжный номер семь.
43
Я пожалел об этом раньше, чем вернулся в «линкольн». Это был первый шаг по скользкой дорожке, которая вела меня к большим проблемам. С одной стороны, для адвоката разумно расследовать нарушения и махинации в суде присяжных. С другой стороны, само расследование можно расценить как махинацию. Судья Стэнтон позаботился о том, чтобы фамилии присяжных хранились втайне. Я же попросил Циско нарушить правило. Если правда всплывет наружу, то судья уже не ограничится раздраженным взглядом в мою сторону. Речь пойдет не о мелком правонарушении. Стэнтон пожалуется в адвокатскую коллегию, председательствующему судье и так далее вплоть до Верховного суда, если там захотят его слушать. А потом он постарается, чтобы процесс над Эллиотом стал моим последним делом.
Патрик проехал по улице и поставил «линкольн» в подземный гараж под моим домом. Мы вышли из машины и поднялись по лестнице на открытую веранду. Было почти десять вечера, и четырнадцатичасовой рабочий день вымотал меня до предела. Но моя усталость мгновенно улетучилась, когда в одном из кресел я увидел силуэт человека, едва различимого на фоне уличных фонарей. Подняв руку, я задержал подходившего сзади Патрика, как отец удерживает выбежавшего на шоссе ребенка.
— Здравствуйте, адвокат.
Босх. Я узнал его по голосу и манере говорить. Переведя дух, я пропустил вперед Патрика. Мы поднялись по ступенькам. Патрик вошел в дом, я закрыл за ним дверь и повернулся к Босху.
— У вас отличный дом, — произнес он. — Похоже, защищая мерзавцев, можно неплохо заработать.
Я слишком устал, чтобы вступать с ним в пререкания.
— Что вы тут делаете, детектив?
— Я подумал, что после книжного магазина вы отправитесь домой, и решил подождать вас здесь.
— Мой рабочий день закончен. Можете отозвать свою команду, если она у вас есть.
— А почему вы решили, что нет?
— Не знаю. Я никого не видел. Надеюсь, вы меня не дурачите, Босх. Я сильно рискую.
— После суда вы отправились ужинать со своим клиентом в «Уотер гриль». Там заказали себе филе из камбалы и часто говорили на повышенных тонах. Ваш клиент много пил, поэтому вы отвезли его домой на машине. На обратном пути вы заглянули в «Бук соуп» и позвонили оттуда по мобильнику, потому что не хотели делать это при шофере.
Впечатляющий отчет.
— Хорошо, беру свои слова обратно. Они рядом. Отлично. Что вам надо, Босх? Что происходит?
Детектив встал и приблизился ко мне.
— Я хочу спросить вас о том же самом. О чем вы спорили с Эллиотом за ужином? И кому звонили из магазина?
— Эллиот мой клиент, и я не собираюсь рассказывать вам, о чем мы говорили. Не дождетесь. Что касается звонка, то я заказал на дом пиццу, потому что, как наверняка заметили ваши коллеги, ничего не ел за ужином. Если вы немного подождете, я вас угощу.
Босх холодно смотрел на меня и усмехался.
— Значит, в такую игру вы хотите играть, адвокат?
— Пока — в такую.
Возникла долгая пауза. Мы стояли и выжидали, кто сделает следующий ход. Но молчание затянулось, и я решил, что с меня хватит.
