Лицо Эллиота исказилось от ярости. Мне стало ясно, что он действительно мог убить или отдать такой приказ.
— Вы не посмеете, — процедил он.
— Посмотрим.
Мгновение мы глядели друг на друга, и мышцы на его лице ослабли.
— Звоните, — произнес я. — Мы поедем на моей машине.
41
Я назначил встречу, а Эллиот выбрал место. Он позвонил в отель «Билтмор» и заказал отдельный кабинет в ресторане «Уотер гриль», потребовав, чтобы к его приезду на столике стоял бокал мартини. Когда мы прибыли, я попросил принести простую воду и ломтики лимона.
Сидя напротив своего клиента, я наблюдал, как он изучает меню блюд из свежей рыбы. Уолтер Эллиот не вызывал у меня никакого желания познакомиться поближе. Иногда чем меньше вы знаете о клиенте, тем легче его защищать. Но сейчас дело зашло слишком далеко.
— Мы приехали ужинать, — заметил Эллиот, не отрывая взгляда от меню. — Не хотите взглянуть?
— Я возьму то же, что и вы.
Он отложил меню в сторону и поднял голову.
— Филе камбалы.
— Неплохо.
Эллиот подозвал официанта, который стоял неподалеку, словно не решаясь приблизиться к столу. Он заказал две порции рыбы и бутылку шардоннэ, напомнив, чтобы мне принесли воду и лимон. Потом хлопнул ладонями о стол и выжидающе уставился на меня.
— Я мог бы ужинать с Домиником Данном, — сказал он. — Надеюсь, я не прогадал.
— Не прогадали. Уолтер, настал момент истины. Вы расскажете мне все. Чистую правду. Я не намерен торчать перед обвинением как мальчик для битья. Я должен знать ходы Голанца раньше, чем он их сделает.
Эллиот кивнул, как бы соглашаясь с тем, что ему пора раскрыть карты.
— Я не убивал жену и ее дружка-нациста, — заверил он. — И я говорил вам об этом с самого начала.
Я покачал головой.
— Но этого мало. Вы должны рассказать мне всю историю, Уолтер. Я хочу знать, что произошло на самом деле. Я должен знать, что происходит. Или выхожу из дела.
— Не смешите. Ни один судья не позволит вам уйти во время процесса.
— Вы готовы поставить на это свою свободу, Уолтер? Будьте уверены — если я решу уйти, то найду и способ.
Он помолчал, внимательно глядя на меня.
— Сначала хорошенько подумайте, о чем просите. Иногда знания бывают опасными.
— Я рискну.
— Не уверен, что могу себе это позволить.
Я перегнулся через стол.
— В чем дело, Уолтер? Что это значит? Я ваш адвокат. Вы должны рассказать мне, что случилось. Это останется между нами.
Он не успел ответить — появился официант с бутылкой минералки и нарезанным ломтиками лимоном. Этого лимона, наверное, хватило бы на весь ресторан. Эллиот подождал, пока официант наполнит мой бокал и удалится.
— Случилось то, что я нанял вас представлять мои интересы в суде. До сих пор вы прекрасно справлялись со своей задачей и замечательно подготовились к процессу. И всего за каких-то две недели! Поразительный результат.
— Чепуха! — громко воскликнул я.
Эллиот выглянул из кабинета и наткнулся на взгляд женщины, которая сидела неподалеку и слышала мой возглас.
— Говорите потише, — посоветовал он. — Адвокатская тайна действует лишь в пределах этого стола.
Я посмотрел на Эллиота. Он улыбался, но я сообразил, что он напоминает о моих словах и обещании сохранить все между нами. Значит ли это, что он готов говорить? Я выложил свой последний козырь.
— Расскажите мне о взятке, которую дал Джерри Винсент.
В его глазах мелькнула растерянность. Через секунду она сменилась пониманием, словно внутри сдвинулись какие-то колесики и он что-то осознал. Наконец я заметил на его лице нечто вроде сожаления. Плохо, что со мной не было Джули Фавро: она бы лучше поняла, что это означает.
— Опасная информация, — сказал Эллиот. — Откуда она у вас?
Разумеется, я не мог сообщить, что получил ее от детектива, с которым заключил сделку.
— Просто я внимательно читаю документы, Уолтер. У меня есть все бумаги Винсента, включая финансовые отчеты. Нетрудно догадаться, куда он спустил сотню тысяч долларов, которую вы выплатили ему в качестве аванса. Его убили из-за взятки?
Эллиот аккуратно взял бокал за тонкую ножку и допил остатки вина. Потом кивнул кому-то за моей спиной — попросил еще одну порцию. Наконец перевел взгляд на меня.
— Думаю, я не ошибусь, если скажу, что Джерри Винсента привел к смерти целый ряд факторов.
— Уолтер, говорю с вами откровенно. Я должен знать, чтобы защитить не только вас, но и самого себя.
Он поставил бокал на столик, и уже через секунду его опять наполнили. Эллиот кивнул, словно согласился с моими аргументами.
— Не так уж сложно определить причину его смерти, — произнес он. — Это было в деле. Вы мне сами говорили.
— О чем я говорил?
В голосе Эллиота прозвучало нетерпение.
— Джерри хотел отложить процесс. Вы же видели его ходатайство. Но его убили раньше, чем он успел это сделать.
Я попытался связать одно с другим, но у меня ничего не получилось.
— Все равно не понимаю, Уолтер. Он собирался отсрочить суд, и поэтому его убили? Зачем?
Эллиот перегнулся через стол и тихо произнес:
— Ладно, вы меня спросили, и я отвечу. Только потом не вините меня за то, что узнали слишком много. Да, мы использовали подкуп. Джерри дал взятку, и все было замечательно. Суд установил дату начала процесса, и нам оставалось лишь подготовиться. Все должно было произойти по графику. Никаких отсрочек и задержек. Но вскоре Винсент передумал и решил перенести процесс.
— Почему?
— Неизвестно. Видимо, считал, что сумеет выиграть его без взятки.
Похоже, Эллиот ничего не знал о звонках из ФБР и интересе федералов к Винсенту, иначе он упомянул бы о них. То, что ФБР взялось за Винсента, вполне могло подвигнуть его на отсрочку замешанного на подкупе процесса.
— Выходит, его убили из-за попытки отложить процесс?
— По-моему, да.
— Это вы его убили, Уолтер?
— Я не убиваю людей.
— Значит, наняли кого-то.
Эллиот устало покачал головой.
— Я не нанимаю киллеров.
Официант принес поднос с заказом. Отделив от костей рыбное филе, он положил его на тарелки и разместил на столе вместе с двумя маленькими кувшинчиками, наполненными соусом бер-блан. Поставив перед Эллиотом полный бокал мартини и два фужера, он откупорил бутылку и спросил, не желает ли тот попробовать вино. Эллиот покачал головой и жестом отпустил официанта.
— Ладно, — сказал я, когда мы остались одни. — Вернемся к взятке. Кого подкупили?
Эллиот залпом опрокинул полбокала мартини.
— Вы сами все поймете, если как следует подумаете.
— Наверное, я тупица. Помогите мне.
— Суд нельзя было откладывать. Почему?
Мой взгляд все еще был устремлен на Эллиота, но я его уже не видел. Мозг лихорадочно соображал. Я быстро перебирал все возможности: судья, прокурор, копы, свидетели, присяжные… Потом я сообразил, что подкуп и невозможность перенесения сроков судебного процесса пересекаются только в одном пункте. Там, где фактор времени имел значение. Судья, прокурор и свидетели оставались на своих местах независимо от графика работы. Зато пул присяжных менялся каждую неделю.
— Среди присяжных есть «подсадная утка»! — выпалил я. — Он работает на вас.
Эллиот промолчал, не желая мне подсказывать. Я стал размышлять дальше. Перед мысленным взором завертелись лица присяжных. Два ряда по шесть человек. Номер семь.
— Седьмой номер. Вы хотели включить его в коллегию. Вы о нем знали. Он ваш человек. Кто он?
Эллиот кивнул и едва заметно улыбнулся. Прежде чем ответить, он спокойно подцепил на вилку кусок рыбы, будто мы обсуждали не убийство, а шансы «Лейкерс» на выход в плей-офф.
— Я не знаю, кто он такой, да и знать не хочу. Но это наш парень. Нам сказали, что мы можем положиться на номер семь. Вообще он не просто «подсадная утка», а настоящий локомотив. Когда дело дойдет до совещания, он сумеет убедить присяжных и перетянуть на нашу сторону. После того как вы и Винсент поработали над делом, нужен только маленький толчок. Я уверен, что они вынесут оправдательный вердикт. Но как минимум наш агент будет стоять на своем, и присяжные не смогут прийти к единому мнению. Тогда мы начнем все сначала и сделаем то же самое. Они никогда не смогут меня засудить, Микки. Никогда.
Я отодвинул тарелку в сторону. У меня вдруг пропал аппетит.
— Уолтер, хватит загадок. Расскажите мне, как все произошло. С самого начала.
Эллиот усмехнулся и налил себе вина, не снимая с него пробу. Официант подскочил на помощь, но мой клиент отмахнулся.
— Долгая история, Микки. Не хотите смочить ее вином?
Он наклонил бутылку над моим бокалом. Это было соблазнительно, но я покачал головой.
— Нет, Уолтер, я не пью.
