Наконец Киндер раздраженно буркнул:
— Океан, знаете ли, очень большой, мистер Холлер.
Я сразу ухватился за эту возможность.
— Океан большой, детектив Киндер? Вы хотите сказать, что у мистера Эллиота была лодка и он бросил оружие посреди Тихого океана?
— Нет, я не это имел в виду.
— Тогда что?
— Я хотел сказать, что оружие могло оказаться в воде и течение унесло его раньше, чем наши водолазы успели до него добраться.
— Могло оказаться в воде? Вы готовы поставить жизнь и свободу человека, опираясь на «могло»?
— Я этого не говорил.
— Зато вы говорите, что у вас нет орудия преступления, вы не можете связать подзащитного с каким-либо оружием, но ни секунды не сомневаетесь, что он убийца!
— У нас есть положительный результат теста на остатки пороха. Я считаю, что это связывает мистера Эллиота с оружием.
— С каким оружием?
— Мы его не нашли.
— Понятно. Однако вы со стопроцентной уверенностью заявляете, будто мистер Эллиот стрелял из пистолета в тот самый день, когда убили его жену и Йохана Рилца!
— Не со стопроцентной, но тесты…
— Спасибо, детектив Киндер. Вы уже ответили на мой вопрос. Пойдемте дальше.
Я полистал блокнот и пробежал взглядом следующую серию вопросов, которые приготовил вчера вечером.
— Детектив Киндер, следствие установило, когда Мици Эллиот познакомилась с Йоханом Рилцем?
— Мы выяснили, что она пригласила его в качестве дизайнера интерьеров осенью две тысячи пятого года. Если она была знакома с ним раньше, мне об этом неизвестно.
— А когда они стали любовниками?
— Этого мы сказать не можем. В ежедневнике мистера Рилца часто попадаются записи о его встречах с миссис Эллиот, у него дома или у нее. Они стали регулярными примерно полгода назад.
— Ему платили за каждую такую встречу?
— Мистер Рилц не оставил полной документации. Трудно определить, когда он получал деньги, а когда нет. Но в целом его гонорары постепенно возрастали, так же как частота встреч с миссис Эллиот.
Я кивнул, будто все услышанное подтвердило мои догадки.
— Хорошо. Вы также говорили, что убийство произошло всего через тридцать два дня после заключения добрачного соглашения между Уолтером и Мици Эллиот, после чего миссис Эллиот получила право на половину всего имущества супругов в случае развода.
— Верно.
— И это, по-вашему, стало мотивом для убийства?
— Отчасти да. Скажем так — усугубило ситуацию.
— Вы не видите никакой непоследовательности в вашей версии убийства, детектив Киндер?
— Не вижу.
— Разве из финансовых отчетов и регулярных встреч не было очевидно, что между мистером Рилцем и миссис Эллиот существовала романтическая или по крайней мере сексуальная связь?
— Я бы не назвал это очевидным.
— Почему?
В моем голосе звучало удивление. Я прижал его к стенке. Если бы Киндер признал связь очевидной, я получил бы нужный мне ответ. Если бы он стал это отрицать, то выглядел бы дураком, потому что она была ясна для всех присутствующих в зале.
— Вероятно, задним числом она кажется очевидной, но тогда я считал ее скорее скрытой.
— Тогда как мистер Эллиот о ней узнал?
— Неизвестно.
— Вы не смогли обнаружить орудие убийства, и это свидетельствует о том, что Уолтер Эллиот тщательно готовился к преступлению, не так ли?
— Не обязательно.
— Разве от полиции легко скрыть орудие преступления?
— Нет, но я уже сказал, что пистолет могли просто выбросить в море с задней веранды, и потом его унесло течением. Для этого не нужна тщательная подготовка.
Киндер знал, чего я от него хочу и к чему подталкиваю. Но я никак не мог загнать его в угол и попытался немного поднажать.
— Детектив, вам никогда не приходило в голову, что если бы Уолтер Эллиот знал о романе жены, то развелся бы с ней еще до заключения брачного договора?
— Нет никаких свидетельств, что он знал о романе. К тому же вы не учитываете фактор гнева и других эмоций. Видимо, деньги не являлись основным мотивом. Измена жены привела его в ярость, вот и все.
Мне так и не удалось добиться своей цели. Я был недоволен и считал, что потерял былую хватку. Да, я готовился к допросу, но это был первый умный и опытный свидетель, с которым мне пришлось иметь дело за последний год. Я решил отступить, а вскоре нанести Киндеру неожиданный удар.
45
Я попросил у судьи минуту и, вернувшись к столу защиты, наклонился над своим клиентом.
— Кивните, словно я сказал вам нечто важное, — прошептал я ему на ухо.
Эллиот исполнил мою просьбу, и я вернулся к кафедре. Раскрыв папку, я взглянул на свидетеля.
— Детектив Киндер, в какой момент вы решили, что Йохан Рилц являлся главной целью преступника?
Киндер хотел ответить сразу, но подумал и промолчал. Я надеялся, что присяжные это заметили.
— Ни в какой, — наконец произнес он.
— Ни в какой? Значит, Йохан Рилц не находился в центре вашего расследования?
— Он был жертвой убийства. Само собой, это ставило его в центр нашего расследования.
Киндер явно гордился своим ответом, но я не дал ему времени порадоваться.
— И поэтому вы отправились в Германию, чтобы узнать о его прошлом?
— Я не ездил в Германию.
— Как насчет Франции? Судя по его паспорту, он жил там до приезда в США.
— Туда я тоже не ездил.
— Может, там был кто-нибудь из вашей команды?
— Нет. Мы не видели в этом необходимости.
— Почему?
— Мы отправили запрос на Йохана Рилца в Интерпол и получили ответ, что он чист.
— Что такое Интерпол?
— Международная уголовная полиция. Она объединяет полицейские структуры и ресурсы разных стран и позволяет им сотрудничать друг с другом. У Интерпола есть представительства по всей Европе, и правительства стран-участниц оказывают ему всемерную поддержку.
— Замечательно, но это значит, что вы не обращались напрямую в полицию Берлина, где жил Рилц, верно?
— Да.
— И не запрашивали о нем полицию Парижа, где он поселился пять лет назад?
— Нет, мы полагались на данные Интерпола.
— Интерпол проверяет, не был ли человек арестован по уголовным делам, не так ли?
— В том числе и это.
— А что еще?
— Точно не знаю. Я не работаю в Интерполе.
— Если бы мистер Рилц работал на полицию в качестве тайного осведомителя по делам, связанным с наркотиками, Интерпол сообщил бы вам об этом?
В глазах Киндера мелькнуло удивление. Он не ожидал моего вопроса, но я не понимал, знает ли он, к чему я веду, или слышит об этом впервые.
— Не могу сказать, дал ли бы он нам подобную информацию.
— Силы правопорядка обычно неохотно делятся именами своих информаторов, не так ли?
— Да.
— Почему?
— Потому что это может представлять для них опасность.
— Значит, работа информатора может быть опасна?
— Иногда опасна.
— Детектив, вы когда-нибудь расследовали убийство тайного осведомителя?
Голанц встал раньше, чем Киндер успел открыть рот, и попросил судью о частной беседе. Стэнтон пригласил нас подойти к нему. Я взял папку с бумагами и последовал за Голанцем. Стенографистка отсела подальше от судьи. Стэнтон откатил свое кресло, и мы склонили над судьей головы.
— Мистер Голанц! — произнес он.
— Ваша честь, я хочу узнать, к чему ведет защита, поскольку возникает ощущение, будто меня дурачат. В документах, представленных суду мистером Холлером, нет никаких намеков на то, о чем он спрашивает свидетеля.
Судья обратился ко мне:
— Мистер Холлер!
— Ваша честь, если здесь кого-то и дурачат, то меня. Следствие велось из рук вон плохо и…
— Мистер Холлер, оставьте это для присяжных. Что у вас есть?
Я открыл папку и положил перед судьей компьютерную распечатку, так чтобы для Голанца она оказалась перевернутой вверх ногами.
— У меня статья, напечатанная в «Паризьен» четыре с половиной года назад. Йохан Рилц назван там свидетелем в одном крупном деле по наркотикам. Он использовал средства французской полиции, чтобы покупать товар и собирать сведения о деятельности наркоторговцев. Был тайным осведомителем, ваша честь, а наша полиция даже не взглянула в его сторону. С самого начала это было крайне пристрастное…
— Мистер Холлер, я уже сказал, оставьте это для присяжных. Текст написан на французском. У вас есть перевод?
— Простите, ваша честь.
Я вытащил из папки второй листок и положил поверх первого, снова развернув вверх ногами к Голанцу. Тот неловко изогнул шею, пытаясь его прочитать.
— Откуда вы знаете, что это тот же самый Йохан Рилц? — спросил Голанц. — Имя не такое уж редкое.
— В Германии — может быть, но не во Франции.
