Казалось, Лэнс – мудак, которого нужно "заставить замолчать".
– Что ты о нём знаешь?
Реган подняла руку и прикрыла живот. Как заметил Тан, она часто так делала, когда была напряжена.
– Он родился в маленьком городке в Орегоне. Проблемный ребенок. Все те обычные вещи, которые в конечном счете приводят людей в Эгиду. Думаю, он всю жизнь хотел стать пожарным, и спустя два года работы, столкнулся с демоном скорчем. Он словно сошел с ума пока не узнал об Эгиде и о том, что демоны реальны. Это моя мама помогла ему присоединится, потом он стал одержим, мама забеременела и вот я тут. – Реган взглянула на живот, где под рубашкой двигался ребенок. – Что на счет тебя? В смысле, я знаю, ты никогда не встречал своего отца, но ведь первые годы своей жизни ты считал себя человеком, верно?
Тан не знал, что заставило его сделать то, что он сделал, но в следующее мгновение он протянул руку и накрыл ее ладонь своей.
В этот момент, тепло прошло через него, как будто невидимая веревка, казалось, петлей соединила их троих вместе.
Он ощутил чувство привязанности и задался вопросом будет ли так же, когда ребенок родится.
– Да. Я имею в виду, я знал, что был другим. Я был сильнее, чем все остальные. Быстро исцелялся. Видел вещи, которые не видели другие люди, такие как Хэррогейт и демонов. Я был единственным мальчиком в семье…, у меня было три сестры, поэтому, мать была всегда занята ими, но отец брал меня с собой на охоту или в поездки, чтобы торговать с другими кланами. Мы были достаточно близки.
Реган поглаживала большим пальцем ладонь Тана, и интимная ласка проникла в его душу.
– Ты хочешь встретить своего настоящего отца?
– Проживу если не встречу.
– Это не то, что я спросила.
Это он понимал, но не знал как ответить. Тан тысячи лет искал подсказки на счет своего отца, но теперь, когда у него должен был родиться собственный ребенок, он совершенно по-другому взглянул на роль отца в жизни ребенка.
– Я не знаю, должен ли.
– Почему нет?
– Потому, что я хотел бы знать, какого черта он позволил Лилит делать то, что она с нами сделала, – рыкнул Тан, сам удивляясь уровню ярости, поднявшейся в нем. – Он позволил, Лимос расти в аду. Он отсиживался в стороне, когда нас разделили, и не помог, когда разваливались наши миры.
– Может быть, он не мог, – тихо сказала она. – Может быть, он сделал то, что считал лучшим.
Сердце в груди Тана оледенело.
– Может быть, ты пытаешься оправдать то, что собираешься сделать с собственным сыном.
Реган сжала его руку.
– Танатос, нет…
Он вырвал ладонь с ее хватки и вскочил на ноги.
– Я не мой отец. Я не окажусь от своего ребенка. Как отец, как сын, я мог пасть жертвой твоих навыков соблазнения как он пал перед Лилит, но я не позволю тебе отдать нашего сына, и тем более его не будет растить Эгида.
– Эгида спасла меня, – сказала она. – Они подарили мне жизнь, когда я никому не была нужна.
Тан фыркнул:
– Они использовали тебя, Реган.
– Они нуждались во мне.
– Ты была им нужна из-за того, что могла для них сделать. Это единственная причина, по которой они хотели, чтобы ты находилась с ними. Когда же ты откроешь глаза и увидишь правду?
Реган раскрыла губы, но не издала ни звука. Боль была настолько заметна в выражении ее лица, что с тем же успехом, она могла закричать. Где-то внутри, она так же думала об Эгиде и своей роли в ней.
– И зачем мне это делать? – в её карих глазах заблестели золотистые точки, маленькие искорки, что подчеркнули гнев её слов. – Тебе станет легче, если у меня никого и ничего не останется?
Тан отвернулся от нее, потому, что хоть ему и не полегчает от того, что Реган потеряет все, что знала в своей жизни, он также не считал, что это плохо. Она слишком зависела от организации, которая ее не ценила.
Кроме того, у нее не было никого. У нее есть сын, и если только Реган откажется от глупой идеи, что ребенка должен растить кто-то другой, он сам лично убедиться, чтобы она стала частью его жизни.
Что-то кольнуло в голове и в десяти футах от Тана открылся Хэррогейт. Из него вырвались Арес с Лимос, оба в латах, с окровавленным оружием в руках.
– У нас проблема, – начала Лимос. – Вампирская проблема. Твои дикари захватили собор Нотр-Дам. Они всех убивают.
– Это наглость. – Глубокий голос Ареса был столь же резок, как и его движения, а значит он полностью погрузился в режим стратега. – Это либо послание, либо ловушка.
Внутри Тана все сжалось.
– В любом случае, это предназначено мне. – Он кивнул Лимос. – Забери Реган в мое имение. Арес, давай посмотрим, чего они хотят. А потом убьем их всех.
Нотр-Дам.
Танатос был свидетелем его строительства. Теперь он стал свидетелем ужасающих разрушений, поскольку дюжина дневальников осквернили кафедральный собор демонической энергией и человеческими страданиями.
Местная ячейка Эгида, объединив силы с полицией, пыталась всех вывести, но они не смогли преградить путь Аресу и Танатосу, которые невидимыми прошли через заграждения, укрывшись заклинанием Кхота. Внутри, подобно струйкам черного дыма, сновали Налы, а усевшиеся на уступах вампиры, наблюдали за Аресом и Танатосом, которые шагали по измазанному кровью и усеянному мертвыми и раненными людьми, полу.
– Кто тут главный? – крикнул Тан.
Налы завизжали, почти заглушив глубокий смех белокурого вампира, который появился между двумя столбами, его зубы сверкали остатками последней трапезы.
– Можешь звать меня Медрас. – Он вскочил на орган, стук его сапог отозвался эхом от стен. Потеки крови украшали его потертые джинсы и белую рубашку. Запах смерти окружил Тана, и всё внутри него загудело от желания убить.
– Иисусе, – пробормотал Арес, оглядывая вампиров, что собрались вокруг них. – Сколько дневальников ты создал?
Танатос сглотнул, его горло жгла ненависть к самому себе.
– Больше, чем думал. Не знаю как…
– Ты не знаешь как? – зарычал Медрас. – Позволь напомнить. Я был монахом, путешествовал по Франконии вместе со своими братьями, а ты напал на нас как животное. Это ты хоть помнишь?
Нет, Тан не помнил. Он думал, что знает обо всех инцидентах, но быть может он находился в одном из своих приступов ярости. О-о, Боже, насколько больше существовало дневальником, чем он думал?
– Я не думал, что ты меня узнаешь. – Горечь пронизывала каждое слово Медраса. – Но я никогда не забывал твоего лица. Я также не забуду зло, которое овладело моим телом и заставило убить стольких людей, пока я не обрел контроль над своей жаждой крови. – Плавным движением, он схватил сжавшегося на полу человека.
