Вероника умолкла. Светлана Георгиевна, которую она считала чудовищем, на деле оказалась просто несчастной женщиной. От других ее отличало лишь то, как она боролась со своим горем. Так уж вышло, что она была из породы тех людей, которые ни при каких обстоятельствах не дадут себя в обиду.
— Что стоишь? — к свекрови вернулась утерянная самоуверенность. — Ты ничего не можешь со мной поделать. Я жила как хочу и продолжу так жить.
— Зло должно быть наказано.
Вероника опомнилась. Как она могла сочувствовать этой женщине? Она тряхнула головой, усилием воли прогоняя остатки жалости из сердца и ума.
— И карающей десницей станешь ты? Не смеши меня, — Светлана Георгиевна поднялась из-за стола и двинулась к Веронике. — Ты даже о себе не в состоянии позаботиться. Такая рассеянная. Никто не удивится, если ты вдруг угодишь под машину или выпадешь с балкона.
— Вы мне угрожаете? — изумилась Вероника.
— Что ты, это всего-навсего дружеское предупреждение: уезжай отсюда поскорее.
— Я не оставлю сына!
— Он принадлежит мне. Смирись с этим, — дала свекровь еще один совет.
На краткий миг Вероникой овладело желание броситься на ненавистную Светлану Георгиевну и вцепиться ей в горло. Но она сдержалась. Этой ведьме не сделать из нее убийцу. Она одолеет ее другими методами.
Вероника опустила руку в карман и вытащила диктофон. На его корпусе горела красная кнопка – знак, что аппарат включен и ведет запись. Она показала его Светлане Георгиевне, заявив:
— У меня есть доказательства! Весь наш разговор записан. А еще я сдала предсмертную записку Леопольда на экспертизу и она установила, что ее написали вы.
— Старая карга сохранила записку? — свекровь покачала головой. — Ох уж эта ее тяга к собиранию всякого хлама. Но с этим я разберусь. А теперь отдай мне диктофон!
Вероника опомниться не успела, как Светлана Георгиевна бросилась на нее. За секунду она преодолела разделяющее их расстояния, двигаясь чересчур проворно для калеки. Пальцы свекрови были всего в паре сантиметров от запястья Вероники и должны были вот-вот ее схватить, когда в потасовку вмешался скрип колес.
— Что здесь происходит? — спросила Изольда Карловна, заглядывая в кабинет из коридора.
— Ничего, — первой опомнилась Светлана Георгиевна. Она убрала руку за спину и мило улыбнулась. Хищническое выражение лица вмиг сменилось скучающим. — Мы беседуем.
— Тогда ты не будешь возражать, если я заберу Веронику. Я устала и хочу лечь спать, а самостоятельно наверх мне не подняться, — старуха указала на инвалидное кресло.
Светлана Георгиевна прожгла Веронику взглядом и ответила:
— Конечно, пусть идет. Мы договорим позже.
Вслед за Изольдой Карловной Вероника покинула кабинет. Она чувствовала себя, как приговоренный к смерти чудом избежавший казни. Выключив диктофон, она спрятала его в карман, размышляя над тем, как обезопасить себя.
Вероника намеривалась отдать диктофон Ирине, чтобы та вынесла его из дома. За пределами особняка он будет в безопасности. Но к своему разочарованию узнала, что подруга уже уехала.
Вместе с Володей она помогла Изольде Карловне подняться в спальню. Участковый торопился попасть домой, а Вероника осталась, чтобы помочь старушке лечь. Укладывая ту в постель, она украдкой наблюдала за ней. Неясно: слышала Изольда Карловна их со свекровью разговор или нет? Вела она себя как обычно, но этой семье все поднаторели в умении скрывать истинные чувства. Спросить напрямик? Она отмела этот вариант. Если старушка ничего не слышала, то лишние разговоры на эту тему только подхлестнут ее любопытство.
— Все в порядке? — накрывая Изольду Карловну одеялом, поинтересовалась Вероника.
Старушка сжала ее ладонь сухими пальцами − в них до сих пор ощущалась сила, и ответила:
— Ты хорошая девочка, Вероника. Бог даст, у тебя все будет в порядке.
Толком не пояснив своих странных слов, Изольда Карловна пожаловалась на усталость и попросила оставить ее одну.
Вероника забаррикадировалась в своей комнате. Замка на дверь не было, и она придвинула стул, подперев им ручку. Только после этого она почувствовала себя в относительной безопасности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Оставалось придумать, куда спрятать диктофон. Из-за его маленького размера он мог поместиться куда угодно, но место нужно надежное. Такое, где не станут искать. Шкаф, комод и тумба отпадали сразу. Вероника больше часа блуждала по комнате, пока случайно не заметила, что одна из половиц неплотно прилегает к полу. Поддев ее шпилькой, она нашла небольшой углубление. Как раз под размер диктофона. Вероника спрятала туда аппарат, добавила к нему результаты экспертиз, установила половицу на место и прикрыла ее ковром.
Глава 22
Ночь Вероника провела на удивление спокойно, а утром проснулась свежей и отдохнувшей и далеко не сразу вспомнила события вечеринки. Память вернулась к ней в душе. Выбежав оттуда мокрой, завернутой в полотенце, она проверила тайник. Диктофон лежал на месте.
Светлана Георгиевна отыскала Веронику на кухне. Заглянув туда на минутку, она бросила: «Нам надо поговорить», и тут же ушла. Вероника оставила завтрак недоеденным и отправилась вслед за свекровью.
Как только дверь гостиной затворилась за Вероникой, Светлана Георгиевна спросила:
— Чего ты хочешь?
— О чем вы?
— У тебя диктофон с записью моего признания. Наверняка ты отдала его своей подружке и та увезла его подальше. Мне до него не добраться, а значит я у тебя в руках. И потому я спрашиваю: чего ты хочешь?
Вероника не разубеждала свекровь в неправильности ее выводов. Пусть продолжает думать, что диктофон находится в безопасном месте. Отныне Вероника хозяйка ситуации. Неведомое ей ранее чувство ширилось в груди. Имя ему было власть.
— Мне много не нужно, — ответила Вероника. — Оставьте меня и сына в покое. Вот все о чем я прошу.
— Это я могу сделать, — улыбнулась Светлана Георгиевна, а Вероника вдруг ощутила себя обманутой. Она упускала что-то важное. Одного данного свекровью слова было недостаточно. В голову пришла неожиданная и дерзкая идея.
— Это еще не все, — проговорила она. — Вы передадите мне опеку над имуществом, оставленному по завещанию Бориса. Я и только я буду решать, что делать с домом.
— Ты быстро учишься, — Светлана Георгиевна сдулась, точно старый воздушный шарик. — А что останется мне?
— Я позволю вам и дальше жить здесь. Но не попытайтесь избавиться от меня. Я составлю завещание так, что после моей смерти вам не достанется даже дверной ручки от спальни.
— У тебя есть деловая хватка, — сделала комплимент свекровь. — Я смотрела на тебя и думала, почему Борис в свое время выбрал тебя, а теперь поняла: ты напомнила ему меня. Мужчины всегда выбирают в спутницы женщин похожих на их матерей. Володя тоже не остался к тебе равнодушен.
— У нас с вами нет ничего общего, — запротестовала Вероника. — Вы убийца и тиран, а я просто люблю своего сына и хочу его спасти.
— Какая разница, что за мотивы нами движут? Значение имеют средства, выбранные для достижения цели. Ты не побрезговала обмануть меня. А сейчас тебя так и распирает от чувства собственного превосходства. Это как наркотик. Попробовав раз, ты будешь стремиться испытать это снова и снова.
Вероника дернула плечом, точно сбрасывая с себя чужую ладонь. Она не обязана слушать Светлану Георгиевну. Оправдывая себя борьбой за жизнь сына, она перебила свекровь:
— Довольно! Я сегодня же вызову нотариуса и мы подпишем бумаги о передаче прав опекуна мне. Или так, или я отправлю все улики в полицию. Убийство, доведение до самоубийства. Любопытно сколько лет вам дадут?
— Хорошо, — согласилась Светлана Георгиевна, — я все подпишу. Только пообещай, что позволишь мне остаться.
— Обещаю.
Нотариус не успел за несколько часов составить нужные документы и приехал на следующий день. Обескураженный решением Светланы Георгиевны он то и дело спрашивал хорошо ли она подумала. Наконец, вопросы иссякли, документы были подписаны, и Вероника вздохнула с облегчением. Она победила! Ей удалось одолеть опасного и жестоко врага. Она может гордиться собой.
