Переглянувшись, мальчишки начали рассказа. Андрей продолжал чиркать в блокноте, но тоже вставлял свои три копейки.
После того как немцы выбив наших заняли село, и ушли дальше, пришли другие. Они согнали все население на главную площадь и что-то прогундосили. Тут мальчишки стали спорить, что говорил немец. Помните поговорку про мужика, к которому его слова вернулись через несколько человек совершенно другими, что даже смысл потерялся. Так и здесь, уже несколько дней идет спор о чем была речь. В общем, среди населения главенствовали две версии, кроме мелких конечно. Первая при немцах будет хорошо, это меньшинство. И вторая, живите спокойно, но только выдайте коммунистов. Эту версию подтверждали листовки, которые педантичные немцы расклеили по столбам. Там же сообщалось, что за сдачу будут платить премиальные.
— Но никто к немцам не пошел. Вон у тети Марины раненый красноармеец лежит, все знают, но молчат, — говорил Иван, хмуря брови.
«Расскажут, еще не время. Очень скоро повылезают всякие шкуры, в меньшинстве конечно, но повылезают, и всем все припомнят!» — мысленно вздохнул я.
— У вас тут окопы по огородам идут, бои шли? — спросил я, чтобы сменить тему.
Про Карпова я уже не спрашивал, парни рассказали. Он находился в запертом строении бывшей мастерской, причем не один. Утром привели шестерых, и тоже посадили туда. По словам Валеры, который видел как их вели, это были красноармейцы с двумя командирами. Когда пацаны шли на речку пленные продолжали находиться в мастерской, поэтому я решил устроить слежку.
— Наши дрались как львы, — пафосно начал Валера, — но их танками подавили.
Иван оживился.
— Да они танк немецкий подбили, он там на лугу. Немцы туда все разбитое и подбитое утащили, но нам туда нельзя они охрану поставили, — вздохнул Иван.
— Много техники битой?
— Много. И машины и танки и пушки, некоторые раздавленные, — закивал радостный Иван.
— Чего радуешься дурак, там и наши танки есть, — дал ему затрещину Валера.
— Понятно. Металлолом собирают, — ответил я.
Что бы что-то спланировать, нужно все знать. Как говорил один… эээ… короче я говорил. Войны не выигрываются без разведки, а у меня тут сидят три ярких представителя этого семейства. Хорошенько измордовав инструкциями Валеру и Ивана, я отправил их в село. Ивана наблюдать издалека за мастерской, где содержат пленных, а Валеру за машинами, и обстановкой в селе.
— Ну, а ты художник, давай объясняй что нарисовал.
В течение получаса я разбирался в тех каракулях что накарябал Андрей, под его объяснения.
— Ну, это я понял. Вот на этом выезде пост с пулеметом и пушкой, я прав? — спросил я тыкая концом карандаша по рисунку.
— Да, я даже не знаю как вы сможете выехать. Может нам отвлечь их?
— Хазер. Молчи потомок камикадзе.
— А?
— Я говорю не нужно таких крайних мер. Вон ты мне скажи, тут через огороды проехать можно?
— Так ведь ограды же!
— Машине похе… безразличны ограды, она их сломает.
— Да? Тогда вот тут можно проехать, ни с одного поста не достанут, и вот тут, а еще тут и вот через огород бабы Вали. Товарищ лейтенант проедите по ее огороду, вредная старуха, ругает нас.
— За яблоками к ней лазите? — понимающе улыбнулся я.
Андрей молча кивнул.
Часам к семи, когда Андрей наловил десяток густерок, пользуясь сразу двумя удочками, прибежал Валера.
— Где товарищ командир? — спросил он.
— Тут я, — ответил я, откинув плащ палатку.
— Товарищ лейтенант, там еще наших летчиков привели.
— Сколько? — нахмурился я.
— Троих.
— Что с техникой?
— Одна машина уехала, но другая стоит, та что кухню возит.
— Кухню? Какую кухню? — заинтересовался я.
— На колесах которая…
— Да я понял. Куда она ездит?
— Не знаю. Далеко, утром уезжает, в обед приезжает.
— Интересная новость. Так, стемнеет через полтора часа, а пока давайте проработаем план, как мне незаметно пробраться мимо ваших собак в центр села, чтобы не одна не гавкнула.
— Не знаю, — растерялся Валера.
— Беда, — покачал я головой в задумчивости.
— Немцы Трезора бабы Вали убили, гавкал он, спать коменданту мешал, там можно пройти, — вытащив из воды еще одну рыбину, откликнулся Андрей.
— Много собак постреляли? — спросил я у Валеры.
— Много. Четыре. У дяди…
— Ты мне лучше скажи, как пройти? — прервал я его.
— Не получиться товарищ командир, все равно на чужого гавкать будут. Их конечно по сараям попрятали, бояться что немцы убьют, но все равно…
— Ну раз нельзя идти ночью, пойдем сейчас, на лай днем я думаю они внимание не обратят. Огородами пойдем.
В селе стояла рота охранного батальона с командиром роты в качестве коменданта. Я это определил по рассказам мальцов. Из всего состава в поселке находилось едва ли два десятка немцев. Те, что привезли Карпова уже уехали, а вот сама рота, вернее почти весь ее личный состав, куда-то подорвались рано утром, надо ли говорить куда? Думаю меня ищут, или еще кого.
Сообщение о моей вынужденной посадке я передал открытым текстом, так что… Думаю местные охранные части, начальство, накрутило нужным способом, чтобы они поймали меня. Ой-ой-ой что будет. Не удивительно, что с таким активным поиском, местные каталажки у комендатур стали забиваться нашими окруженцами. И опять я виноват.
— …где это? — не понял я.
— Вот тут амбар старый, так никого нет, он дяди Игоря, а он на фронте. Дядя Игорь его давно хотел снести, дырявый он и трухлявый весь вот-вот рухнет, но не успел. Там вас никто искать не будет, и до мастерской, где наших держат всего сто метров. Там можно до ночи спрятаться, — пояснял на карте Валерка, с поддакиваниями Андрейки, который тоже комментировал рассказ, не выпуская из рук удочку. Он продолжал создавать атмосферу спокойствия и лени. Если кто посмотрит сюда, то не заметит ничего странного, ну мальчишка, ну рыбу ловит, обычный пейзаж.
— Ага. Подобраться к нему реально?
— Конечно. Сначала через огород бабы Юли, это вон тот, — показал он пальцем на плетень, огораживающий территорию приусадебного участка довольно большого дома.
— У нее тыква растет, высокая, там ползком незаметно будет. Потом через плетень нужно перебраться через улицу, вот там могут заметить, но мы на страже будем, и скажем когда никого не будет. Потом огородами дяди Кирилла, бабушки, и потом участок дяди Игоря, а там уже амбар. Из него все видно, и площадь, и мастерскую.
— А вещи? — кивнул я на сложенные аккуратно вещи.
— Так мы и отнесем, кто что поймет? — подумав, сказал Валерка.
— Это вроде как с рыбалки идете?
— Ну да. В котелок рыбу, сидор на плечо, а плащ-палатку свернем. На нас никто и внимание не обратит, тут многие так ходят, — с жаром стал доказывать Валера.
— Ну если только не поймают. Вот что. Вы сперва вещи отнесите, обстановку разведайте, а я подожду. Потом и двинем.
Все получилось так, как мы и планировали. Просчитались только с одним. Был вечер, дневной зной спал, и жители вышли в огороды.
В общем, меня два раза полили, и чуть не пропололи мотыгой, бабка подслеповатая попалась. Когда я добрался до амбара, мокрый и злой, меня там уже ждали мальчишки, причем все трое, причем тихонько ухохатывающиеся в кулачки или ладони. Мои перекаты и прыжки по огородам они видели хорошо, думаю впечатлений мальчишки набрались на всю жизнь.
— Да-а, на полосе препятствия хуже было, — рухнул я на прошлогоднюю солому.
— Комендант, — сразу тихо сказал Андрей.
Амбар действительно был весь дырявый и просматриваемый насквозь, так что приходилось перемещаться по нему по-пластунски.
Подобравшись к Андрейке я сдвинул шлемофон на затылок и с интересом посмотрел наружу.
— Который из трех? — спросил я.
У входа стояла легковой полевой Опель, и три офицера рядом с ним.
— Тот который худой самый и высокий, — ответил лежавший справа Валера.
— Ага, а остальные?
— Тот, второй который с животом это из роты, мы не знаем кто это. А третий у нас часто появляется, он с кухней ездит.
С третьем было интересно, до офицеров было метров двести, но то что он скорее всего принадлежит к Люфтваффе понял. Очень интересно.
— С кухней говоришь?
— Да он на мотоцикле приезжал, и пару раз они вместе приезжали, он на мотоцикле и кухня за ним.
Очень интересно. Догадаться, что часть куда ездит кухня принадлежит к ВВС было не трудно, но что это? Аэродром подскока? Судя по привозной кухне вполне может быть. Но кухня? Судя по виду, она была обычной на деревянных колесах, человек на восемьдесят-сто.
План уже стал проявляться у меня в мыслях как из мастерской, которую охранял одинокий часовой, вывели одного из наших, и отвели внутрь здания комендатуры.
— На допрос повели. Кстати заметили, где конвойные ключ брали?
