– Мы уперлись в фундамент, на котором стоит дом. Копать надо ниже, – сказала Мариша самым бодрым тоном, на который была способна.
Но Аня неожиданно опустилась на пол и заплакала.
– Я больше не могу, – сообщила она. – Как раз сегодня я думала, хватит ли у меня сил, чтобы просто проползти по выкопанному ходу. А ты говоришь, что нужно копать ниже. Я же не дурочка и понимаю, что если копать ниже, то потом нужно копать и выше. Не сидеть же нам под землей словно кротам.
– Не плачь, – попросила ее Мариша. – У меня еще достаточно сил. Я немного посплю, а ты считай минуты. Часика через два разбуди меня, и я покопаю еще. Мы обязательно выберемся.
И свернувшись калачиком, Мариша моментально заснула. Аня с жалостью смотрела на исхудавшее лицо подруги, выпачканные в земле волосы и грязные руки с исчезнувшим без следа маникюром. Ее руки выглядели не лучше. Кожа потрескалась от постоянного контакта с влажной землей и страшно зудела. Аня положила голову на плечо подруги и закрыла глаза, приготовившись отсчитывать обещанные Марише два часа.
Уже третий день Франц ходил сам не свой. Если бы раньше ему сказали, что он так будет переживать из-за исчезновения девушки, которую знал всего несколько дней, он бы только рассмеялся в ответ. Но сейчас он испытывал самые настоящие муки. Сначала он страшно ревновал, что Мариша исчезла вместе с каким-то парнем. Потом Сергей обнаружил пропажу своих джинсов и рубашки, а также куртки и шляпы Вернера, и они догадались, что спутником Мариши была Аня.
Одновременно выяснилось, что девушки не взяли с собой никаких вещей, однако к вечеру не вернулись. Это было совсем скверно, значит, они остались ночевать в таком месте, где им эти вещи не могли понадобиться. То есть либо они были мертвы, либо переселились к другому любовнику.
Франц мог только поражаться энергии Сергея. Тот за три дня облазил все окрестности Хайденгейма, пытаясь разузнать что-либо о пропавших подругах. Но все словно ослепли и оглохли. Комиссар от расстройства слег в постель, пообещав Францу, что, если тот хотя бы нападет на след пропавших девушек, он лично будет хлопотать о его повышении и готовить его в преемники. Франц делал все возможное и невозможное – но все безрезультатно.
После трех дней блужданий по округе Сергей возвращался домой в полном отчаянии. Он продолжал жить в доме Вернера, так как надеялся, что в любую минуту девушки могут дать о себе знать. Проверив автоответчик, он нашел лишь сообщение о звонке от какой-то девушки, которая час назад прочитала объявление Вернера и оно так ее вдохновило, что она желала немедленно с ним познакомиться.
В сердцах плюнув, Сергей выглянул в окно. За окном сгустилась осенняя тьма, но домик старушек, выпущенных расстроенным Францем на свободу, был освещен. Вспомнив, что он так и не зашел к бабулькам, чтобы поздравить их с освобождением, Сергей решительно направился к соседкам.
Дверь распахнулась перед ним как по мановению волшебной палочки. Старшая сестра сидела в кресле-качалке, а на руках у нее уютно устроились обе кошки. На диване весело попискивали еще три котенка, шерстка которых однозначно указывала на то, что в их рождении виноваты обе взрослые кошки.
– Видишь, что натворили безобразники, – сказала ему старуха, указывая на полосатых и пушистых котят. – Когда мы брали Геглю, ее хозяин уверил нас, что это кошка. Он казался таким приличным и знающим человеком, что мы ему поверили. Но природу не обманешь. Что теперь делать с котятами? Мы вовсе не собирались разводить полукровок.
Кошки спрыгнули с колен старухи и, приветливо подняв хвосты, направились к Сергею. Обнюхав его ботинки, они недовольно фыркнули, но не ушли.
– Вы им понравились, – констатировала деликатная Гертруда. – Они не ко всем подходят. Вот, например, они всегда в ужасе прибегали домой, когда к Вернеру приходил тот человек.
– Какой человек? – спросил Сергей, рассеянно гладя кошек.
– Человек в черном, – понизив голос до конспиративного шепота, произнесла Гертруда. – Он всегда приходил в гости к Вернеру по вечерам и всегда с бутылкой коньяка. Кошки его ужасно боялись.
– Кошки его боялись, – подтвердила Эльза. – У нас тогда еще жили Макс и Берта, и все четверо прибегали, воя от страха. Но приходил этот гость не только к Вернеру. Я бы даже сказала, что он приходил вовсе не к Вернеру, – закончила младшая сестра.
– А к кому? – удивился Сергей.
– Сначала к Монике, а потом к этим бедным пропавшим девушкам, в похищении которых полиция заподозрила нас, – пояснили старушки и затряслись от смеха.
– И кто это был? – почуяв след, спросил Сергей.
– Не знаем, – пожали плечами бабули. – Он всегда тщательно прятал лицо. Единственное, что мы про него знаем, это то, что он всегда приносил с собой бутылку «Реми Мартена» пятнадцатилетней выдержки. К женщинам обычно ходят с шампанским или сладким вином, но этот предпочитал коньяк и выпивал всю бутылку за раз. Такие деньги! Мы потом видели эти бутылки в мусоре.
И старухи возмущенно покачали головами. Видимо, от такой зарядки в головах у бабок произошла смена батареек, потому что Гертруда внезапно сказала:
– Очень хорошо, что вы к нам зашли, мы собирались идти с этим в полицию, но потом подумали, что не стоит туда соваться.
– Кто их знает, вдруг они решат, что это каким-то образом доказывает нашу вину, – поддержала сестру младшая.
– Поэтому мы расскажем вам, а вы уж сами решайте, говорить об этом Францу или нет.
– Что именно? – поинтересовался Сергей.
– Мы вспомнили, на ком видели ту брошку, которую нашла Анна на нашем диване. Мы долго думали, но все-таки не смогли понять, как она тут очутилась.
– Моника никогда не носила ее просто так, – сказала младшая сестра. – Она ее очень ценила. Ведь ее подарил ей Вернер, когда делал предложение руки и сердца. Мы видели эту брошь на Монике всего один раз, когда она собиралась под венец с Вернером. Это было почти четверть века назад, но мы все отлично помним. Мы всегда любили нашу девочку, и зачем ей понадобилось уходить к этому противному рентгенологу?
– Вы не ошибаетесь? – спросил Сергей. – Брошка точно принадлежала Монике?
Старухи хором заверили его, что так оно и есть. А чтобы окончательно убедить Сергея, они принесла огромный пухлый альбом, в котором лежали фотографии друзей и родственников. Были тут и свадебные фотографии Моники. На ней было длинное атласное платье, а на груди невесты нашла приют та самая маленькая птичка. Из платины она или нет, Сергей разобрать не мог, но сходство с другими брошками и в самом деле было поразительным…
– Найдете нас? – кокетливо спросили бабульки у покрывшегося мурашками Сергея.
Больше всего на свете ему не хотелось бы опростоволоситься перед этими милыми женщинами. Но ему повезло: приглядываясь к лицам, он неожиданно увидел знакомые черты. Сергей уверенно ткнул пальцем в двух почтенных дам, стоящих рядом с подтянутым мужчиной средних лет.
– Правильно, – приятно поразились старухи.
– А кто это? – ткнул пальцем Сергей в их соседа.
– Это же Густав, – засмеялась Гертруда. – Он всю жизнь был влюблен в Монику, но она предпочла Вернера. Он был моложе и богаче. А Густав, прямо скажу, ни рыба ни мясо. Встанет в углу и глаз с Моники не сводит, просто мямля.
От старух Сергей прямо помчался в полицейский участок, где сидел пригорюнившийся Франц.
– Мне кажется, я знаю, где наши девушки, – выпалил прямо с порога Сергей.
Аня открыла глаза, когда наверху раздались шаги. Воду спускали совсем недавно, поэтому девушка насторожилась, но будить Маришу пока не стала, оберегая покой подруги. Раздался привычный скрежет решетки, а потом вниз что-то свалилось. Аня устало подняла глаза, но они тут же широко распахнулись.
– Мариша! – изумленно выдохнула Аня, изо всех сил пихая в бок подругу. – Ты не спишь?
Мариша открыла глаза и завопила:
– Лестница! Мы спасены!
Это и в самом деле была веревочная лестница, верхний конец которой был надежно прикреплен под потолком. Девушки по очереди подергали лестницу и убедились, что это вовсе не злая шутка и не галлюцинация.
– Лезь ты, – сказала Мариша.
– Почему я? – подозрительно спросила Аня. – Хочешь, чтобы мне первой по макушке стукнули? Наверняка это мерзкая выходка Густава. Дать нам надежду на спасение, а потом снова сунуть в этот подземный мешок. Лезь сама, у тебя больше шансов с ним справиться.
– Лезь без разговоров просто потому, что я тяжелей. Если меня лестница не выдержит, то мы с тобой сгнием тут заживо. Вряд ли кому-то придет в голову искать нас здесь. А с Густавом и я не справлюсь, слишком ослабела. Лезь, у тебя обязательно получится.
Растроганная ее словами, Аня полезла. Мало сказать полезла, с неизвестно откуда взявшимися силами она взлетела наверх словно птица. Наверху был еще один подвал, в котором вопреки ее опасениям не оказалось ни одного громилы с дубиной в руках, который бы с дикими криками начал гоняться за своей жертвой. Верхний подвал был значительно просторнее нижнего. Собственно, внизу была просто большая яма с забранным решеткой люком, который сейчас был почему-то распахнут. Удивляясь тому, что сначала их в подвал запихивают, тратя на это много сил, а потом ничего от них не получив, выпускают, – не получив?.. – И Аня, покрывшись холодным потом, запоздало принялась ощупывать себя со всех сторон. Но насколько она могла судить, никаких существенных повреждений ей нанесено не было. О том, что рассудок у нее слегка помутился, она решила на время забыть.
