Боррадори «Философия в эпоху террора: диалоги с Юргеном Хабермасом и Жаком Деррида» (Giovanna Borradori, Philosophy
in a Time of Terror: Dialogues with Jürgen Habermas and Jacques Derrida [Chicago: University of Chicago Press, 2003]).
32
Скрытая цитата из Августина: «Некоторые думают, что речь может идти только о воскресении тел; и потому утверждают, что и это первое воскресение будет в телах. Кому свойственно, говорят они, падать, тому свойственно и восставать (воскресать)» (Блаженный Августин. О Граде Божием. Книги XIV-XXII // Творения: В 4-х томах. СПб.: Алетейя, 1998. Т. 4. С. 396).
33
Понятие «necro» было концептуализировано Ником Ландом в «Жажде аннигиляции» (Nick Land, The Thirst for Annihilation [London: Routledge, 1992]), Резой Негарестани (Reza Negarastani, “Death as Perversion: Openness and Germinal Death,” Ctheory [15 October 2003]), www.ctheory.net, а также в эссе Ахилла Мбембе «Некрополитика» (Achille Mbembe, “Necropolitics,” Public Culture 15.1 [2003]: 11-40). Я использую это понятие, отталкиваясь не от современных теорий, а исходя из литературной традиции, которая движется от кладбищенской поэзии и готического романа XVIII века к романам о чуме, начиная с Бокаччо к Дефо, к недооцененному роману Мэри Шелли «Последний человек», к Альберу Камю и Октавии Батлер.
34
Действительно, можно, пусть и в целях эвристики, выстроить политическую теорию вокруг чумы, моровых поветрий и эпидемий. В античности политическое тело (представленное в анатомической аналогии у Платона и анимизированное Аристотелем) должно быть рассмотрено в контексте афинской чумы (431 г. до н. э.) и осады Афин во время Пелопонесской войны. Политическое тело в позднем Средневековье (представленное основаниями, которое ему дали апостол Павел и Августин, и формализованное Аквинатом) должно в таком случае рассматриваться вместе с повторяющимися вспышками бубонной чумы в течение ΧΙΠ и XIV веков (среди которых Черная смерть 1347-1351 годов является самым разрушительным примером), а также в увязке с последующими социальными волнениями и длительными конфликтами на почве собственности, которые за ними последовали. Наконец, политическое тело эпохи модерна (представленное теорией естественного права) следует рассматривать с учетом Великой лондонской чумы (1665), которая случилась в середине гражданской войны и возобновила споры о секулярном суверенитете. Если брать преимущественно современную эпоху, тут тоже можно увидеть следующие общие черты: объединение политической теории, социального конфликта или войны и вспышки болезни; амбивалентная роль сетей коммуникации, туризма и торговли, с одной стороны, формирующих политическое тело, а с другой — разрушающих его. И всему этому сопутствуют различные политические и теологические ответы на то, что определяется как чрезвычайное положение (state of emergency). В результате всего этого мышление о фигуральных «болезнях» политического тела становится неотделимо от действительных болезней, которые распространяются среди народонаселения.
35
Это содержится в первых лекциях курса «Безопасность, территория, население», прочитанного в Колеж де Франс в 1977-1978 гг. (Фуко Μ. Безопасность, территории, население: Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1977-1978 учебном году / пер. с фр. В. Ю. Быстрова, Н. В. Суслова, А. В. Шестакова. СПб.: Наука, 2011). Следует отметить, что английский [и русский — прим. пер.] термин «безопасность» часто обозначает два французских термина: sûreté, который относится к «национальной безопасности», или безопасности, обеспечиваемой вооруженными силами (чтобы противостоять внутренним или внешним угрозам), и sécurité, который относится к управлению рисками в таких сферах как общественный порядок и охрана здоровья. Поверхностный взгляд склонен разделять эти два французских термина на внешнюю (sûreté) и внутреннюю безопасность (sécurité). Однако деятельность государства в сфере охраны здоровья или государственное управление в случае возникновения эпидемических заболеваний является примером, который опровергает это четкое разделение.
36
Фуко Μ. Безопасность, территории, население. С. 99.
37
Там же. С. 42.
38
Там же. С. 74.
39
В этом случае множество — это не платоновская диалектика «единого» и «многого» (в которой «единое» всегда одерживает верх), равно как и не делёзовско-бергсоновское множество, которое утверждает организацию помимо и вне отношений единого и многого.
40
Вопрос, таким образом, заключается не просто в «оживлении», как это присутствует у Аристотеля и Фомы Аквинского, а скорее в «повторном оживлении», или ре-анимации, понятом в духе Лавкрафта.
41
Данте А. Божественная комедия: Ад. Песнь IX, 104-129. С. 61-62
42
Они включают в себя эпикурейцев, которые высказывали сомнение в бессмертии души, а также враждовавших между собой в эпоху Данте представителей партий Гвельфов и Гибеллинов.
43
Поразительно то, что Данте удается выразить это, всего лишь перевернув политическое тело вверх тормашками. В таком положении оно оказывается даже более действенным, чем пребывая в более смутной топологии Чистилища, чьи скалы напоминают о тюремных стенах, или в абстрактной небесной геометрии Рая.
44
Эта комбинация — суверенно-медикализированное вторжение в смерть и контекст колониализма — означают, что в таких фильмах живые мертвецы часто являются амальгамой колонизированного населения и рабского труда. С этой точки зрения многие из фильмов Фульчи открыто отсылают к «Острову доктора Моро». В конце фильма «Зомби 2», например, живые мертвецы восстают и начинают двигаться всей своей массой из глубин изолированного колониального острова к «цивилизации», которую они страстно жаждут.
45
Maurice Blanchot, The Writing of the Disaster, trans. Ann Smock (Lincoln: University of Nebraska Press, 1995), p. 1.
46
Теоретически вопросы государственного здравоохранения в США более или менее отделены от вопросов обороны: Центры по контролю и профилактике заболеваний специализируется на первых, в то время как военные подразделения, такие как Медицинский научно-исследовательский институт инфекционных заболеваний армии США, специализируется на вопросах здравоохранения, непосредственно связанных с применением биологического и химического оружия в ходе войны. В действительности, конечно, все сложнее: в США термин «биологическая защита» экспоненциально расширился и включает в себя как биотеррористические атаки, так и совершенно новую категорию «вспышек инфекционных заболеваний».
47
Шквал мер, касающихся политики биозащиты, разразился в США после 11 сентября и, несомненно, привел к существенным изменениям в концептуальных подходах, использовавшихся в области государственного здравоохранения до этого. Попутно могу указать на некоторые из них: Закон о биотерроризме («Закон об охране здоровья и готовности реагировать на биотерроризм», принятый в 2002 году), который предусматривает многочисленные виды