— Он прав, — глядя ему вслед, проговорил младший царевич.
— Что скорее небо поменяется местами с землей? Занятное, должно быть, зрелище. Интересно будет посмотреть.
— Тебе долго придется ждать. Я не хочу становиться царем.
— А это не важно, что ты там хочешь или не хочешь. Если боги решат, что так должно быть, так оно и будет. Тебя никто и спрашивать не станет.
Аль, усмехнувшись, качнул головой, совсем как только что его брат. Все-таки, они были похожи. Нельзя сказать, что как две капли воды, но не без сходства.
— Зря смеешься, — скользнул по нему проницательный взгляд внимательных глаз.
— Да ладно тебе, — небрежно махнул рукой юноша. — Сам подумай: какой из меня царь?
— Но ты же царевич!
— Ну и что? Не знаю, как сейчас, но в древние времена было множество царей, рождавшихся в семьях обычных горожан. Даже нищих.
— Невозможно!
— Почему? О них даже легенды написаны. Хотя бы царь-основатель.
— Он был воином, — проговорил поравнявшийся с ними высокий худощавый паренек с сильными мускулистыми руками и острым, как лезвие кинжала, взглядом холодных глаз.
— Да, — согласился Аль, — но прежде чем стать воином, он бродяжничал.
— Нет! — вскричал тот, кому Ему казалось, что даже само предположение, что так могло быть, оскорбляет память о великом герое, походить на которого он мечтал больше всего на свете.
Царевич, не споря, пожал плечами. Ему было все равно, что думает тот его спутник, которого он не знал и знать не хотел.
— А кем ты хочешь быть, если не царем? — спросил Лот, которого если и удивили слова приятеля, то скорее обрадовали, чем озадачили или оскорбили. "Если кто-то смог, то и я смогу!" — читалось в его горевших глазах, в то время как спина выпрямилась, голова откинулась назад — на мгновение он представил себя царем-основателем.
Аль медлил с ответом. Не то чтобы он не знал его, просто не был уверен, стоит ли говорить? Ему совсем не хотелось открывать перед в сущности совершенно чужими людьми свою душу. А еще он боялся нарваться на смех, ведь нет ничего неприятнее, чем усмешка над мечтой.
Впрочем, ему и не нужно было ничего говорить, когда это не терпелось сделать другим.
— Чародеем он хочет быть, вот кем! — проворчал Аль-си, недовольный, что в центре внимания их маленькой компании оказался брат, а не он сам.
Царевич, смутившись, покраснел, особенно когда услышал смешок, сорвавшийся с губ сына торговца.
— Моя мечта не намного безумнее твоей, стремящийся стать вторым Основателем, — хмуро глядя на брата, чуть слышно прошептал он.
— Ну да, это смотря как понимать "намного", — не унимался тот, словно задавшись целью довести брата. — Вот мне одного царства мало, зато десять — в самый раз. Моему же младшему братцу и этого недостаточно. Он хочет править всем миром, не только земным, но и подземным, морским и небесным. И чтобы даже духи и сами боги были у него на посылках.
— Это не правда! — не выдержав, воскликнул Аль. — Я совсем не для этого хочу… — начал он, а затем вдруг осекся, поняв, что, в сущности, сам выдал свою тайну, подтвердив слова брата. Ведь если мгновение назад они могли сойти за безобидную или, наоборот, обидную шутку, то теперь… О-хо-хо!
— Постой, постой, — зацепился за его слова Аль-си. — А зачем же тебе быть чародеем? Неужели лишь для того, чтобы превратить меня в таракана?
— Почему в таракана? — от растерянности только и смог проговорить тот.
— Ага, значит, я прав! — его старший брат хохотал уже в полный голос. — Вот ради чего все! Собираешься отомстить тем, кто на тебя когда-нибудь косо взглянул. Не слишком ли круто? Только подумай: превратишь всех в тараканы, с кем жить будешь? Хотя, да, это тебя вряд ли остановит. Тебе кроме твоих книг ничего и не нужно. Я вообще поражен, что ты с собой в дорогу не взял библиотеку. Как же, она ведь здесь пропадет, замерзнет. Да, кстати, тараканы же могут твои книги засидеть. Нет, ты подумай, может, лучше превратить всех в кого-нибудь другого? Скажем, мышей? Хотя, они бумагу едят.
— Перестань, — болезненно поморщившись, попросил Аль.
— И идти в полной тишине, считая шаги? Ну уж нет! И вообще, я только начал…
— Слушай, ты, прилипала, — вступился за приятеля Лот, — тебе же сказано: отстань!
— А это еще что за блоха пищит? — высокомерно взглянул на него старший царевич.
— Лучше быть блохой, чем тараканом, — нисколько не смутившись, парировал тот.
— А, я понял! — не унимался Аль-си. — Тот, кто не хочет быть правителем, уже начал обзаводиться придворными — припевалами.
— Сам ты припевала! — услышав незнакомое слово, которое тотчас принял за ругательство, возмутился Лот.
— Потом, видимо, — не слыша его, уже посмеиваясь над собственной шуткой, продолжал царевич, — станешь подыскивать себе стражей. У любого царя должны быть стражи. Чтобы не приходилось самому махать мечом, отбиваясь от нападок таких, как я. Слышишь, — он повернулся к сыну воина, — пойдешь к моему братцу? Сейчас, конечно, он никто, но потом станет чародеем, завоюет всю землю… Что молчишь? Только не говори, что не собираешься стать воином.
— А если и так? — исподлобья глянул на него тот.
— То ты дурак! Кем были твои предки, тем станешь и ты! Были воином, значит, будешь воином, были торговцем, — он махнул рукой в сторону крепыша, — будешь торговцем. Сыну же нищего одна дорога — в толпу попрошаек!
— Мои родители не были нищими! — Лот с силой, до хруста сжал зубы, его глаза полыхнули злостью. — А я — не попрошайка!
— Ну да, скажи еще, что ты потомок Основателя! Только полный идиот может верить тем сказкам, которые рассказывает мой брат!
— Да я тебя сейчас своими руками придушу! — кинулся на него бродяга.
— Только попробуй! — царевич выставил перед собой маленький, но от того не менее смертоносный кинжал. Увидев его, Лот остановился. — Что же ты? — Аль-си, скривил в усмешке губы. — Испугался?
— Хочешь драться — давай драться по-честному! — процедил тот сквозь стиснутые зубы.
— По-честному? — продолжал смеяться царевич. — Это как же? На кулаках, словно последние нищие в торговом ряду?
— М-м! — замычал бродяга и, забыв о нацеленном на него оружии, двинулся на врага.
— Не надо, — остановил его негромкий голос. Повернув голову, он встретился взглядом со спокойными, немного грустными глазами Аль.
— Потому что он твой брат? И ты боишься, что я его убью, а тебе придется за него мстить? — все еще во власти ярости процедил Лот, чувствуя в душе, что не может остановиться, и что бы ни ответил собеседник на его вопрос, он шагнет навстречу смерти — своей ли, чужой — ему было все равно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
