— Возьмешь всех своих друзей? — чувствуя за собой его поддержку, Лот осмелел, расправил плечи.
Глаза царевича тотчас сжались в тонкие цели, в которых полыхал огонь:
— Мои друзья мертвы! — процедил он сквозь стиснутые зубы.
— Погибли в сражениях с кочевниками, — понимающе кивнул Аль. Как бы он ни относился к ним, он не мог не уважать и не преклоняться перед памятью тех, кто отдал свои жизни за родину.
— Кто не был казнен за участие в заговоре, — скользнув по брату хмурым взглядом, при этом стараясь не глядеть на отца, бросил царевич. — Или ты думал, что отец не покарает виновных, что все так же легко отделаются, как и я, его старший сын и наследник?
Несколько мгновений в зале царила тишина, после чего Аль заговорил вновь:
— Тогда кто же с нами пойдет?
— Такие же избранные, как и вы, — видя, что сын упрямо молчит, не собираясь говорить, ответил за него царь.
Услышав это, Лот одобрительно кивнул. Аль тоже наклонил голову, но при этом не расставаясь с сомнениями — боги редко делают за людей всю работу,
— Почти такие же, — тотчас поспешил исправиться царь. — Вас избрали боги, ваших же спутников — люди.
— Они тянули жребий, — проговорил Аль-си. Ему надоел этот разговор и он хотел поскорее положить ему конец.
— И кто…
— Какая разница? — недовольно начал он, но затем, передумав, все-таки ответил на вопрос брата. — Двое горожан. Один из воинской семьи. Я знал его брата. Смелый, решительный человек. Был. Этот же твоего возраста. Я его не знаю. Лишь видел пару раз. Кажется, его зовут Рик, или что-то в этом роде. Безусый юнец, который скорее уж мог бы стать твоим приятелем. Если бы, конечно, ты дружил с людьми, а не своими фантазиями. Второй вообще из торговцев. Говорил, что у его отца были караваны, ходившие через горы. Но он был слишком богат, чтобы отправляться в путь самому, — в каждом его слове слышалось высокомерие, выражение лица не оставляло никаких сомнений: царевич презирал их, считая обузой, как, впрочем, и своего брата с его новым приятелем. Будь выбор за ним, он никогда не взял бы их с собой. Но решенье принимал не он.
— Жребий есть жребий, — проговорил царь. Для него это было главным.
Что же до Аля, то он думал совсем о другом:
— Нас будет только пятеро?
— А тебе что, мало? Тебе нужно войско, чтобы охраняло в пути? Не хочу тебя расстраивать, но, видно, придется: войска нет. Вообще. Кого не коснулись казни, полег в битвах с кочевниками, — старший брат словно специально хотел унизить его, но Аль, казалось, даже не слышал презрения в его словах. Он думал и говорил о другом:
— Только пятеро… Отец, — он резко повернулся к царю, — старикам и детям, конечно, не пройти по горным тропам, особенно когда они заметены снегом, но молодые и сильные. Почему бы нам не попытаться вывести побольше людей в девятое царство?
— Нет! — резко мотнул головой правитель.
— Но почему? — он не ждал согласия от брата, но отец-то должен был его понять, почувствовать то, что заставляло его думать, говорить об этом.
"Отец! — кричали его глаза то, что не могли произнести губы. — Вы всегда считали меня безнадежным фантазером, верящим в невозможное! Почему же сейчас вы не видите, что ваши надежды призрачны! Даже если мы, зная лишь половину пути, сможем перейти через горы, где нам искать повелителя дня? Как найти того, кто будет стремиться скрыться от нас, не желая вмешиваться в людские дела? Ведь если бы он хотел, то давно уже снял с Альмиры проклятие, вообще не допустил прихода кочевников, заставив их заблудиться в пустоте голых степей!"
Возможно, отец и слышал его. И молчал. Но не брат:
— Ты сам сказал: старики и дети не выдержат этой дороги. И женщины тоже. Или ты предлагаешь всех их бросить? Бросить, зная, что без мужчин они не проживут и нескольких дней, беззащитные перед хищниками, не способные добыть пропитание?
Аль, побледнев, отвел взгляд. Его только что обвинили в одном из самых страшных преступлений — предательстве — а он ничего не мог сказать в свое оправдание. Потому что и чувствовал себя предателем — ему предстояло уйти, оставив отца, чтобы никогда больше его не увидеть.
Старик словно прочитал его мысли. И улыбнулся. И качнул головой:
— Выживите. Пожалуйста. Я не могу позволить себе потерять обоих сыновей, — сказал он, смахнув слезу, а затем решительно заговорил о деле: — Мы не многое можем дать вам в дорогу. От прежнего богатства мало что осталось, но кое-что нам удалось собрать…
— Нам ничего не надо! — замотал головой Аль, который вдруг почувствовал себя так, словно отнимал последнюю корку хлеба у голодного ребенка.
— Не отказывайся за всех! — огрызнулся на него старший брат. — И вообще, молчи, если не понимаешь! Нам надо не уйти, а дойти до цели! Исполнить свой долг! А этого с пустыми руками не сделаешь!
— Аль-си… — качнул головой царь. Не то чтобы он считал, что старший сын ошибается, просто… ни к чему было сразу так наседать на мальчика, который еще не успел даже толком прийти в себя.
— У нас нет времени! — сказал, как отрезал царевич.
— Для того чтобы объясниться, всегда есть время.
— Нам надо идти!
— Но не прямо же сейчас! — с этим старик уже не мог согласиться.
— Почему нет, отец? Чем нынешний миг хуже следующего? Или ты предлагаешь ждать утра только потому, что легендарные герои начинали великие дела лишь с восходом солнца?
— Да при чем здесь это! — царя волновало нечто совсем другое. — Аль-ми еще слаб! Он не может…
— Он провалялся в постели полгода! Более чем достаточно для того, чтобы выздороветь!
— Но…
— Не надо, отец, — остановил начавший разгораться из казалось бы ерунды спор юноша, — я абсолютно здоров. И брат прав — чем быстрее мы отправимся в путь, тем лучше.
— Ну, раз ты так считаешь… — старику ничего не оставалось, как смириться.
— Пойду собирать вещи.
— Я с тобой? — скорее взглядом, чем при помощи речи спросил своего недавнего знакомца горожанин. Ему совсем не хотелось оставаться наедине с правителем и его наследником.
— Пошли.
— Побыстрее там! — понесся им вслед резкий голос Аль-си.
— Мы быстро, мамочка, не волнуйся! — ехидно крикнул Лот, а затем, поспешно закрыв за собой дверь, бросился догонять успевшего отойти на добрый десяток шагов от него Аля.
— Зря ты так, — взглянув на довольно ухмылявшегося паренька, качнул головой Аль.
— Твой брат — жуткая задница!
Царевич, не сдержавшись, хохотнул. Он впервые слышал такую краткую и при этом исчерпывающе точную характеристику Аль-си.
Однако затем, посерьезнев, сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
