Она остановила автомобиль у сторожки, где сидел охранник, показала ему удостоверение, ожидая, что ворота тут же раскроются. Не раскрылись. Охранник, здоровенный бугай, унес удостоверение в сторожку и взялся за телефон.
— Эй, я спешу!
— Не помни́ трусики.
— Трусики?.. — Мьюз охватила злость.
Впереди мигали красно-синие огни патрульных машин. Наверное, сюда съехались все копы, оказавшиеся в радиусе пятидесяти миль, подумала Мьюз.
Охранник положил трубку. Остался в сторожке. Не вышел к ее автомобилю.
— Эй! — позвала Мьюз.
Он не отреагировал.
— Эй, приятель, я с тобой говорю!
Он медленно повернулся к ней. Черт, подумала Мьюз, молодой мужчина. Всегда проблема. Пожилые охранники обычно пенсионеры, которым скучно сидеть дома, вежливые и услужливые. Женщина-охранник — мать или бабушка, у которой возникла необходимость заработать лишний доллар. Но мужчина в расцвете сил? В семи из десяти случаев копов они недолюбливали. По очень простой причине: их не взяли в полицию. Вот они и вымещали злобу на тех, кому это удалось. Как могли, вставляли палки в колеса.
Разве можно найти большее удовольствие в своей никчемной жизни, чем заставить ждать главного следователя, более того, главного следователя — женщину?
— Эй, приятель! — вновь позвала она, смягчив тон.
— Проехать нельзя.
— Почему?
— Придется подождать.
— Кого?
— Шерифа Лоуэлла.
— Шерифа? Лобо?
— Лоуэлла. Он велел никого не пускать без его разрешения. — И охранник подтянул штаны.
— Я главный следователь округа Эссекс.
Он пренебрежительно фыркнул:
— Где это здесь округ Эссекс?
— Здесь работают мои люди. Я должна проехать.
— Эй, не помни́ трусики!
— Хороша.
— Что?
— Присказка про трусики. Ты уже дважды ею воспользовался. Очень, очень забавная. Могу я ее повторить, если мне захочется осадить кого-нибудь? Сошлюсь на тебя.
Охранник взял газету, не обращая внимания на Мьюз. Она даже подумала: а не проломить ли автомобилем ворота?
— У тебя есть пистолет? — спросила Мьюз.
Охранник опустил газету.
— Что?
— Пистолет! У тебя есть пистолет? Ты понимаешь, как замена того, чего у тебя не хватает.
— Заткнись.
— А у меня есть, знаешь ли. И вот что я тебе скажу: ты открываешь ворота, я разрешаю тебе его потрогать.
Он промолчал. Потрогать! Мьюз уже хотелось его пристрелить.
Охранник злобно таращился на нее. Она почесала щеку правой рукой, покачав мизинчиком. Судя по физиономии охранника, он был задет за живое.
— Издеваешься надо мной, да?
— Эй! — Мьюз положила вторую руку на руль. — Не помни́ трусики!
Мьюз понимала, что ведет себя глупо и ничего этим не добьется. Но адреналин выплескивался в кровь. Ей не терпелось узнать, что нашел Эндрю Барретт. Раз патрульных машин понаехало так много — что-то важное.
Например, тело.
Проползли две минуты. Мьюз уже собралась достать пистолет и заставить охранника открыть ворота, когда увидела неспешно шагающего к ее автомобилю мужчину в форме, в широкополой шляпе и со звездой шерифа. Когда он подошел ближе, она прочитала на звезде фамилию: Лоуэлл.
— Чем могу вам помочь, мисс?
— Мисс? Он сказал вам, кто я?
— Ох, извините, он лишь сказал…
— Я Лорен Мьюз, главный следователь округа Эссекс. — Мьюз указала на сторожку: — Маленькие Яйца взял мое удостоверение.
— Эй, как ты меня назвала?
Шериф Лоуэлл вздохнул и вытер нос платком. Большущий нос-картошку. Да и все его лицо было под стать носу — большое и некрасивое. Шериф махнул рукой:
— Уймись, Сэнди.
— Сэнди… — повторила Мьюз и взглянула на охранника. — Разве это не женское имя?
Шериф посмотрел на нее поверх гигантского носа. Скорее всего разочарованно. Она его в этом не винила.
— Сэнди, дай мне удостоверение леди.
«Трусики», потом «мисс», теперь «леди»… Мьюз изо всех сил старалась сдержать ярость. Черт, менее чем два часа пути от Ньюарка и Нью-Йорка, а уже гребаная глубинка!
Сэнди протянул Лоуэллу удостоверение. Шериф снова вытер нос (так сильно, что Мьюз подумала, он сдерет кожу), внимательно изучил удостоверение, вздохнул.
— Тебе следовало сказать мне, кто она, Сэнди.
— Но вы же велели никого не пропускать без вашего разрешения.
— Если бы ты сказал по телефону, кто она, я бы разрешил.
— Но…
— Послушайте, парни, — вмешалась Мьюз, — окажите мне услугу. Обсудите ваши проблемы на очередной встрече в охотничьем домике, а? Мне надо проехать.
— Припаркуйтесь справа, — невозмутимо ответил Лоуэлл. — На место пойдем пешком. Я вас отведу.
Лоуэлл кивнул Сэнди. Тот нажал кнопку — ворота открылись. Мьюз вновь продемонстрировала охраннику мизинец, когда тронулась с места. Сэнди побагровел от бессильной ярости, как и рассчитывала Мьюз.
Она припарковалась. Лоуэлл подошел к ней с двумя фонариками в руках. Терпение Мьюз иссякало. Она выхватила фонарик.
— Ладно, куда идти?
— Да, умеете вы располагать к себе людей.
— Благодарю, шериф.
— Направо.
Мьюз жила в типовом, из красного кирпича, многоквартирном доме (правда, в квартире с отдельным входом, поэтому ей не приходилось общаться с соседями), но у нее сложилось ощущение, что и этот кондоминиум не отличался оригинальностью. Более того, архитектор намеревался создать что-то квазисельское, но потерпел полную неудачу. Алюминиевая обшивка, имитирующая бревна, выглядела совершенно нелепо на трехэтажном здании. Лоуэлл свернул с вымощенной дорожки на земляную тропу.
— Сэнди советовал вам не помять трусики? — спросил Лоуэлл.
— Да.
— Не обижайтесь. Он это всем говорит, даже мужчинам.
— Должно быть, он главный шутник в вашей охотничьей компании.
Мьюз насчитала семь патрульных машин и еще три автомобиля других служб. Мигалки работали на всех. Почему — она понятия не имела. Обитатели кондоминиума — главным образом пожилые люди и молодые семьи — таращились на мигающие огни.
— Далеко идти? — спросила Мьюз.
— Мили полторы. Хотите, устрою вам экскурсию?
— Какую экскурсию?
— По местам преступлений. Мы как раз проходим то место, где двадцать лет назад нашли одно из тел.
— Вы участвовали в том расследовании?
— На вторых ролях.
— В каком смысле?
— По мелочам. Можно сказать, был на подхвате.
Мьюз посмотрела на него.
Лоуэлл, возможно, улыбался, но многочисленные морщины и складки не позволяли понять, так ли это.
— Не так уж плохо для копа из глухой глубинки.
— Я потрясена.
— Вы могли бы быть со мной повежливее.
— Это еще почему?
— Во-первых, вы, не предупредив меня, послали людей на поиски трупа в моем округе. Во-вторых, это место преступления. Вы здесь — гостья.
— Вы не собираетесь объяснять мне, где чья юрисдикция?
— Нет. Но мне нравится изображать крутого копа. У меня получается?
— Гм-м… Так мы можем продолжить экскурсию?
— Конечно.
Тропа становилась все менее заметной. Она поднималась на скалы и огибала деревья. Мьюз не испытывала никаких неудобств. Нравился ей активный образ жизнь. И ее туфли (будь проклят этот Флер Хиккори!) выдерживали все.
— Остановитесь, — подал голос Лоуэлл. Солнце опускалось, сейчас оно подсвечивало профиль шерифа. Он снял шляпу, высморкался в носовой платок. — Вот здесь нашли тело юного Биллингэма.
Дуг Биллингэм.
Лес при этих его словах, казалось, затих, но потом ветер вновь зашептался с листвой. Мьюз посмотрела на землю. Юный Биллингэм. Ему было семнадцать. Нашли его с восемью ножевыми ранениями. Он защищался. Боролся с убийцей. Она посмотрела на Лоуэлла. Тот стоял, опустив голову и закрыв глаза.
Мьюз вспомнила кое-что еще… кое-что из материалов дела. Лоуэлл. Ну конечно же.
— На вторых ролях, значит? Вы же возглавляли расследование!
Шериф не ответил.
— Не понимаю. Почему вы сразу не сказали?
Он пожал плечами и тоже задал вопрос:
— А почему вы не сказали, что заново открываете мое дело?
— Мы его пока не открыли. Я не думала, что у нас достаточно оснований.
— Так ваши парни действовали наобум? Им просто чертовски повезло?
Мьюз не нравился такой поворот разговора.
— А как далеко от этого места нашли тело Марго Грин? — спросила она.
— В полумиле к югу.
— Марго Грин нашли первой, так?
— Да. Видите, откуда мы пришли? Кондоминиум. Там находилась женская часть лагеря. Вы знаете, их домики. Мальчики жили южнее. Тело Грин нашли поблизости.
— И сколько прошло времени, прежде чем обнаружили Биллингэма?
— Тридцать шесть часов.
— Долго.
— Территория большая.
— И все-таки. Он лежал на земле?
— Нет, в неглубокой могиле. Вероятно, поэтому его сначала и не заметили. Вы знаете, как бывает. Все слышат об исчезновении детей, хотят помочь, участвуют в прочесывании территории. Люди прошли прямо по его могиле…
