Не скрою, размеры и вид этой флотилии буквально потрясли меня. При всей разношерстности ее состава и хорошо заметной плохой согласованности их действий сама целеустремленность этих судов, уже совершивших нелегкий переход с Бралтара, не могла не впечатлять Впрочем, им еще предстояла вторая, куда более опасная часть путешествия. Она представилась мне еще более опасной, когда я увидел, что за суда выделило Адмиралтейство им в охранение. Они впечатляли куда менее, чем сам конвой, и служили весьма наглядной демонстрацией той нехватки сил, которую испытывал наш Имперский Флот на этом этапе войны. Короче, для охраны девяносто шести судов при полете в самых, возможно, опасных для судоходства секторах галактики у Адмиралтейства не нашлось ничего лучше древнего линкора "Селерон" (одному Вуту известно, с какой свалки они вытащили эту рухлядь, гордость давно минувших эпох), четырех довоенных канонерок и пары вооруженных спасательных буксиров. Семь военных кораблей - скорее даже шесть с половиной - на охрану девяноста шести тяжело груженных, с трудом собранных со всей галактики торговых судов. Не самая убедительная демонстрация силы. Впрочем, рассчитывать оставалось только на это. На протяжении неприятно долгого отрезка маршрута вне радиуса действия наших "Огней", базирующихся в Аталанте, и куда меньшего количества "Огней", которых мы успели перебросить на Гонтор, другой защиты у нас просто не имелось. Восполнять это могли только наше умение.., да еще удача. Все, что мне оставалось делать, - это благодарить про себя Вута и его нечесаную бороду за успех нашего рейда на От'нар. Если какая-то цель в мире и стоила человеческих жертв, это был как раз такой случай.
Когда последние суда конвоя еще продолжали грохотать в небе в ожидании посадки, я передал последние из текущих дел на попечение Джима Уильямса, вырубил свой компьютер и принялся готовиться к церемонии официальной встречи графа (почетн.), вице-адмирала Бассала Саххарро. Барбюс еще утром подобрал мне приличествующий случаю парадный мундир. Надо заметить, большую часть времени я проводил тогда в синей летной форме и куртке рулевого, поэтому, одеваясь, я испытывал особое неудобство от накрахмаленного воротничка. Надо же, было время, когда я считал подобную одежду вполне нормальной для любой обстановки, кроме боевой. Как мало времени требуется на привыкание к дурным привычкам! Я с большим усилием натянул на руки тытьчертовы белые перчатки - ну почему белые перчатки всегда - всегда! так отчаянно малы? Может, эти тытьчертовы сволочи нарочно делают их такими? Каким-то образом я все-таки ухитрился застегнуть тытьчертовы пуговицы, размышляя о том, как это люди, летающие по всей тытьтытьчертовой галактике, вполне обходятся без тытьтытьчертовых белых перчаток, непременно собирающих на себя всю тытьтытьчертову грязь в радиусе пяти тытьтытьчертовых световых лет вне зависимости от того, касаются ими чего-либо или нет! Терпеть не могу все эти тытьтытьчертовы придумки! Потом меня придирчиво осмотрел Коттшелл. Все оказалось в порядке, только воротничок чуть поправили. Затем последовал второй, более придирчивый контрольный осмотр со стороны Барбюса. Его я прошел благополучно - тот даже одобрительно подмигнул мне.
- У вас на редкость воинственный вид, адмирал, - заметил он. Добрая половина Алота с готовностью отдала бы свои жизни ради такого одобрения со стороны Барбюса - особенно с учетом моего подбитого глаза, один вид которого заставил бы позеленеть от зависти даже чемпиона по борьбе кан'цу. В общем, хромая через вестибюль к выходу, я был вполне горд собой и думал только о том, как бы мне не споткнуться и не брякнуться на пол мордой вниз.
На улице меня ждал новый сюрприз в лице старшины первой статьи Джо Руссо. Он поджидал меня у распахнутой дверцы того самого лимузина, который он драил в утро моего прибытия в Аталанту. На длинном капоте глайдера красовался флагшток с моим личным адмиральским штандартом. Гадор отражался в отполированном до зеркального блеска капоте с силой, достаточной, чтобы ослепить человека.
- Мистер Руссо, - заметил я. - Я полагал, эта штуковина давно уже находится на свалке металлолома.
Руссо вскинул руку в салюте и расплылся в широкой ухмылке.
- Так бы и случилось, господин адмирал, - отвечал он. - Но шеф Барбюс, принимая должность, посоветовал мне не спешить с этим на случай, если машина вдруг понадобится. Классно выглядит, правда?
Я покосился на Барбюса - тот пристально разглядывал что-то на крыше соседнего здания. Мне ничего не оставалось, как усмехнуться.
- Давно не видел такой красоты, Руссо, - признался я. Против истины не попрешь.
***
Когда наш лимузин въехал на территорию гражданского порта, там царила такая суета, какой я и вообразить себе не мог. Баржи техобслуживания, лихтеры с провиантом сновали во всех направлениях, петляя между усеявшими гавань судами конвоя. Зловеще-серый флагман адмирала Саххарро, "Селерон", ошвартовался у самого большого причала, мгновенно подавив все остальные суда своим размером. Горбатый мамонт, порождение давно минувшей эпохи, "Селерон" задумывался в качестве платформы для исполинских разлагателей, на протяжении тысячелетий решавших судьбу космических сражений. Прямое попадание из такого могло уничтожить линкор, крупный астероид или даже целый город. Но их мощь отрицательно сказывалась на скорости перезарядки, да и наводились они медленно, так что против нового поколения боевых судов, появившихся за последние лет десять, они оказались почти бессильны. В попытках справиться с проблемой, которая создателям этих кораблей и в голову не приходила, линкор дополнительно оснастили почти семью десятками башен и барбетов с современными, скорострельными разлагателями, так что теперь его массивный корпус стал напоминать какого-то чудовищного ежа.
Благополучно пробравшись сквозь безумный поток транспорта в порту, Руссо остановил глайдер у трапа линкора, где застыли четверо морских пехотинцев с лучевыми пиками Стоило нашему лимузину застыть над землей, как они вытянулись по стойке "смирно", а ближний к нам выкликнул команду "равняйсь!"
Это несколько смутило меня. Я давненько не попадал на борт старых, огромных боевых судов, а на борту "Звездных Огней" мы не очень-то заботимся о подобных церемониях. Я поднял взгляд на верхний конец трапа, где застыли по стойке "смирно" старший офицер, боцман и четверо матросов. Все они стояли на легкой площадке, явно съемной Я решил, что она специально предназначена для подобных процедур.
- Равняйсь! - эхом отозвался офицер. Руссо торжественно распахнул дверцу салона.
- Помощь нужна, адмирал? - прошептал он, почти не шевеля губами и не меняя выражения лица.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
