— Так она… помолвлена?!
— Да, с молодым человеком, за которого она хотела выйти много лет назад, — ответила Эзме. — Мистер Макхит, пожалуйста, сядьте. У нас есть для вас и другие новости.
— Другие? — спросил он словно в тумане и машинально сел на диван.
— Да… хорошие новости. Похоже, граф лгал насчет своих финансовых затруднений. Сегодня утром он сам во всем признался Катрионе.
— Сегодня утром?
— После того, как заболел, — пояснил Куинн.
— И она… сказала вам?
Эзме сочувственно вздохнула:
— Да. Видите ли, мистер Макхит, именно поэтому мы и приехали в Эдинбург. Катриона боялась, что ее отца обманывают, и хотела с нашей помощью раскрыть правду.
Макхит вскочил на ноги:
— Она попросила о помощи вас, а не меня? Боже правый, неужели она не доверяет?.. — С еще более огорченным видом он воскликнул: — Неужели она подумала, что я?..
— Боюсь, она не доверяла ни одному человеку в Эдинбурге, потому и написала моему брату, — объяснила Эзме.
— Вашему брату?! — ошеломленно переспросил мистер, Макхит. — Кто же он такой, что она ему написала?
— Дорогой мой, думаю, дальнейшие объяснения подождут до другого раза, когда вы немного успокоитесь, — предложил Куинн.
Думая, что он прав, Эзме кивнула. В этот миг на пороге показались Джейми и Катриона. Глаза у Катрионы покраснели, веки распухли, но тем не менее выглядела она совершенно счастливой.
Макхит с оцепенелым видом посмотрел на Джейми, а потом взгляд его вернулся к Катрионе.
— Примите мои соболезнования, миледи, — натянуто сказал он. — Мне очень жаль, что вы не сочли меня достойным доверия. И если вы по-прежнему сомневаетесь в моей честности…
— Нет! И никогда не сомневалась! — ответила Катриона, подходя к поверенному и глядя на него добрыми, мягкими глазами. — Но до конца уверенной я не была ни в чем. Знаю, что вы… питаете ко мне определенные чувства, и мне очень жаль; что я невольно причинила вам боль.
Мистер Макхит поспешно попятился от нее, как будто боялся заразиться.
— Насколько я понимаю, ваше сердце отдано другому, — с поклоном сказал он. — Я… — Он сделал глубокий вдох, и, когда заговорил, в его голосе слышалось уже меньше горечи и больше искренности. — Желаю вам счастья, миледи!
— Спасибо, Гордон. Ваши доброта и участие всегда очень много для меня, значили.
— Пойду посоветуюсь с врачом; необходимо будет выписать свидетельство о смерти, — отрывисто произнес Макхит.
Сердце у Эзме невольно сжалось от жалости к молодому человеку, хотя она и радовалась за Джейми и Катриону и понимала, что Гордону Макхиту рассчитывать не на что.
Макхит направился было к выходу, но на пороге остановился:
— Если вам понадобится любая помощь, миледи, прошу вас, обращайтесь ко мне.
— Непременно, — ответила Катриона.
Кивнув, Макхит торопливо вышел.
— Что ж, — заключил Куинн, вздыхая с облегчением, — теперь, когда справедливость восторжествовала и вы наконец воссоединились, полагаю, нам с Эзме можно идти? У нас есть одно важное дело, которым мы должны заняться немедленно.
— Что за дело? — спросила Эзме, смущенная его тоном и взглядом.
— Нашей свадьбой, пышечка! К счастью, мы в Шотландии, поэтому нам не придется долго ждать. Иди ты предпочитаешь отложить венчание?
— Нет! — вскричала она без колебаний.
— Вам понадобится свидетель, — заявил Джейми.
— Им понадобятся двое свидетелей, — оживилась Катриона. — Кстати, и нам тоже! Вы согласны стать свидетелями для нас с Джейми? — Она обернулась к жениху. — Если, конечно, ты не хочешь подождать?
— Я уже прождал пять лет, — ответил он, — но твой отец…
— Умер. Из-за него мы потеряли пять лет счастья, поэтому сейчас мне наплевать на приличия!
— Эзме, по-моему, твой пыл заразителен! — воскликнул Куинн с нескрываемой гордостью.
Его отношение потрясло ее, как самые интимные ласки. Ее жених — лучший на свете!
Джейми улыбнулся своей любимой:
— Слава богу!
— Тогда — вперед, в церковь! — объявил Куинн, кланяясь своей невесте и одновременно лукаво улыбаясь ей, отчего ей сразу стало жарко. — И к черту приличия!
Через несколько часов граф Дубхейген и его супруга, серьезные, как того требовали приличия после кончины графа Данкоума, отпустили дворецкого. Едва они остались одни, Эзме подошла к Куинну и поцеловала его.
— Оказывается, я освободил настоящую тигрицу! — со смехом сказал Куинн, целуя новобрачную в кончик носа.
— Ты что, жалеешь об этом? — поддразнила его Эзме, счастливая и довольная.
Склонив голову набок, она заглянула в его веселые голубые глаза.
— Ничуточки, — ответил он, прижимая ее к себе. — Я жалею лишь об одном: что у меня ушло столько времени, чтобы понять, что ты — единственная женщина, способная составить мое счастье!
— Мы оба были слепыми, упрямыми ослами, — со вздохом ответила Эзме. — А я, дурочка, еще старалась держать тебя на расстоянии вытянутой руки!
— Вытянутой руки? — воскликнул Куинн, прежде чем поцеловать ее снова. — У меня сложилось впечатление, что ты стремилась очутиться на другом конце света!
— Да, было, время, когда я правда так считала — но только потому, что находила тебя неотразимым.
— Я тоже нахожу тебя неотразимой, пышечка моя.
Он снова предоставил ей доказательство правдивости своих слов.
— Куинн, прошу тебя! Среди бела дня… — возразила она, хотя не слишком убедительно.
— В день нашей свадьбы! — напомнил он.
Она вздохнула и прильнула к нему.
— Надеюсь, бедняга священник со временем оправится от потрясения. Две пары являются в церковь и требуют немедленно поженить их!
— Сумма, которую я ему заплатил, с лихвой возместит все неудобства, — заверил ее Куинн.
— Да, и ты так смотрел на него, что он, наверное, сразу догадался: отказа ты не примешь!
— Не сомневаюсь, — согласился он, гладя ее по щеке. — Однако должен заметить, пышечка моя, что и у тебя на лице было не менее решительное выражение.
Смеясь, Эзме обхватила его лицо ладонями и быстро поцеловала в губы.
— Что же мы будем теперь делать, муженек? Останемся здесь и продолжим вращаться в местном обществе или вернемся в Лондон?
Куинн посерьезнел:
— А ты как думаешь?
— Остаемся, — решительно заявила Эзме. — Хотя мы теперь знаем, что у графа не было финансовых затруднений, мы так и не выяснили, кто устроил пожар в саду. Не хочу уезжать, пока мы не узнаем, кто в этом замешан, и пока злоумышленников не арестуют!
— Ничего, другого я от тебя и не ожидал, — кивнул Куинн, лаская молодую жену. — И я согласен! Если бы не слуги, я бы сейчас на руках отнес тебя наверх и не выпускал оттуда целую неделю!
