![]()
Японец, однако, оказался толков и за время общения с казаками-первопроходцами сумел немного выучить русский. Вообще наши соотечественники высоко оценили камчатского пленника: «А нравом тот полоненик гораздо вежлив и разумен…» Сразу стало понятно, что пленник родом из развитого государства, а не привычный первопроходцам представитель первобытного кочевого племени.
Японец рассказал царю Петру о своей далёкой родине – купец из Осаки по имени Тотэкава Денбей ранее немало путешествовал, бывал в разных японских городах и даже в Китае и Корее. Впрочем, сложности перевода запутали русских писцов, и они записали показания Денбея с явной ошибкой: «С Японского острова в Китай сухой и морской путь есть. И он, Денбей, в Китаях сухим путем и морем бывал».
Царь Пётр I решил использовать неожиданного японца для установления торговых связей с его родиной. «По указу великого государя, – гласил приказ царя, – присланной из Якуцкого острога иноземец Денбей оставлен на Москве учиться руской грамоте, а как он рускому языку и грамоте навыкнет, дать Денбею в научение из руских робят человека три или четыре, учить их японскому языку и грамоте…»
«Ехать вам до Камчатки и всё на карте исправно поставить…»
Известно, что спустя ряд лет, в 1710 году Пётр I вновь встречался с японцем Денбеем, к тому времени крестившимся и принявшем русское имя Гавриил. Итогом этой встречи стал указ Петра для властей Якутска и Камчатки: «Домогатца всякими мерами чтоб учинить с Апонским государством торги немалые, как и у китайцев с русскими людьми бывают торги, чтобы в тех новоприисканных торгах великого государя казне учинить многую прибыль. И проведать какие в Японском государстве узорчатые товары обретаются, также и русские товары в том государстве какие надобны, и станут ли они с русскими людьми торговать…»
При жизни Петра I так и не успели найти морской путь с нашего Дальнего Востока в Японию. Но именно этот приказ вдохновил мятежного камчатского казака Ивана Козыревского (см. главу 21-ю книги «Оленья кавалерия») отправиться морем на юг и первым из русских людей описать Курильские острова.
Сам царь Пётр хорошо понимал всю недостаточность географического изучения дальневосточных рубежей России. Имевшиеся на тот момент карты огромного и важного для страны региона напоминали скорее примерные чертежи, без точных координат и масштабов. Поэтому ровно 300 лет назад, к 1719 году по указу Петра I была подготовлена первая по-настоящему научная экспедиция на Дальний Восток.
Экспедицию возглавили молодые офицеры – 25-летний Иван Евреинов и 24-летний Фёдор Лужин – выпускники московской «Школы математических и навигацких наук», только что закончившие «геодезический класс» петербургской Морской академии. Фактически это были первые морские офицеры и картографы, получившие высшее образование по последнему слову науки той эпохи не за границей, а в России.
В январе 1719 года царь Пётр I собственноручно написал краткий приказ для первой научной экспедиции на Дальний Восток: «Ехать вам до Камчатки и далее, и описать тамошния места: сошлася ли Америка с Азиею, что надлежит зело тщательно сделать не только зюйд и норд (т. е. на юг и север – прим. А.В.), но и ост и вест (на восток и запад – прим. А.В.), и всё на карте исправно поставить…»
Одновременно всем властям Сибири и дальневосточных острогов направили «послушной указ», т. е. строжайший приказ царя: «Когда вам объявители сего нашего указу Иван Евреинов, Федор Лужин явятца, тогда их отправить до Камчатки и далее и для того дайте им провожатых, сколько человек пристойно, из таких людей, которые гораздо были сведомы о тамошних местах, также дайте всё протчее, чего они будут требовать, дабы ни в чем им остановки не было».
Покинув в январе 1719 года Санкт-Петербург, первая научная экспедиция прибыла в Якутск ровно 300 лет назад. В следующем 1720 году Евреинов и Лужин через порт Охотска добрались на Камчатку. Ещё через год экспедиция побывала на Курильских островах, добравшись почти до самой Японии. И хотя первая научная экспедиция на нашем Дальнем Востоке тогда не смогла доподлинно установить «сошлася ли Америка с Азиею», но впервые появилась карта тихоокеанского побережья России, основанная на инструментальной съёмке. Впервые появился составленный Иваном Евреиновым каталог географических координат городов и отдельных пунктов Сибири и Дальнего Востока.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В ноябре 1722 года карты и все материалы экспедиции её возвратившиеся участники передали лично царю Петру. Географические исследования Евреинова и Лужина стали основой для знаменитой Камчатской экспедиции Витуса Беринга, продолжившей научное изучение Дальнего Востока, начатое по указу Петра I ровно 300 лет назад.
«Отыскать Якуцкаго уезда шаманов лутчих…»
Царя Петра I интересовали не только экономические богатства и география дальневосточных владений России. Отдельный и особый интерес первый русский император проявил к шаманам Дальнего Востока.
Хотя царь-реформатор глубоко интересовался классической наукой и мыслил вполне рационально, но всё же был не чужд и мистическим увлечениям. Таинственные посредники между миром людей и духов заинтересовали Петра I настолько, что до наших дней сохранился ряд императорских указов по поводу дальневосточных шаманов.
Так весной 1722 года Пётр распорядился «из сибирских городов, а имянно Якуцкаго уезда, где можно отыскать лутчих для взятья ко двору его императорскаго величества из Тунгускаго и из Ламутскаго народов Шитыхъ Рожъ несколько шаманов лутчих, которые пользуют от болезней и бутто шаманством своим угадывают, коликое число взять…»
В переводе с русского языка трёхвековой давности это означало приказ отыскать в Якутии среди местных эвенов лучших шаманов, которые умеют лечить болезни и угадывать загаданные другим человеком цифры. Вероятно, царь где-то прослышал про такие способности дальневосточных аборигенов, ну а «Шитыми рожами» русские первопроходцы в ту эпоху именовали некоторые роды первобытных якутов, эвенов и юкагиров, которые украшали свои лица особыми татуировками, продёргивая иглой под кожу крашеную нить.
Известно, что умеющих лечить шаманов царь Пётр собирался отправить в Европу для изучения медицины, дабы соединить знания Востока и Запада. Назначение шаманов, угадывающих «коликое число взять», тоже вполне очевидно – наверняка царь планировал использовать их для разгадывания шифров и прочих разведывательных надобностей.
Вообще-то многие современники Петра, знавшие первобытные племена Сибири и Дальнего Востока не понаслышке, относились к шаманам довольно скептически. Как писал в столицу один из сибирских воевод: «Те шаманы били в бубен и крычали, а иного шаманства за ними никакова кроме того нет…»
И всё же в Якутске во исполнение царского указа в 1723 году провели настоящий конкурс на лучшего шамана и составили, как писали в ту эпоху, «риэстр». Этот сохранённый архивами реестр самых сильных шаманов Дальнего Востока с указанием волостей Якутского уезда стоит привести полностью, уж очень он колоритен:
«Кангаланской волости шаман Кучюняк Мазарин, он же Харабытик, шаман Уреыбасъ.
Кокуйской волости шаман Сыдыбыл Дабудаков, шаманъ Иктей Кривой.
Борогонской волости шаман Банга, шаман Турчакъ Бучюко, шаманы Тыкы, Кыпчыкова сын Мосхою, он же Саингы, шаман Кусенек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Нерюптенской волости шаман Могудер, шаман Ламуга Байтаков.
Намской волости шаман Кутуях, Бахинского роду шаман Дегорень.
Мегинской волости шаман Бырдый Кытынаков.
Сыланской волости шаман Байга.
Емконской волости шаман Дагыс, Тагуйского роду шаманы Кулакай, Дебука, Челодай, Дакку, Лучинского сын шаман Одуй.
Боронской волости шаман Кусегей Жары, Дакырского роду шаманы Тас, Силим, Чачик.
Ерканской волости шаман Жалан Омолдонов.
Жарканской волости шаман Конлеку.
