Рейтинговые книги
Читем онлайн Иллюзионист - Анита Мейсон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 65

— Ты достиг в этом успеха, — сказала Елена. — Разве ты этого не хотел? Это плоды успеха.

— Думаешь, они понимают хоть слово из того, что я говорю? — спросил Симон.

— Сомневаюсь, — сказала Елена. — Как можно требовать этого от них, когда ты сам не делаешь того, о чем проповедуешь?

Симон смотрел на нее с удивлением. Она была серьезна.

— В чем ошибка? — спросил он.

Только теперь он понял, как безнадежно неправильно все это было. Он знал, что это началось уже давно, интуитивно реагируя скукой, и раздражительностью, и навязчивыми идеями, — например, будто за ним кто-то следит.

— Придется все начать сначала, — сказал он.

Это он тоже понял, только когда сказал. Он также понял, что ему делать дальше.

— Я ухожу, — сказал он. — Один.

Она едва слышно вздохнула. Он видел, что она этого ждала.

— Назад, к природе? — съязвила она.

— Нет, — сказал Симон. — Легко ладить с миром, если не живешь в нем. Но для меня это не годится. Нужно отправиться в самое сердце мира, а не бежать от него.

— И как ты собираешься это сделать, философ?

— Я поеду в Рим, — сказал он.

Когда настал последний день, Деметрий не знал, что был день. Он удивился, когда за ним пришли солдаты, и подумал, что это ошибка.

Его отвели по другую сторону стены. Его и еще троих. Он чувствовал шелковистую гладкость булыжников под ногами и видел, как пот скапливается в морщинах на солдатских лбах, прежде чем скатиться вниз.

Они дошли до места быстрее, чем он думал. Там были выстроены в ряд несколько деревянных шестов. Его руки к чему-то привязали.

Он уговаривал себя, что, возможно, все кончится быстро и ему не будет больно. Что ему дадут какое-нибудь средство, чтобы не чувствовать боли.

Ничего одурманивающего ему не дали: снадобий на всех не хватало, а он был рабом. Он испытывал неописуемую боль. Пока солнце не начало клониться к закату, прошло несколько часов.

— Я ничего не имею против Кефы, и я не понимаю, с какой стати я должен требовать объяснений у него, а не у тебя, поскольку, без сомнения, ты здесь главный.

Кефа внимательно смотрел в окно, где не было ничего интересного, кроме белья, сушившегося на веревке на крыше дома напротив.

— Прошу тебя поверить, — сказал Иаков Благочестивый, — что я никого не посылал вмешиваться в твою работу.

— Они прибыли из Иерусалима, и они сказали, что уполномочены тобой. Как ты это объяснишь?

Длинными черными ногтями Иаков огладил свою спутанную бороду — расчесать ее было бы невозможно. В душной комнате, в теплом вечернем воздухе, ощущался запах его нижнего белья. По его лбу ползла вошь. Он не обращал на нее внимания.

— Может быть, — сказал Иаков, — это мы вправе требовать от тебя объяснений, почему ты решил облегчить себе жизнь.

— Облегчить! — Комната задрожала от резкого смеха Савла. — Я тебе скажу, Иаков. Меня швыряли в тюрьму, осыпали побоями, пытались оклеветать…

— И нас тоже, — пробормотал Кефа.

— К тому же последние шесть месяцев я болел. Но все это время продолжал работать, несмотря на совершенно неимоверные трудности. На мою жизнь даже покушались. За два года я преодолел почти три тысячи миль, пешком и на дырявых лоханях, которые непригодны даже в гавани плавать, не то что в море; и все это время меня непрестанно лихорадило. — Он кивнул на своего спутника: — Спросите Варнаву.

Варнава явно не привык, чтобы у него что-нибудь спрашивали. Но не успел он открыть рот, как Савл с жаром продолжил:

— А если я где-нибудь останавливаюсь, то не рассчитываю на гостеприимство друзей, как некоторые из присутствующих, а зарабатываю на ночлег.

— Только раз или два я… — начал Кефа.

— Я думаю, мы все должны помнить, — сказал Варнава, — что служим одному делу…

— Да боже ты мой! — резко оборвал его Савл.

Иоанн Бар-Забдай, сидевший в конце стола, тихо произнес:

— Савл требовал объяснений. Пока что никто их ему не дал.

Наступила пауза. Иаков наклонил голову в знак того, что упрек принят.

— Мне жаль, что твоя работа была прервана, — сказал он Савлу. — Я не давал никаких санкций вмешиваться в жизнь твоей общины в Антиохии. Если в этом есть моя вина, прими мои извинения.

Савл немного успокоился. Кефа гадал, правду ли говорит Иаков. Не то чтобы Иаков был склонен ко лжи, но он был правоведом, и его определение правды могло несколько отличаться от общепринятого.

— Согласен ли ты с тем, — спросил Иаков, — что у нас не было намерения вмешиваться?

— Если ты говоришь, что это так, я должен согласиться.

— Мы так говорим. Но тем не менее вопрос, из-за которого возникла проблема, необходимо обсудить. Почему ты не настаиваешь на том, чтобы твои новообращенные греки делали обрезание?

— Почему? — Савл резко дернул головой, словно на него вылили ушат холодной воды. — Вы что, не знаете, как греки относятся к обрезанию?

— Как греки относятся к нему, Савл? — тихо спросил Иаков.

— Как к варварскому увечью.

— И ты так же к этому относишься? — улыбнулся Иаков.

Савл покраснел.

— Я горжусь тем, что я иудей.

— Рад это слышать.

— Но если, — сказал Савл, тыча пальцем в Иакова, — я попрошу грека совершить что-то, что он считает…

— Неважно, что он считает, — резко перебил его Иаков.

— Нет, важно! — Савл ударил кулаком по столу. — Это помешает ему вступить в наши ряды. Он упустит возможность…

— Путь не может быть легким, — сказал Кефа.

— Но из-за такого пустяка, такого глупого и неважного…

— Так вот как ты к этому относишься, — сказал Иаков.

Снова повисла пауза.

— Да, — сказал Савл. — Именно так.

— Я полагаю, мы должны помнить… — начал Варнава.

— Помнить? — Савл вскочил на ноги. — Мы только и делаем, что помним. А нам нужно забыть. Мы таскаем за собой прошлое, как цепь с ядром.

— Прошлое? — с грустью спросил Иоанн.

— Прошлое. Закон.

— А, — сказал Иаков, — вот мы и пришли к этому. Закон. — Его глаза опасно блеснули. Он казался спокойным, но его бледное лицо порозовело от возбуждения.

— Да, Закон, — сказал Савл. — Обрезание крайней плоти. Порядок убоя животных в пищу. Омовение рук. Точное указание расстояния, которое можно пройти в субботний день. И другая чепуха, к которой Иешуа относился с таким презрением, а ты относишься с таким почтением.

Кефа затаил дыхание.

— Мой брат всегда соблюдал Закон, — холодно сказал Иаков.

— Он не соблюдал его, он отвергал его, и он не был твоим братом! — закричал Савл.

Все умолкли от неожиданности.

— Как ты смеешь распускать эту гнусную клевету! — в ярости прошипел Иаков, схватившись за край стола.

Савл закрыл лицо руками, словно собирался зарыдать.

— Ты глупец, — прошептал он сквозь сомкнутые ладони.

Было неясно, к кому он обращается.

Выждав немного, Варнава взял Савла за локоть и усадил его. Савл открыл лицо.

— Извините, — сказал он.

Иаков холодно кивнул.

Наступила неловкая пауза. Иоанн подошел к двери и попросил принести еще вина. Принесли вино и кувшин с водой для Иакова.

Напряжение немного спало. Савл, взявший себя в руки, вернулся к предмету спора:

— Я не требую, чтобы новообращенные совершали обрезание по двум причинам. Во-первых, некоторые сочтут это настолько оскорбительным, что никогда не придут к нам снова. Во-вторых, если они даже и сделают обрезание, то вряд ли поймут, в чем его смысл.

«Нам необходим этот человек, — подумал Кефа. — Неужели Иаков этого не понимает?»

— Царствие, — сказал Савл, — недостижимо одним лишь соблюдением Закона. Вы не можете не согласиться с этим.

Трое согласно кивнули. Иаков нахмурился.

— Поскольку, — продолжал Савл, — в Законе нет спасения, мы не можем делать вид, что оно в нем есть. Человеку легче что-либо делать, чем кем-то быть, и если люди будут думать, что можно попасть в Царствие, если совершить обрезание или есть правильную пищу, они только это и будут делать.

— Внешнее действие выражает духовное состояние, — раздраженно сказал Иаков. — Ничего дурного в этом нет.

— Нет, есть, — возразил Савл. — Закон — это ловушка. Он заставляет людей ошибочно думать, что в нем их спасение, а это не так. Закон — это лабиринт, из которого человек никогда не сможет найти выход. — Он смерил Иакова холодным взглядом. — Люди тратят всю свою жизнь на борьбу с ним, а в конце не остается ничего, кроме горстки пепла.

— Закон был дан Богом нашим отцам, — взъярился Иаков, — Закон, который служил руководством и духовной пищей для нашего народа…

— Иногда мне кажется, что Закон был дан вовсе не Богом, а каким-то злым духом, который хотел посмеяться над нами, — сказал Савл.

Кефа смотрел на него в изумлении. Иаков лишился дара речи.

— Если спасение в любви, Закон бесполезен, — сказал Савл. — А если он бесполезен, то, значит, опасен. Очень опасен. Он несет не жизнь, а смерть.

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 65
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Иллюзионист - Анита Мейсон бесплатно.

Оставить комментарий