— Я переночую у него, — отзывается Намджун, и никто с ним не спорит.
— Я останусь с Тэхеном, — Юнги мрачнее тучи, сидит в углу дивана, пялясь в одну точку. Искренне старается бороться со всем, что творится у него внутри.
— Тебе нужно отдохнуть, — Чимин протягивает здоровую руку к омеге и касается его кисти, согревая тёплыми пальцами. — Выглядишь неважно.
— У тебя сейчас плечо отвалится, — бурчит в ответ Юнги, поглядывая на марлю, которую Джин повязал на скорую руку, лишь бы выиграть время.
— Не смертельно, — подмигивает Пак и откидывает голову на спинку дивана.
— Чимин прав, — Джин отходит от Намджуна и подходит к лучнику, принимаясь за его руку. — Тебе нужно отдохнуть. Сменишь меня завтра.
Юнги вновь кивает. Он не может отвести взгляд от того, как Сокджин обрабатывает руку Чимина. Лицо охотника искажается от боли, он сдерживается, чтобы не зарычать или хорошенько не сматериться.
— Я ещё не начал, а ты уже пищишь, — ворчит Джин, шлёпая Чимина по другому плечу.
— Да чтоб ваши спартанские условия выживания!
Когда часы показывают три часа ночи, все неспешно расходятся спать. К Джину ещё несколько раз заходят с глубокими ранениями или с просьбой дать бинт и настойку, но на этом похождения заканчиваются. Все отправляются на долгожданный покой, преследуемый горечью утраты и несладким вкусом победы. Этой ночью сны не снятся никому, лишь чёрная утягивающая пустота.
Хосок встаёт первым, с трудом поднимаясь с кровати. Свешивает ноги на пол и накрывает лицо ладонями, тормоша самого себя. Сзади сладко посапывает Донмин, прижавшись щекой к подушке. Погода за окном всё такая же серая и угрюмая. Альфа целует мужа, плотнее накрывает одеялом и спускается вниз. Пора приниматься за дела, не дожидаясь, пока Чонгук встанет на ноги.
Хосок кривится, по сердцу скребёт, когда думает, что необходимо забрать тела с поляны и устроить похороны. Он чувствует себя выжатым, как лимон, до последней капли.
Первым делом решает дойти до дома вожака и проверить, как там Чонгук с Намджуном.
В доме тепло. Намджун все ещё спит на разобранном диване, нахмурившись. Хосок скидывает куртку и решает не будить охотника. Он поднимается на второй этаж и заходит в комнату Чонгука, где на своё настоящее удивление видит, как сам Чонгук сидит на постели, потирая глаза ладонями.
— Быстро ты очухался, спящая красавица.
Чонгук лишь взмахивает рукой, мол, не гунди с утра пораньше.
— Почему я жив? — хрипит вожак, задавая один из интересующих его вопросов. — Если я умер и попал на небеса, то почему ты тут?
— Откуда ты знаешь, что попадёшь на небеса? По тебе котёл плачет, — фыркает Хосок, проходя в комнату и распахивая плотные занавески. Носом улавливает слабый запах Тэхена, сохранившийся на простынях. Кстати, о нем. — Тэхен отдал все свои силы Луне, чтобы вернуть тебя. Опережая твой вопрос, он жив, но абсолютно без каких-либо сил. В себя пришёл один раз, перекинулся в человека и снова отрубился. Джин сказал, что просто надо время на восстановление.
Чонгук кладёт руку на сердце, что сбивается со своего ритма от этих слов.
Тэхен отдал свои силы ради него.
— Где он?
— У Джина. Как ты себя чувствуешь?
— Как будто спал неделю, — Чонгук встаёт на ноги, подходит к шкафу, выуживает из него одежду и наспех одевается. — Сколько прошло времени?
— Ты восстановился за ночь, — и в голосе отчётливо слышно облегчение и неподдельное счастье. Хосок грустно улыбается, опираясь спиной о стену и поджимает сухие губы. — Нужно забрать тела и похоронить достойно.
Чонгук тяжело и громко выдыхает, замирая с натянутой на плечи рубахой. Он закрывает глаза. На душе слишком тошно, там все тянет и нарывает, отбирая все силы.
— Как стая? Много раненых? — Чонгук поворачивается к Хосоку, и тот расширяет глаза не в ярком шоке, но в удивлении. — Что?
— У тебя тут, — взмахивает рукой, показывая на себе и тыча пальцем в висок. — Прядь волос, как у Тэхена раньше.
Чонгук касается белоснежной пряди, прокручивает среди пальцев и только кивает, как сам не свой. Ему это ещё трудно осознать, он словно бы до сих пор спит. Всё кажется таким нереальным и далёким.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Хосок, сдавшись, делает широкий шаг вперёд и заключает своего друга в объятия, наконец-то успокаиваясь, что тот живой. По-настоящему живой, говорит вот, дышит, двигается.
Чонгук обнимает в ответ, представляя, что пережила стая.
Они стоят так с минуту, наслаждаясь тишиной. Хосок тихо смеётся, хлопая Чонгука по спине.
— Донмин убьёт тебя.
— Пусть встанет в очередь после Сокджина.
Они оба смеются, ощущая облегчение. Невидимые оковы спадают, расставляя все на свои места.
— Сначала я схожу к Тэхену, а после пойдём на поляну. Похороним сегодня до ночи. Скажи остальным, кто цел, чтобы начали копать могилы, — Чонгук не узнаёт свой голос. Слова, слетевшие с губ, колются, как проволока с шипами.
Когда они спускаются вниз, Намджун уже не спит. Он сидит на диване, так и не раздевшись со вчерашнего вечера, помятый и бледный.
— Рад видеть тебя живым, — охотник устало поднимает глаза на вожака стаи и точно также, как Хосок, улыбается совсем не весело.
Чонгук, смотря на раненую ногу, вопросов не задаёт. Ему всё и так предельно ясно. Он хлопает Намджуна по плечу, и тот в ответ касается его кисти, показывая, что принимает благодарность и соболезнования. Им не нужны слова, не сейчас.
— Я тоже рад видеть тебя, Намджун.
— Оставайся тут. Скоро должен прийти Джин, чтобы сменить повязку, — говорит Хосок, надевая куртку. — Как нога?
— Сойдёт, — Джун жмёт плечами, поудобнее устраиваясь на диване. Сон ещё пленит, загребая в свои лапы.
Альфы уходят. По дороге Хосок рассказывает Чонгуку, как обстоят дела, сколько раненных и в каком они состоянии. На улице никого нет, только морозный ветер, ломящийся под куртку. Чонгук слушает внимательно, но с каждой секундой ускоряет шаг.
Ему не терпится увидеть Тэхена, коснуться его и убедиться лично, что омега жив.
В доме у Джина, как всегда, многолюдно. Юнги трясётся над Чимином, впервые меняя кому-то повязку. У него дрожат пальцы, но он честно старается. Лучник, сжимая губы, делает вид, что омега не пережимает ему рану и не попадает туда ногтем. Терпит молча, позволяя заботиться о себе.
Донмин тоже уже тут, помогает Джину заново обрабатывать раны тем, кто пришёл с утра. Без Хосока ему больше не спалось, ребёнок начал активно толкаться, чем окончательно прогнал весь сон.
Джин, вымотанный донельзя, упорно продолжает помогать остальным, хотя под глазами уже виднеются яркие круги. Руки всё делают на автомате, не прибегая к помощи самого хозяина.
— Твоя волчья задница снова в строю! — радостно приветствует Чона Чимин, ядовито улыбаясь. — Из тебя вышел очень непривлекательный труп.
— Чимин! — в три голоса кричат Юнги, Джин и Донмин. Первый ещё и подзатыльник отвешивает.
Чонгук знает, что Чимин, как Чендлер из популярного сериала «Друзья», что он когда-то смотрел в студенческие годы, прячет все свои эмоции и чувства за глупыми шутками. Поэтому всё понимает.
— Ты бледнее своей привычной поганкости, — альфа кивает на плечо. — Последствия будут?
— Вот и проверим.
— Чонгук, — лекарь отвлекается от дел, когда видит зашедших альф. Он широко улыбается и, не сдержавшись, подбегает, крепко обнимая вожака. — Я тебя так ненавижу, ты бы знал, — шепчет в плечо, колотя по спине. Чонгук обнимает в ответ, покачивая в своих руках.
— Спасибо, Джин, — и все они знают, за что именно.
— Тэхен на втором этаже. Не шуми и не открывай шторы. Ему нужно хорошенько проспаться и отдохнуть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Если ты ещё раз выкинешь подобное, то, клянусь, я сам убью тебя! — Донмин от злости кидает в вожака тряпку, что попалась под руку, и, кривя губы, всхлипывает. Хосок улыбается, понимая, что его пара ни капли не изменилась с момента их встречи. Донмин попадает в тёплые объятия Чонгука, пачкая тому кофту слезами. Альфа тоже не сдерживается от смеха. — Чего ты смеёшься?! — Донмин колотит его по многострадальной спине, дёргаясь.
