Хоть я и качал скептически головой, посмеиваясь над магом, но на самом деле радовался чужой удаче.
Потихоньку ночь перевалила за середину, и у меня появилась надежда на ее благополучный исход. Преждевременная, конечно. До рассвета оставался от силы час-полтора, когда в ущелье потянулись серые приземистые звери: стая крокутов явилась на запах.
Особой тревоги они не вызвали: достаточно пересечь магическую черту, за которую эти шакалы Пустоши не смеют ступить, и я окажусь в безопасности. Но на этот раз крокуты пришли не одни. В центре стаи возвышался человек. Он шел спокойно и уверенно, словно обходил свои владения, окруженный собачьей сворой, а не нежитью. Этому сходству способствовало поведение тварей. Они как обыкновенные шавки вились под ногами незнакомца, забегали вперед, пытаясь заглянуть ему в глаза, временами умиленно повизгивали. Чем ближе подходил незнакомец, тем яснее становилось – вот она, главная неприятность нынешней ночи.
Мое зрение позволяло хорошо разглядеть чужака даже в темноте, в черной тени скалистых склонов. Хватило минуты, чтобы понять: сейчас заварится нешуточная каша. Пластинки гребня на голове поднялись раньше, чем пришло осознание чужой враждебности.
Мужчина не дошел до меня шагов десять, остановился и уставился в упор. Я в свою очередь тоже взгляда отводить не стал.
Облик пришельца эстетического удовольствия не доставил: мертвая белая кожа на лице, выпученные круглые глаза, съежившиеся губы, не скрывающие акульих зубов в два ряда.
Эдхед Мо шизане! Умертвие!
А на голове что за тряпка? Чепчик?! Точно – чепец… С вышивкой. Ну и странная мода была два века тому назад. Платье долгополое, как у жреца, но зато при оружии. Надо же… Мужик с мечом и в чепце! А уж какой красавец: всё в жемчуге, словно его на свадьбе прикончили. Главное, чтобы еще невеста из могилы не выползла.
Мертвец долго шарил по мне взглядом, раздувая ноздри и принюхиваясь, а потом чуть наклонил голову и набычился. Давящая тяжесть тут же охватила мою голову железным обручем на болтах. Точно в дурном сне, тело парализовало, пришпилило к земле незримыми кольями.
Ах ты дерьмо неупокоенное… Тяжело-то как…
Умертвие расплылось в улыбке и облизало губы черным языком висельника. В тот же момент крокуты, повинуясь неслышной команде, кинулись на меня.
Неуклюже, борясь с восставшими мышцами, словно калека, я поднял меч, готовясь обрушить его на ближайшую тварь. Без надежды успеть, без надежды справиться, слишком медленно.
И назло треклятой судьбе, мысленно попрощавшись с жизнью, бросая трупу вызов, я рассмеялся. Этот дерзкий смех, а скорее всего – магический ветерок, осторожно толкнувший в спину, снял невидимые оковы. Тело снова обрело былую силу и скорость.
Не дремлет Агаи, вовремя помог!
Я рубанул мечом, и ближайший крокут упал с перебитым позвоночником.
Разворот корпусом – у второго пропорото брюхо.
Посмотрев на мгновенную расправу над зверями, мертвец пришел в бешенство. Он яростно ударил рукоятью меча о щит и метнулся ко мне.
Вот же зараза гнилая… Не мог рассвета дождаться и сдохнуть!
Умертвие двигалось быстро, не успел я и глазом моргнуть, как оно оказалось рядом. И не просто оказалось – мертвый воин взвился в воздух на последнем шаге и попробовал достать мою шею в прыжке. Я прогнулся, пропуская меч над головой, и в свою очередь ударил вдогонку. Шустрый труп легко закрылся щитом, приняв на него удар, и весело оскалился.
Маме своей так улыбайся, урод!
Я сделал обманное движение к голове противника, и когда тот задрал щит, увел меч вниз, располосовав умертвию бедро. Из открывшейся раны не вылилось и капли крови, зато покойник вконец озверел. Он широко размахнулся – клинок опасно свистнул у меня перед глазами, вынудив спешно отскочить шага на два. А рыцарь пустил в дело щит, пытаясь с его помощью опрокинуть меня на землю.
Я принял удар плечом и в свою очередь изо всей силы пнул мертвеца ногой, отшвыривая назад. Мертвец попятился, споткнулся о камень, потерял равновесие и упал. Древний щит, грохнувшись о камни, разломился на две части.
Ну хоть в этом боги на моей стороне!
Закрепляя успех, я в два прыжка настиг противника, пытаясь пригвоздить его к земле ударом меча, но этот гад оказался проворным – успел откатиться в сторону и вскочить на ноги. Да еще, пока вставал, сделал выпад, целясь по моим ногам!
Только высокий прыжок спас меня от перебитых костей. Зато, приземляясь, я заехал страхолюдине ногой в пах, а потом локтем – в челюсть. Только зубы клацнули. Жалко, что покойник себе язык не откусил!
Мертвец упал на спину, но меча из рук не выпустил и через мгновение снова был на ногах. Я бы после такого удара не встал, наверное.
Ну да, тебе, кусок протухшего мяса, все равно, как и чем тебя бьют. Мертвые не знают боли.
Последовал новый обмен ударами. Я чувствовал, что начинаю уставать. К тому же крокуты снова кинулись ко мне, пытаясь кусать за ноги. Приходилось раздавать им пинки и одновременно защищаться от атак умертвия.
Долго так продолжаться не могло – нежить в отличие от меня темпа не снижала.
Давно я не встречал такого достойного противника. Клянусь милостью Ирия, будь умертвие человеком, я постарался бы стать его другом. Такие мастерство и сила заслуживают уважения. Но он был мертвецом, покойником, нежитью, а значит, выход имелся только один: упокоить врага или самому умереть.
Ну держись, сука!
Поворот корпуса, удар, нож в глаза, уход в сторону. Снова обман. Движение к бедру, резкий взмах и, наклоном по длинной шее, по плотному воротнику, унизанному жемчугом! Хх-ха!
Я вложил в этот удар весь остаток сил и не промахнулся. Обезглавленный воин замер на бесконечно длинные секунды, подняв в груди досаду и опасение, что он и без головы способен драться, а потом рухнул на окостеневших ногах вниз, подмяв под себя пару шавок.
Крокуты, лишившись господина, сгорбились, поджали хвосты и с утробным рычанием рванули вдоль балки за ближайший поворот.
Великий Ирия, только бы на этом все закончилось!
Я поднял взгляд и счастливо вздохнул: небеса светлели на глазах. Демоны ночи потеряли свою силу.
В состоянии транса я нашел откатившуюся голову и закинул ее в ручей. Сильный поток подхватил оскаленный череп и повлек его вниз по течению.
Потом я оттащил за ногу труп подальше от входа и только после этого вернулся в грот. Шел и чувствовал, как втягиваются шипы, как тело вновь становится человеческим.
Я выжил. Нет! Мы – выжили.
Последний шаг дался с трудом. Защитная черта немного спружинила, но пустила внутрь. А затем подступила дурнота, и я растянулся на земле, больно ударившись головой о камень.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
