Сателлит-детектор глух и нем! В наше отсутствие что-то случилось… Неужели глобальная катастрофа, как на Геме?
— Не говори чепухи! — прикрикнул Соль.
— И вообще… — не унимался штурман, — знаете, что это напоминает? — Он обвел рукой горизонт. — Кайнозойскую эру, четвертичный период. Так выглядела Земля миллион лет назад. Видите валуны? Они образовались из обломков горных пород, занесенных сюда древними ледниками.
— Древними? Не выдумывай! — не поверил Вивьен. — Края-то у валунов острые, сколы совсем свежие.
Перси нагнулся и отколупнул кусочек льда.
— Парни, а лед, между прочим, материковый!
— И что из этого следует? — спросил Соль.
— Можно подумать, что только-только закончилось ледниковье.
— Какое еще ледниковье?
— В конце верхнего плиоцена, около миллиона лет до новой эры, произошло резкое похолодание климата. Очень холодные периоды — ледниковья — чередовались с периодами потепления — межледни-ковьями. То нарастали, то стаивали крупные материковые оледенения…
— Постой, — перебил Соль. — Можешь установить, когда появились здесь валуны?
— Нет ничего проще! Сейчас определю возраст отложений. Прибор под руками, методика стара как мир. Попробуем калий-аргоновым…
Перси принялся за измерения.
— Ничего не понимаю… — после нескольких попыток обескураженно пробормотал он.
— В чем дело?
— Чепуха какая-то получается…
— А другие методы есть?
— Если бы речь шла не о миллионах лет, а о тысячах, подошел бы радиоуглеродный метод…
— Попробуй его, — предложил Соль.
— Да ты что, командир? Это же все равно, что по километровым столбам отмерять парсеки!
— А ты все-таки попробуй!
— Парни, я сошел с ума! — завопил Перси, взглянув на индикатор. — Не может быть, чтобы морены и флювиогляциальные отложения образовались меньше тысячи лет назад!
— Прибор исправен?
— В нем и ломаться нечему! Он надежен как мир!
— Методика стара как мир… Прибор надежен как мир… — мрачно сказал
Соль. — Не так уж, оказывается, наш мир стар и надежен! Нас не встретили оттого, что встречать пока еще некому…
— Что ты выдумываешь! — одновременно вскрикнули Перси и Серж.
Соль повернулся к безучастно стоявшему в стороне Кею.
— Так вот чего могла не выдержать наша психика! Вы знали, что мы окажемся в прошлом, и скрыли это от нас!
— Он заманил нас в ловушку! Сделал марионетками! «Мы нуждаемся в помощи…» Подлец!
Вивьен бросился к Кею и ударил его. Тот не шелохнулся. Серж опустился на землю, обхватил руками голову и зарыдал.
— Оправдываться бессмысленно, — разомкнул уста Кей. — Скажу лишь, что, проникнув в центр Земли, вы сбросили точку отсчета человеческой истории в начало координат, замкнули кольцо времени. А теперь скажите по совести: не об этом ли мечтал Великий Физик?
— Значит, все начинается заново? — сдерживая дрожь, спросил Соль.
— Не заново, а впервые. Человечества на Земле еще не было.
— Но вы же противоречите себе! Великий Физик существовал. Это бесспорно!
— Когда-то было бесспорно. А сейчас столь же бесспорно, что он никогда не существовал. Не существовало еще никого, в том числе и вас, отважно отправившихся к нам на помощь. Нынешние вы — не вы. Вам еще предстоит родиться в далеком будущем…
— Собираетесь переписать историю набело? — не догадываясь о том, повторил слова Преземша, обращенные к Великому Физику, Соль.
На миг ему показалось, что Кей смутился. Но нет, лицо интеллект-автомата было по-прежнему бесстрастно.
— В ней не должно быть места злу.
— Взяли на себя роль провидения? — с неприязнью процедил Вивьен.
— А кто дал вам на это право?!
— Один из сакраментальных вопросов: кто виноват, по какому праву и что делать… Отвечу на последний: делать все, чтобы человечество было изначально счастливым. И в этом смысле роль провидения придется играть вам.
7. Алгоритм невозможного
Наступило долгое молчание. Никому уже не хотелось спорить, доказывать, что-то выяснять.
Они замкнулись в себе, своих чувствах, мыслях, воспоминаниях.
Прислушивались к внутреннему голосу, словно лишь этот полумистический голос, идущий из недр души, мог унять охватившее их смятение.
Серж Вивьен думал, что так и не стал тем, кем больше всего на свете хотел стать. Не смог вытравить из глубины сознания боязливого подростка, которым помыкали сверстники. Всю жизнь боролся со страхом и, казалось, побеждал.
Боролся с единственной целью: доказать себе, что способен на подвиг. И лишь потому стал астронавтом.
Приобрел репутацию смельчака, но никто не подозревал о том, как после полета (не перед, а именно после!), на безопасной Земле, ночью, в постели, он метался от запоздалого ужаса, с обостренной образностью представляя, что могло с ним случиться, а когда-нибудь наверняка случится во враждебном, безжалостном, непримиримом к вторжению человека космосе.
И ту, прославившую его, операцию сделал от страха, что если пациент умрет (а без хирургического вмешательства этим бы непременно закончилось), о нем, Вивьене, будут говорить: «он побоялся оперировать»…
Перси Перс тоже углубился в мысли. Но в них не было и намека на отчаяние.
Они сводились к нетленной поговорке: «чему быть, тому не миновать».
Теперь, после того, как Кей внес хоть какую-то ясность в случившееся с ними, Перси испытывал нетерпеливую потребность действовать. Будущее представлялось цепью захватывающих приключений…
«А ведь нам повезло! — думал он. — Кому еще выпало на долю стать ангелами-хранителями человечества?!»
Перси представил себя в окружении оравы краснощеких ребятишек, и в нем вдруг проснулись отцовские чувства. В первый момент это даже показалось ему настолько забавным, что он рассмеялся, безотчетно прикрыв лицо ладонями: вот уж никогда не мыслил обзавестись семьей, а теперь, хочешь не хочешь, семья будет, да еще какая! И за нее в ответе не умудренный житейским опытом муж, а обыкновенный штурман-сейсмолог, ни разу не бравший в руки младенца.
Разве не смешно? А может, напротив, грустно и… страшно? Только ведь не откажешься, не переложишь ответственность на чужие плечи!
Задумался и Соль. В его мыслях главенствовал Великий Физик, но не тот дряхлеющий слезливый старик, который провожал их на интрадроме, а властный, умевший настоять на своем, подавлявший могучим интеллектом прижизненный классик, поистине великий при всех своих человеческих слабостях.
Благодаря ему Соль за короткое время стал другим человеком, избавился от, казалось бы, неизбывного безрассудства, научился взвешивать каждое слово, каждый поступок. Рыжего с престонского стадиона больше не существует, как нет уже и отчаянн о смелого запредельного пилота. Никогда не взмыть ему к звездам, не испытать сладкой муки фазового перехода… Ну и пусть!
Он почувствовал себя преемником старого ученого, словно тот завещал «сынку» завершить начатое им дело. Но тут мозг кольнула ядовитая мысль: а что если Великий Физик был лишь орудием, посредством которого Кей воплощал свой замысел?
Соль тотчас же с брезгливостью отверг кощунственное предполо-жение.
Скорее уж Кей вольно или невольно помогал Великому Физику осуществлять мечту об изначально счастливом человечестве!
Виктор думал о ней как о чем-то свершившемся, хотя в то же вре-мя сознавал, что на пути к беспримерно грандиозной цели сделан лишь крошечный шаг, а самое главное и трудное — впереди. Кей прав, настоящая жизнь только начинается, и нужно прожить ее достойно.
И незачем считаться, кто первым ступил на этот путь — Кей или Великий Физик. Все мы союзники, каждый сделает то, что в его силах, и то, что превыше их…
…Если бы кто-то из интранавтов, оторвавшись от своих мыслей, взглянул на чугунно-бесстрастное лицо Кея, он ни за что бы не догадался, какой тайфун чувств неистовствует сейчас в душе «персо-нифицированного интеллект-автомата».
Говоря о том, что психика интранавтов не выдержит всей правды, Кей подразумевал вовсе не возвращение в прошлое. Он не мог открыть ее даже сейчас и ограничился лишь полуправдой — невразумительным намеком, к счастью, так и не понятым ими.
Интеллект-автоматам удалось-таки найти алгоритм невозможного. Но, подобно «бессмертию» и «всезнанию», — не в буквальном смысле этого понятия.
Телепортировать эмбрионы через область пространственно-временных аномалий было слишком рискованно. Интеллект-автоматы во главе с Кеем предпочли решать задачу методом «от противного». Создали глобальную компьютерную модель человечества, транспонировали ее на поверхность Земли и стали наблюдать за эволюцией «псевдочеловеческого» общества, чтобы впоследствии воспользоваться плодами его технического прогресса.
