— Ну возьмем хоть вас, если это доставит вам удовольствие.
— Конечно, это будет ближе к истине. — Босс благо душно улыбнулся. — Зачем же твой тип ищет такого человека?
— Как символ цивилизации, которую он презирает.
— Понимаю.
— Сначала он выскажет, что у него на душе. Он позволит себе нагрубить этому воротиле. Он скажет…
— «Прими-ка успокоительную пилюлю, старый хрыч!» Ха-ха! — затрясся Меркадье от смеха.
— Допустим. Он заклеймит его глупость, его никчемность, его раздутую славу. И наконец…
— И наконец?
Молодой человек слегка улыбнулся — впервые после того, как вошел в кабинет.
— Остальное очень просто! — проговорил он.
Выстрел прозвучал не громче, чем если бы хлопнула пробка откупоренной бутылки. Одним из рекламируемых достоинств ядерного револьвера была бесшумность.
Меркадье не успел даже крикнуть и медленно осел в своем кресле. Бессильно повисла правая рука. Затем раздалось шипение, его тело и одежда начали аннигилироваться. Через три секунды от Филиппа Меркадье остались только перстень с печаткой, кусок подошвы ботинка, золотой зуб и ноготь большого пальца.
Перевел с французского В. ДМИТРИЕВ
Карл ГРУННЕРТ
ГОЛОВА МИСТЕРА СТАЙЛА
Рисунки Н. ГРИШИНА
ЛИСТАЯ СТАРЫЕ СТРАНИЦЫКарл Груннерт (1865–1918), в свое время популярный немецкий писатель-фантаст, выпустил в начале века три сборника «Новелл о будущем». По его собственному признанию, он выступал в научной фантастике как прямой последователь «трех гигантов»: Жюля Верна, Уэллса и Курда Ласовитца. Особенно заразительным был для него творческий пример соотечественника, которому Груннерт посвятил очередной сборник новелл «По ту сторону Земли» (1904). Во всяком случае, вслед за Ласовитцем он справедливо считается вторым по значению немецким фантастом начала нашего века, одним из родоначальников этого литературного жанра в Германии. Как Ласовитц, Карл Груннерт был человеком прогрессивных убеждений, ненавистником шовинизма и расовой нетерпимости, о чем свидетельствует его новелла «Голова мистера Стайла».
Новеллы Груннерта печатались в русских журналах предреволюционного периода. Одна из них — «Машина времени» — известна даже в трех переводах. Несомненно, творчество Груннерта было хорошо знакомо Александру Беляеву. Сюжет когда-то прочитанного рассказа «Голова профессора Стайла» вполне мог натолкнуть советского фантаста на разработку замысла «Головы профессора Доуэля». В этом тематическом совпадении мы усматриваем не простое заимствование, а творческую интерпретацию на более высоком уровне, идейном, научном и художественном.
Сейчас новеллы Груннерта выглядят во многом устаревшими. Да это и естественно. Ничто не устаревает так быстро, как идеи фантастов. Оглядываясь в прошлое, мы можем легче понять, чем была научная фантастика на заре своего развития и какой огромный путь прошла она за несколько десятилетий. В этом плане новеллы Карла Груннерта представляют безусловный интерес.
Евг. БРАНДИСМисс Анна, кузина моей жены, проживающая в Чикаго, штат Иллинойс, в доме № 2 на Норс-Сентр авеню, прислала мне номер немецко-американской газеты «Чикагская трибуна», где красным карандашом была отмечена следующая статья:
«Из одного городка нам передали очень странную историю, которая даже для наших привычных ко всему читателей звучит слишком «по-американски». Для того чтобы понять случившееся, сообщаем следующие факты.
В последнее время просвещенная публика обратила внимание на смелые и остроумные фельетоны, появлявшиеся изо дня в день в одной из самых больших наших газет. Они отличались не только энергичным и вдохновенным стилем, но и поражающим сходством по манере письма и мировоззрению со статьями мистера Стайла. А Стайл — как наши читатели, несомненно, помнят — погиб во время железнодорожной катастрофы около Буффало несколько лет тому назад. Его изувеченное туловище нашли под обломками поезда. Головы не было найдено, и личность была установлена на основании оказавшихся в кармане пиджака бумаг, среди которых была подготовленная для печати статья о борьбе с расовым угнетением.
Вместе со всей Америкой, вместе со всем цивилизованным миром мы оплакивали тогда утрату, которую смерть Стайла нанесла публицистике, науке, человечеству. В нашем некрологе мы писали тогда, что трагическая судьба, при всей ее жестокости, в данном случае была все же к нему снисходительной хотя бы потому, что мгновенная смерть избавила знаменитого журналиста от длительных физических страданий. Ведь близким Стайла слишком хорошо было известно, как тяжело он был болен в течение уже многих лет. Лишь человек со столь сильным характером, каким он, несомненно, обладал, мог так долго бороться с болезнью, и никто не подозревал, что его блестяще написанные статьи, по литературным достоинствам не уступающие произведениям классиков, создавались в страшных физических мучениях. Тогда-то мы и осмелились (см. нашу газету, 26-й год издания, № 245) сравнить его с великим немецким поэтом Фридрихом Шиллером, которого мы, американцы немецкого происхождения, чтим, пожалуй, даже больше, чем его почитают на родине. Мы писали тогда, как много потерял мир со смертью великого поэта, как много можно было от него еще ожидать и что количество оставшихся ненаписанными произведений, несомненно, гораздо больше того, что он успел создать. Мы жаловались на несправедливость природы, которая заковала такого титана мысли в оковы болезненного тела. «Пегас в ярме!» Мы писали, что подобные случаи побуждают людей на борьбу с силами природы, чтобы в интересах человечества освобождать одаренных людей от случайно доставшихся им физических недостатков.
И теперь из маленького городка на реке Огайо, как мы упомянули ранее, пришло невероятное сообщение о том, что Вивасиус Стайл жив и что знаменитые статьи в «Сан» и в других газетах, своеобразно освещающие последние актуальные проблемы, отнюдь не по случайному совпадению обстоятельств разительно походят на великолепные статьи Стайла. При этом для нас остается загадочным, как он оказался живым после железнодорожной катастрофы, поскольку тело его без головы было опознано друзьями.
Поклонники его таланта не верят, что Вивасиус Стайл — автор последних публикаций, и рассматривают всю эту историю как хитрый маневр газетчиков, тем более что до сих пор никто больше Стайла не видел и не разговаривал с воскресшим журналистом. Как бы там ни было, но, по нашему мнению, серия недавно опубликованных статей убеждает в том, что Стайл жив. Так может писать только он один — только Вивасиус Стайл! По когтям узнают льва! Мы не пытаемся исследовать, как другие газеты, различные возможности правдоподобного объяснения этих таинственных обстоятельств: использование еще не опубликованных рукописей Стайла, подражание его стилю молодых одаренных журналистов и т. п. Мы решительно утверждаем подлинность статей в «Сан». И хотя в настоящее время мы одни придерживаемся этих убеждений, будущее докажет нашу правоту. Так мы писали вчера. Но теперь вся эта история получила неожиданное и не менее необыкновенное объяснение.
