Зал разразился аплодисментами, которые, как показалось Джеймсу, благодарности не выражали, скорее, были поверхностными. Франклин достал из своих одежд бумагу и изучил ее.
— Несколько ранее этим вечером с помощью жеребьевки было установлено, — провозгласил он, — что команда В выступит первой с вступительной речью. Полагаю, ее будет представлять Табита Корсика. Мисс Корсика, пожалуйста.
Франклин отступил от трибуны, садясь в кресло, расположенное в самом центре сцены. Табита вышла к подиуму, находящемуся с левой стороны, руки ее были пусты. Она улыбнулась толпе своей восхитительной улыбкой, видимо, чтобы очаровать каждого одного за другим.
— Друзья и одноклассники, учителя и представители прессы, могу ли я взять на себя смелость указать на то, что замечания нашего уважаемого профессора Франклина, фактически, представляют саму суть ошибки, которая лежит в основе нашей сегодняшней дискуссии?
Толпа испустила что-то вроде совместного вздоха, вздоха ожидания. Табита воспользовалась моментом, чтобы повернуться и улыбнуться Бенджамину Франклину:
— С извинениями и уважением, профессор.
Франклин, казалось, был совершенно невозмутим. Он поднял руку ладонью вверх и кивнул. Этот жест, видимо, говорил «продолжай».
— Конечно, приличие и уважение должны управлять таким днем дискуссий, как этот, — сказала Табита, возвращая свое внимание к аудитории, — в этом отношении мы не могли не согласиться с профессором. Нет, ошибка заключается в последнем предложении профессора Франклина. Он призывает нас, прежде всего, помнить, что все мы, в конце концов, приятели — ведьмы и волшебники. Друзья, разве это является основой нашей идентичности? Если так, то я утверждаю, что мы самые худшие из тиранов, самая низкая форма фанатиков. Ведь разве мы, за всеми палочками и заклинаниями, не являемся людьми больше, чем магами?
Позволить себе прежде всего быть определенным своим волшебством значит отказать человечеству, к которому мы принадлежим вместе с неволшебным миром. Хуже того, это принижает все остальное человечество к статусу более низкому и менее значимому. Я не приписываю эти предубеждения только профессору Франклину. Эти предрассудки закрепились в методах и манерах текущей волшебной политики так же, как волшебство закрепилось в метле. Это не врожденная вера магов, что маггловское человечество уступает нашему, но это — несчастный и неизбежный результат нынешней политики Министерства.
Наш спор сегодня основывается на том, что нынешний правящий класс руководствуется этими предрассудками. Это допущение тройнично. Во-первых — Закон о Секретности — важнейшая мера безопасности против мира магглов, предположительно неспособных принять наше существование. Хотя, возможно, необходимый в прошлом и поддерживаемый сейчас Закон о Секретности устарел, и исходит от отдельного общества, отрицающего, что волшебники и мир магглов могут быть полезны друг другу.
Второе предположение заключается в том, что история подтверждает мысль, что конгресс волшебников и магглов может только привести к войне. Мы будем настаивать, что это утверждение было организовано из ряда отдельных и несвязанных исторических инцидентов, которые, каждый по-своему, были неудачны и относительно неважны. Призрак всесильного злого волшебника, жаждущего мирового господства, был наряду с предрассудками слабоумного мира магглов, неспособного принять существование волшебного общества. Понятия обеих этих угроз, мы утверждаем, развивались волшебным правящим классом, чтобы поддержать культуру страха, тем самым скрепив свой собственный план власти и контроля.
И последнее предположение, которое мы хотим поставить под вопрос — это существование так называемой «темной» магии. Мы будем настаивать, что «темное» волшебство — просто форма сложного волшебства, которое считается злым, потому что главным образом использовалось теми, кто когда-то противостоял текущему правящему магическому классу. «Темная» магия — это, короче говоря, изобретение департамента мракоборцев, используемая, чтобы оправдать подавление любого человека или группы, если правящий класс чувствует себя под угрозой.
Мы утверждаем, что все три этих предположения легли в основу политики, основанной на предубеждениях относительно мира магглов. Наша цель — равенство, причем не только для магглов, но и для самих себя. Ведь прежде всего мы не ведьмы или волшебники, магглы или маги, мы — просто люди.
С этим Табита повернулась и направилась к своему месту за столом команды Б. Наступил момент благоговейной тишины, а затем, к ужасу Джеймса, толпа разразилась аплодисментами. Джеймс огляделся. Аплодировал не каждый, но те кто делал это, примерно половина, делали это со зловещей силой.
— …выражение поддержки от собравшихся студентов, — слышен был только голос радио ведущего — в то время, как мисс Корсика, образец спокойствия и уверенности в себе, занимает своем место. А сейчас к трибуне подходит мисс Петра Моргенштерн, капитан команды А…
Когда аплодисменты стихли, Петра положила на трибуну небольшую стопку карточек с записями и взглянула вверх без улыбки.
— Дамы и господа, одноклассники, приветствую вас, — сказала она, ее голос был четким и громким. — Члены команды Б привели три пункта своей речи, их «три допущения». Команда А докажет, что в действительности, только одно «допущение» имеет силу на сегодняшних дебатах, в то время как два других аргумента полностью зависимы от него. Это «допущение» состоит в том, что история как наука и как предмет исследования не надежна. Команда Б должна убедить нас, что история не заслуживает доверия, будучи полностью сфабрикованной, сплетенной по капризу и умыслу небольшой правящей группы необычайно сильных ведьм и волшебников.
Эти правящие индивиды, должно быть действительно сильны, потому что история, которую она якобы придумали, на самом деле до сих пор в памяти многих, живущих по сей день. Наши родители, наши бабушки и дедушки, наши учителя и да, наши лидеры. Они были там, когда предположительно подделка истории имела место, большая часть прямо здесь, на этой земле. Используя логику команды Б, Битвы за Хогвартс либо никогда не было, либо она происходила настолько по-другому, что это становится совершенно бессмысленным. Если это так, что ж, тогда мы можем согласиться с другими их «допущениями», например с утверждением, что Закон о Секретности не важен и что темная магия — это выдумка Департамента Мракоборцев. Если, тем не менее, исторические записи о возвышении Темного Лорда и его кровавых поисках силы и власти над миром магглов могли быть тщательным спектаклем, тогда остальные утверждения команды Б тоже верны. Таким образом, мы будем тратить нашу энергию на эти аргументы исключительно чтобы оправдать команду Б.
Наступил очередной момент обвиняющей тишины за опрометчивое упоминание Темного лорда, а затем вспышка аплодисментов, равная по силе предыдущим, но разбавленная гиканьем и свистом.
— Краткое, но энергичное заявление от мисс Моргенштерн, — произнес голос диктора. Джеймс увидел человека в пурпурном котелке и стал читать его слова, вылетающие из волшебной палочки в воронку радиовещания. — Очевидно, что на тройничную линию Мисс Корсики брошена тень. Это обещает стать прямым и смелым диалогом, дамы и господа.
В течение следующих сорока минут члены обеих команд занимали трибуны и предлагали аргументы и контраргументы, профессор Франклин контролировал время и судил. Зрителей просили сдерживать аплодисменты, но их было совершенно невозможно предотвратить. Каждый всплеск аплодисментов, звучащий в ответ на аргумент команды, казалось, подавлял сторонников противоположной точки зрения и поддерживал своих. Ночь спустилась на Амфитеатр, зловещая тьма, лишь тонкий серп месяца висел низко над горизонтом. Заколдованные фонари плавали над ступенями и арками, оставляя сидения в тени. В центре сцены было светло, как в полдень, благодаря летающим светящимся шарам профессора Флитвика. Зейн противостоял Хейверу Флэку, споря об утверждении, что историю всегда пишут победители.
— Я из Соединеных Штатов, — говорил Зейн, обращаясь к Хейверу Флэку через сцену, — если ваше заявление правда, то как бы я узнал что-либо об ужасном прошлом моей страны, обхождении с коренными американцами, охоте на салемских ведьм, временах рабства. Если победители пишут историю, то как бы я узнал, что даже Томас Джефферсон имел своих рабов?
Бенджамин Франклин при этом содрогнулся и медленно одобрительно кивнул. Сторонники команды А шумно зааплодировали.
Наконец, с по-прежнему неясным исходом, капитаны обеих команд поднялись к трибунам для финальных речей. Табита Корсика спокойно взяла слово первой.
— Я высоко ценю, — начала она, взглянув на Петру, — что моя противница ограничила дискуссию одним центральным принципом: новейшая история мира магов усовершенствованна и стилизованна так, чтобы внушить ужас перед легендарным чудовищным врагом. Чтобы не быть голословными, они непрерывно возвышают образ «Темного лорда», как они предпочитают его называть. Если мисс Моргенштерн желает избежать обсуждения некоторых обоснованных фактов в сегодняшней дискуссии, я соглашусь. Если она готова обсудить подробно фигуру, вокруг которой все вращается, давайте называть его в нашей дискуссии Лорд Том Реддл.
