очутился в самом сердце ритуальной пляски. Мелькали лица, звериные морды, блестели кобры в головных уборах «египтян».
Наконец перед ним появилась София. Разумеется.
Он не мог точно сказать, сам подошёл к ней или она приблизилась во время танца. Но Давид окончательно потерял связь с реальностью, когда она начала менять лица в такт мерцающему свету. Вспышка – перед ним кукольное личико с пухлыми губами. Вспышка – аристократка с длинным тонким носом. Вспышка – греческий профиль.
Зачем она делала это? Хотела поразить ещё больше? Заставить окончательно потерять рассудок? На соблазнение походило мало. В его голове, когда воображаемый Давид пытался выяснить мотивы поступков Софии, она объясняла это чем-то вроде «просто прикольно».
Он не знал, сколько простоял так, будто загипнотизированный, но всё же наконец оторвался от созерцания бесконечных метаморфоз. Вместо того чтобы отправиться на поиски Мино, он обогнул Софию и вышел в коридор.
Там он остановился, испытывая острое желание прислониться к стене и устало потереть лицо. Но вокруг было слишком много коллег и химер, поэтому он твёрдой походкой отправился прочь из жилого корпуса. Давид рассудил, что сможет спросить Мино о загадочной букве позднее.
Но, оказалось, вечеринка не заканчивалась за стенами квартиры. Кое-кто из развеселившихся гостей отдыхал на площади между корпусами.
– Эй, Давид! – окликнули его, пока он шёл к лаборатории.
– Адам…
Каковы шансы, что это не выльется в очередной обмен шуточками?
– Я думал, ты ушёл ещё час назад, – выкрикнул Адам, пока Давид пытался пройти мимо как можно скорее. – Ты что, только что поставил рекорд по пребыванию на увеселительном мероприятии?
– Я спрятался в саркофаге, но меня обнаружили, когда пытались поместить туда мумию из туалетной бумаги.
Адам в притворном ужасе воскликнул:
– Святые угодники! Я что, пропустил конкурс с мумиями?! Макс, ты слышишь?
Давид уже почти пересёк площадь, когда услышал за спиной:
– Да я устал уже с этим зверьём тусить. Мокрой псиной воняет. Поехали лучше в город.
Этот зоолог обращался не к нему. Этот зоолог работал в другой лаборатории и не являлся подчинённым Давида, что как будто бы лишало морального права отчитывать идиота. Можно было просто пропустить выпад мимо ушей. Но разве формальности остановят в такой ситуации?
Пропустить не получилось. Давид замер, неторопливо развернулся и направился в сторону коллег. Вероятно, Адам заметил недобрый огонёк за стёклами очков в прозрачной оправе, потому что поспешно встал и неуверенно произнёс:
– Макс, следи, что мелешь.
Но Давид лишь убедился, что правильно охарактеризовал Макса идиотом, так как тот, вместо того чтобы заткнуться, продолжил:
– А ты сам не чувствуешь? У моей матери от мопсов так несёт, когда они набегаются по лужам.
В этот момент он заметил Давида, приближающегося к ним с мрачной решимостью. Адам попытался встать между ними, но Макс сам высунулся, спросив:
– А вам чего, доктор Сезар?
Давид в излюбленной манере дёрнул плечом, а затем с разгона заехал Максу в челюсть. Вслед за чем почувствовал тупую боль в руке и зашипел. Но, увидев готовность жертвы нанести ответный удар, встал в стойку. Дрался Давид откровенно плохо – никакой техники, никаких приёмчиков, – но если случалось, выходил победителем благодаря весу и развитой мускулатуре.
Макса остановил Адам. Оттащив коллегу за ворот футболки, он встревоженно воскликнул:
– Давид, рехнулся?
– А что такое? – из-за спины Адама выкрикнул Макс. – Значит, правду говорят, а?
«Не спрашивай, не спрашивай, не спрашивай», – билось в голове.
– О чём это ты, кретин?
Адам зашипел на приятеля, но тот не собирался молчать, раз уж не сумел отразить атаку физически:
– О том, что вы у нас по кошечкам пошли! Заводит, когда дама с хвостом?
– Сука, – выдохнул Давид и попытался врезать Максу ещё раз, но его остановили другие зоологи, подбежавшие к ним, как только началась драка.
Пока трое учёных удерживали доктора Сезара от того, чтобы он не разбил Максу нос, этот придурок продолжал выкрикивать что-то насчёт «кисок» и «зоофилов», из-за чего Давид почти сумел вырваться и всё-таки нанести более серьёзные увечья, чем безобидный синяк.
Но тут над площадью раздался громогласный голос Мино – в обычной жизни он говорил низким, будто бы ласковым баритоном, но окрик его был раскатистым, похожим на рычание.
– Что происходит? – спросил он, подходя к застывшим участникам драки.
Следом за ним шли несколько гостей, в том числе Марта и София. Этого ещё не хватало! Давид скривился, в то время как Макс ответил:
– Доктор Сезар ударил меня!
Слизняк.
Мино удивлённо перевёл взгляд на Давида, которого отпустили, видимо, предполагая, что приступ агрессии взят под контроль.
– За что? – спросила Марта, когда пауза затянулась.
Давиду показалось, что сам Мино, мрачно оглядывающий участников потасовки, догадывался, каков был ответ, потому не спешил спрашивать.
Нервно спихнув руку одного из зоологов, на всякий случай придерживающего его за плечо, Давид зло выплюнул:
– Напишу вам в понедельник отчёт – за что.
И с этими словами, бросив презрительный взгляд на Макса, пошёл прочь. Взбешённый и уставший, он надеялся, что София не побежит следом из какого-нибудь идиотского желания выяснить, что произошло.
Но когда она не побежала, разозлился ещё больше.
В понедельник же Давид явился на работу, будто бы ничего не случилось. Он, как и всегда, был первым, поэтому к приходу сотрудников уже полностью погрузился в образ холодного, сдержанного, строгого руководителя. К счастью, коллеги благоразумно делали вид, что ничего не произошло.
Почти до самого обеда всё шло хорошо, а потом повторился самый страшный день Давида.
Не в деталях, но так же, как и двадцать лет назад, он увидел мужчин в форме, входящих в помещение один за другим. Так же, как двадцать лет назад, ощутил волну страха, схватившего за живот, стиснувшего все внутренности и поднявшегося к горлу. Люди прошли через лабораторию, вошли в кабинет Давида. Он, так же, как двадцать лет назад, слушал, но как будто бы не улавливал смысла слов. Однако по реакции других людей (тогда прислуги и отца, сейчас – коллег) понимал, что случилось нечто ужасное.
Давид пытался сосредоточиться на речи одного из мужчин в форме, но в ушах гудело, и он никак не мог взять в толк, что ему пытались объяснить. Он только видел, как шевелятся губы на круглом красноватом лице. И сумел отметить нашивки на груди и плечах: Национальная Служба Безопасности.
Они пришли арестовать его? Давид взглянул на коллег сквозь стеклянные стены кабинета и увидел, как сотрудники НСБ надевают наручники на Софию и уводят её.
Затем все посторонние покинули территорию А-18. Давид продолжил недоумённо стоять у своего стола, бездумно глядя в пространство. Она покинула его. Навсегда.
В дверях появилась Марта.
– Что это было? – спросила она испуганно. – Вам что-то известно?
Как бы объяснить ей, что он потерял возможность воспринимать информацию на слух, и не показаться при этом полным кретином?
– А вам что известно? – использовал он свой любимый приём «придумай правдоподобное объяснение сама».
– Только то,
