и ослепленные страхом!!! Мы покрыли себя позором, бросив сражающихся и гибнущих соратников! Мы отдали русам
свое право доказать, что мы настоящие мужчины на поле боя!!!
После короткой паузы, длившейся едва ли один удар сердца, он продолжил еще более воодушевленно, стряхнув с наконечника труп своего первого врага:
— Но мы можем вернуться!!! И мы должно вернуться, ибо там — тут Кааро показал окровавленным копьем в сторону сражающихся у ладьи — там осталась не только наша честь, но и наш единственный путь ко спасению!!! Бежим сейчас — и нас рано или поздно выловят и перебьют свеи!!! Обещания волхвов об их помощи — ложь!!! Разве напали бы они на нас, будь слова Кайдо правдой?! Нет!!! Так идите же за мной, сражайтесь — и тогда вы или умрете в бою с честью, или спасетесь, победив!!!
На последних словах Кааро, предельно разгоряченный собственной речью, бросился назад, к стоянке новгородцев!
Один.
Но уже секунду спустя за ним последовало еще двое воев — из числа бывших прихлебателей Ааре, кои уже слишком привыкли к тому, что у них должен быть вожак. В данном случае их вожаком стал тот, кто поверг предыдущего… За этой парой сорвались, бодря себя воинственными кличами оставшиеся члены «стаи» — и некоторые воины, так же вдохновленные речью молодого, но уже оказавшегося более мужественным, чем они, мужа.
А за ними, спустя всего десяток ударов сердца, потянулась вся толпа только что спасающихся бегством — потянулась, повинуясь скорее стадному инстинкту, чем голосу мужества в своих душах…
Но все же и один воин сумел обратить вспять бегство целых полутора сотен бойцов! Сумел сделать это, явив им собственный пример…
Ярл Гьорд
Победа свеев, только что бывшая, как казалось, уже в их руках, ускользнула словно птица, мягко задев на прощанья гладким крылом… То, чего боялся Гьорд, воплотилось в жизнь несмотря на все его старания избежать потерь от стрел и сулиц врага. Но ведь даже догнав отступающих «восточных викингов» и разгромив их в скоротечной схватке, его хирдманы все равно попали под шквальный обстрел с ладьи! Сам вождь поймал стрелу в левое плечо, отчего поднимать щит теперь приходилось с огромным трудом и через сильнейшую боль!
Но все же викинги добрались до последних уцелевших налетчиков с Эйсюсла, перебили их у борта ладьи — несмотря на частые удары копий сверху, и по прежнему летящих в них дротики… Однако после их атаковал целый хирд новгородских «медведей»! Как кажется, они и вовсе не уступали числом свеям — и, обойдя их с левого крыла, венды смело бросились на уже уставших воинов!
А с судна в хирдманов по-прежнему летели стрелы и сулицы…
Впрочем, опытные дружинники трех ярлов не отступили. Сцепив щиты впереди, сдерживая «стеной» атакующего врага, они одновременно с тем подняли их и над головами, тут же уменьшив потери от оперенной смерти, свистящей в воздухе… А в ближнем бою, в яростной рубке топоров и частых уколов копий, опытные викинги не то, что проигрывали, а скорее даже побеждали новгородцев, медленно, но верно начав их теснить!
Возможно, они сумели бы не только вырваться из ловушки у ладьи, но даже и обратили бы вспять нового врага…. Но как только чаша весов боя стала медленно клониться в сторону свеев, в спину и левое крыло обращенных к русам скандинавов ударили вернувшиеся на поле боя «восточные викинги»! Они подобрались к сражающимся под покровом тьмы, без единого крика! И атаковали с небывалой яростью и ожесточением, в первые же мгновения схватки перебив десятка два обращенных к ним спинами хирдманов!
Только услышав сбоку отчаянные крики своих людей, Гьорд обратился лицом к новой опасности, рефлекторно вскинув щит — и тут же скривившись от боли в раненом плече… А потом в правый край нетвердо удерживаемой защиты с силой ударило копье, стиснутое в руке еще совсем молодого парня! И ярл, с таким трудом сумевший поднять щит, уже не сумел удержать его твердо, чтобы отразить атаку… Кромка его защиты выгнулась внутрь, и оставивший на дереве глубокую борозду наконечник копья впился в грудь Гьорда, пробив кольчужные кольца и наполовину погрузившись в плоть нестарого еще свея… Он упал, а его убийца, что-то яростно крича, рванул вперед, нанося уже новый укол…
Впрочем, Гьорд погиб так, как когда-то об этом и мечтал в юности. В тяжелом, кровопролитном бою, с оружием в руках, когда еще, как кажется, не все потеряно, когда еще остался шанс победить… И потом, он сделал все, что смог, для отражения вражеского набега и для победы над превосходящем врагом. Ему не в чем было себя винить…
А главное, у ярла ведь практически получилось! Более того, пусть Гьорд этого и не узнал, но его хирдманы покарали всех участников набега на бург Асбьорна — воины и подданные последнего были отомщены…
Наконец, он не увидел — и в том было благо его скорой смерти! — как гибнет атакованное с трех сторон войско свеев, прижатое к воде и борту новгородской ладьи. Как истратившие стрелы и сулицы лучники вендов ввязываются в драку, буквально прыгая на щиты скандинавов!
Он не увидел, как пал Дагер, подобный настоящему медведю — и убитый, словно медведь, удачным уколом копья в горло, во время замаха для собственного удара! Не увидел, как рухнул на колени с отрубленный головой Эрик, сраженный в схватке вожаком ушкуйников Твердило…
Умелый и разумный воин, «голова» не лез в гущу сечи, пока не заметил, как вокруг знатного свея (его выдала добротная кольчуга и меч в руке) собираются последние уцелевшие вои, повинуясь приказам последнего… Эрик же строил хирдманов клином за своей спиной, рассчитывая отчаянным ударом вырваться из западни; и он первым встал на самом его острие. И быть может, ярлу удалось бы задуманное — но когда он уже был готов повести за собой людей, путь ему преградил новгородец в чешуйчатом панцире, также сжимающий в руках прямой клинок…
Последний уцелевший вождь свеев яростно атаковал противника — но тот расчетливо подставил под тяжелый рубящий удар железный умбон своего щита. И сила Эрика обернулась против него — сталь «каролинга» не выдержала, меч со звонким лязгом треснул буквально пополам! А «глава» ушкуйников уже ударил щитом в щит врага так, чтобы тот хоть немного опустился — и тут же отступив на шаг, лихо крутанул над головой харалужный клинок, обрушив его на шею ярла! Покатилась по песку голова последнего вожака свеев, орошая землю кровью — а викинги, потрясенные смертью
