Полли ухмыльнулась:
— Никто точно не знает. Конечно, ходят слухи. Говорят, будто нюхал в мужском туалете какую-то дурь. Посадили в канцелярию, пока не решат, что с ним делать. — Она вздернула брови. — Извините, если он ваш друг.
— Нет, — с чувством заявила Мередит. — Совсем наоборот. Очень рада с вами познакомиться, Полли. — Она шагнула к окну, посмотрела на тротуар внизу. — Знаете, я постоянно придумывала, как от него избавиться, а в результате ничего не пришлось делать. Он сам все сделал.
— Ну и отлично, — рассмеялась Полли. — Нечего беспокоиться. Половина проблем сама собой решается. Если то, что болтают об Адриане, хоть чуточку правда, он был обречен на провал.
Мередит медленно повернулась лицом к ней, сунув руки в карманы пиджака:
— Конечно… вот именно… — Она какое-то время задумчиво смотрела на новую компаньонку и вдруг схватила кейс. — Полли, простите… Удержите крепость еще один день? Мне надо вернуться в Бамфорд.
— Без проблем, — рассеянно пробормотала Полли, углубившись в работу.
Мередит выбежала из офиса. Все ясно. Абсолютно очевидно. Каждый мог догадаться. Она сама могла бы… Ну, не обо всем, но об одной детали определенно.
— Зачем мы здесь? — спросил Алан Маркби. Не в том смысле, зачем человек вообще присутствует во Вселенной, а в том, зачем они с Мередит торчат на придорожной стоянке. Он припарковался рядом, пересел в ее машину на пассажирское сиденье и теперь вглядывался сквозь лобовое стекло в помятый фургон, стоявший перед ними. — Конечно, — продолжал он, — я страшно рад так скоро опять тебя видеть, хотя, насколько помню, ты утром уехала в Лондон на поезде и должна была вернуться вечером. Что стряслось?
— Мне надо поговорить с тобой, Алан, а разговор не телефонный. Понимаешь…
— В другом месте можно было поговорить. Что, по-твоему, в этом фургоне находится?
— Понятия не имею, — раздраженно ответила Мередит. — Слушай, я примчалась из Лондона, потому что должна поговорить с Минкином, но сначала решила поговорить с тобой. Поэтому попросила приехать сюда, за полмили от регионального управления. Потом вместе отправимся к Минкину.
— Ты с ним вчера разговаривала, — напомнил Алан. — Если что-нибудь вспомнила, позвонила бы, попросила о встрече. Зачем меня впутывать?
— Затем, что сначала желаю с тобой обсудить, что сказать. Понимаешь, я вполне уверена, что права, только цельной картины не вижу. Хотелось бы. Половину вижу. По-моему, ты добавишь другую.
— Ладно, послушаем твою половину.
— Насчет мышьяка, — сказала она. — Я знаю, кто его унес из сторожки.
— Да? — недоверчиво хмыкнул Алан.
— Да. Абсолютно очевидно. Ян.
— И сам отравился? Вряд ли Минкин поверит. Тогда все остальные слетают с крючка, но, по-моему, ты могла придумать что-нибудь получше.
— Ты вообще меня слышишь? Честно, иногда ты просто невыносим.
— Вот как? — обиделся Алан. — Это я бросил работу и выдернул тебя на какую-то автостоянку, предлагая гениальное объяснение, что Ян добровольно мышьяка наглотался?
Стоявший впереди фургон стронулся с места и влился в поток машин.
— Я так и не узнаю, что в этом фургоне, — проворчал Маркби.
— Ты так и не узнаешь, к чему я пришла, если не выслушаешь. Ян не собирался глотать мышьяк. Он не самоубийца. Он замышлял убийство.
Маркби повернул к ней голову:
— Дальше.
— Хорошо. — Мередит смахнула со щеки непослушную темную прядь и принялась излагать свою теорию: — Все дело в завещании… в завещаниях. Ян приехал сюда потому, что нашел завещание прадеда и надеялся с его помощью получить кое-какие деньги. Приехав, увидел, что денег нет, есть лишь большой развалившийся дом на обширном куске земли. Конечно, не деньги в руки, но после продажи, если она состоится, наличные будут в кармане. Пока все правильно?
— Никто не спорит.
— Ему откуда-то стало известно, что усадьбой интересуется Дадли Ньюмен.
— Ньюмен ему сам сказал, — сообщил Маркби. — Боялся, что Ян помешает.
— Правда? Ну, он действительно намеревался отсрочить продажу, но передумал, услышав, что есть покупатель. Однако понимал, что Дамарис и Флоренс так просто не отдадут половину вырученных денег. Он им не понравился. Мы с тобой, Пэм Пейнтер, Джулия, Лора, все знакомые сестер Оукли на него ополчились, предупреждая, чтобы не обманывал, не давил на старушек. И Ян сделал очень простой вывод. Из всего семейства Оукли на свете остались лишь сестры и он. Если они умрут…
— А, — кивнул Алан. — Завещания в секретере…
— Именно. Если сестры умрут, у него будет полное право претендовать на имение, при условии, что они его не оставили кому-то другому. Поэтому он дождался момента, пошарил в бумагах и нашел искомое — завещания. Больше того — ожидания оправдались. Сестры все завещали друг другу. Составили завещания несколько лет назад, когда были моложе. Ян вполне хладнокровно решил их убить, имея подходящий способ и средство.
Мередит помолчала, ожидая комментариев, которых не последовало. Маркби задумчиво смотрел на нее. И она продолжила:
— Фактически, не так трудно найти ответ на вопрос, кто взял мышьяк из садовой сторожки. Бутылку нашел Рон и сразу же о ней позабыл. Почему? Потому что в тот самый момент перед ним неожиданно предстал Ян. Рон отвлекся. Не знал, кто это такой, ничего не слышал о приезжем, а когда услышал, ни о чем уже больше не думал. Сторожка осталась незапертой. Дамарис и Флоренс ходить туда незачем. Они даже не знали, что Рон снял засов. Туда зашел Ян, который повсюду шнырял и подглядывал. Увидел бутылку, понял, что там такое, решил, что пригодится, если изначальный план не сработает. — Мередит замолчала. — Знаю, я не могу доказать, — сказала она. — Но уверена, что так и было. Ян намеревался отравить сестер, подсыпав яд в их любимую белковую пасту «Мармит».
— Все, что было на кухне, проверено, включая ту самую пасту, — заметил Маркби.
— Ох, в той банке ничего не было. Он отравил другую, а полиция нашла хорошую. Поменял банки, понимаешь? Оставалось в нужный момент поменять их обратно.
— Ну и как же в конце концов он сам отравился?
— Во-первых, не знал, сколько требуется мышьяка. Ведь Джефф Пейнтер сказал, что он умер от огромной дозы, существенно выше смертельной. Видно, думал, что найденная в сторожке бутылка очень старая, возможно, с годами яд выдохся, поэтому решил побольше подсыпать. Во-вторых, банки с пастой как-то перепутались. Сестры мазали на хлеб безобидную пасту из буфета, а Ян думал, что отравленную. Он проследил, как они пошли спать, рассчитывая, что ночью им станет плохо и это будет похоже на острый приступ гастроэнтерита. Вряд ли он хотел мгновенной смерти, думал, несколько дней проболеют. Дожидаясь первого приступа, пошел перекусить. Возможно, ради черного юмора приготовил себе бутерброд с пастой из другой банки. Дамарис нашла в кухонной раковине испачканный нож, после того как вызвала скорую. В общем, сестры ели нормальную пасту, а Ян отравленную. Мы подозревали всех и каждого. А он сам себя погубил, как Адриан.
— Кто?
— Потом объясню. Что скажешь, Алан?
Маркби вдруг ощутил тесноту пространства, в котором находился.
— Скажу, что ноги совсем затекли. По-моему, теория оригинальная, и только. Ее не докажешь. И главное, не понимаю, как человек, разработавший изощренный план, мог столь опрометчиво перепутать банки. Из твоих рассуждений выходит, что Ян должен был поменять банки в буфете. А паста «Мармит», изъятая полицией из буфета, абсолютно безвредная. Если пойдем с этим к Минкину, он справедливо посмеется…
Алан замолчал, но по-прежнему не сводил глаз с Мередит.
— Что? — нетерпеливо спросила она.
— Кенни Джосс… — медленно вымолвил он. — Кенни Джосс был на кухне. Дэйв Пирс заподозрил, что он что-то скрывает. Надо поговорить с Минкином. Прямо сейчас. Ну, поехали.
— Твоя машина рядом, — напомнила Мередит.
Алан вылез, глухо чертыхаясь, и бросился к собственному автомобилю. Мередит тактично пропустила его вперед.
Глава 24
— Можно доставить Джосса сюда, — кивнул Минкин, сидя в кабинете суперинтендента Маркби.
Пылинки плясали в луче слабого солнечного света из окна, который освещал лондонского детектива, как прожектор. Он сгорбился на стуле, уткнувшись локтями в ляжки, сомкнув широкие ладони, поглядывая на Маркби из-под густых соломенных бровей. Однако, несмотря на свирепый вид, Минкин пребывал в необычно хорошем расположении духа после визита к Пейнтерам. Возможно, поэтому без возражений согласился выслушать теорию Мередит. Алан, ожидавший отказа, испытал облегчение и одновременно удивился.
Изложив свои соображения, Мередит удалилась. Минкин слушал ее молча, скрывая реакцию. По мнению Алана, говорила она хорошо, убедительно. Но, не зная, насколько ей доверяет лондонский детектив, опасался худшего. Теперь, когда суперинтенденты остались наедине, Минкин прервал молчание этой лаконичной фразой.
