случилось, сводит с ума. Чувствуешь, что нужно еще столько всего сделать, чтобы подготовиться, а на самом деле нужно только дышать и беречь себя. Ничто не может помешать тебе принимать каждое приходящее мгновение таким, какое оно есть. Нельзя справиться со всем сразу и найти ответы на все вопросы.
Ее слова немного утешили меня.
— Легче сказать, чем сделать, но я изо всех сил буду пытаться помнить это.
Мелоди жестом указала на блюдо с фруктами:
— Съешь что-нибудь, пожалуйста!
Потом она налила в стакан лимонад и подвинула в мою сторону.
— И еще я поняла, что совершенно нормально не знать, что следует делать, жить в подвешенном состоянии. Все когда-нибудь случается в первый раз и постигается путем проб и ошибок. Когда привыкнешь, такие вещи, как смена памперсов, кормление ребенка… становятся второй натурой. Научиться заботиться о ребенке нельзя иначе, как по-настоящему делая это. И никто не ожидает, что ты будешь во всем совершенна.
— Отлично. Потому что я больше чем уверена, что буду в полном ауте.
Мелоди засмеялась и положила в рот виноградину.
— Сама себе удивишься.
Затем мы помолчали, просто глядя друг на друга через стол. А потом, сама не знаю почему, я сказала:
— Знаете, ведь у меня никогда не было матери.
— Знаю. — Взгляд Мелоди был полон сочувствия.
— Не помню, говорила ли я вам, — я посмотрела в сторону, размышляя об отсутствии материнской модели в моей жизни, — но как я смогу стать хорошей матерью, если у самой ее никогда не было?
— Потому что это врожденное, — ответила она без промедления, — потому что ты любящая, заботливая женщина, которая сделает все, что в ее силах, чтобы вырастить свое дитя. Похоже, у твоей родительницы никогда не было материнской жилки. Но ты — не она.
Я искренне надеялась, что Мелоди права. Пока я слушала ее слова, слезы текли по щекам. Тогда она переставила свой стул и обняла меня.
Какое-то время мы так и просидели, а потом она подала мне салфетку и сказала:
— Все будет хорошо. Знаю, что сейчас в это трудно поверить, но мне ты верь: все будет хорошо.
Она встала и направилась в спальню.
— Я скоро. Хочу кое-что показать.
Несколько минут спустя Мелоди вернулась с фотоальбомом в руках.
Положив альбом на стол, она сказала:
— Уверена, что Раш убьет меня, когда узнает, но семь бед — один ответ.
В альбоме было множество фотографий молодой Мелоди с маленьким Рашем, который в детстве был абсолютным блондином. Но с такой же озорной улыбкой и выразительными глазами. Мелоди с очень длинными волосами выглядела совсем юной.
Когда мы дошли до фотографий, сделанных, судя по всему, в профессиональной студии, она широко улыбнулась.
— Помню этот день.
Прикрыв рот рукой, она показала на малыша Раша, сидевшего у нее на коленях.
— Ох, боже мой, я повезла Раша в портретную студию Сирса. Прямо перед съемкой его вырвало аккурат на новенький костюмчик. Я была вся в слезах, потому что ехать в магазин было далеко, а я не хотела возвращаться. Так что фотограф дал наряд, который случайно оставили предыдущие клиенты. Видишь, комбинезон немного великоват?
— Только посмотрите на эту слюнявую беззубую улыбку. — Я хихикнула.
— Я была взвинчена, но как только фотограф посадил нас, Раш тут же стал позировать перед камерой. Я ушла оттуда настолько счастливой, совершенно в другом настроении.
Погруженная в воспоминания, Мелоди на мгновение смотрела в пространство, потом обратилась ко мне:
— В этом и состоит материнство. Из череды взлетов и падений. Но оно стоит того, Джиа. Поверь…
Я не могла оторваться от широкой улыбки Раша на фотографии. Она отражала доброту, присущую моему крутому парню.
Моему крутому парню.
Будто я не знаю, что он больше не мой.
— Что-то не так, Джиа?
Должно быть, Мелоди заметила внезапное выражение грусти на моем лице. Проклятые гормоны.
Осознание этого навалилось на меня, как тонна кирпичей.
— Я влюбилась в вашего сына до того, как все произошло. Раш ясно дал мне понять, что не готов продолжать отношения. Конечно, я его не виню. Просто тоскливо, понимаете? Потому что он и я… у нас действительно что-то было. Но я понимаю, почему он не может быть со мной. Правда.
— Мне так жаль. Если бы у меня была волшебная кнопка, я нажала бы на нее и все исправила. Я бы тоже хотела, чтобы сын принял другое решение. Но если я что-то и знаю о своем сыне, так это то, что ему нельзя указывать, как поступать и что чувствовать. Но я буду молиться о том, чтобы он переменил свои намерения.
Не поняла, говорила ли она искренне или глубоко в душе не хотела, чтобы ее сын связался с дамой с багажом, в то время когда он мог получить любую, кого пожелает. Я никогда не узнаю, говорила Мелоди правду или просто хотела, чтобы я почувствовала себя лучше.
В любом случае надежды у меня нет. Слишком многое поставлено на карту, чтобы беспокоиться о своем разбитом сердце. Лучше я сосредоточусь на маленьком сердечке, бьющемся внутри меня.
Глава 21. Раш
У меня появился новый ритуал. Во время самой напряженной работы в ресторане я выходил на улицу, курил и наблюдал снаружи за тем, что происходит в «Высотке».
С наступлением ночи свет позволял отчетливо видеть стойку хостес, а яркость отражения в окнах не позволяла ничего увидеть изнутри.
С недавних пор я не мог долго находиться внутри «Высотки». К тому же требовалось курить все больше и больше, как будто это помогало убрать из груди чувство, которое я даже не мог описать.
Я смолил сигарету за сигаретой, кивая выходящим из ресторана посетителям и параллельно наблюдая за тем, все ли в порядке с Джией, не много ли времени она проводит на ногах.
Все переменилось.
И ничего не переменилось.
Не
