отвращение или ещё что-то подобное, напротив, они невероятно манили, притягивали к себе, тем вызывая дебильную улыбку внутреннего демона, который грезил укусить её за пухлые губы. Прижать чертовку к себе ближе, а что до самого мужчины, дать ему затрещину за такой безрассудный поступок.
Геральд знал, если сейчас он этого не сделает, не сможет уйти.
— А мы? — прочистив горло, кратко изрекла Уокер, но голос подводил её, выдавая с потрохами все мысли и ощущения от его слов также, как и внутреннюю борьбу, не покидающую сердце. Только не здесь, только не сейчас — отчаянно шептало раненое оно, прекрасно понимая быстрее своей хозяйки, что происходит, когда сама Вики всё ещё пыталась понять его.
— Мы? Нам было хорошо, не спорю, — он улыбнулся слишком мягко, расслабляя своё лицо. Вики поджала губы, разглядывая, казалось родное в прошлом, лицо, не выражающее ровным счетом ничего. — Всё закончилось сегодня. Наш не нужный ни тебе, ни мне роман.
— Понятно, — выдержав минутную паузу, Вики слабо улыбнулась, ощущая как пульс замедляется всё сильнее, от чего сердце слишком больно сжимается, актуальная у демонов брадикардия чертовски подводила. — Спасибо. Эти две недели действительно были увлекательными, — она вновь улыбнулась ему напоследок, сквозь болевой импульс. В голове крутился лишь один вопрос, зачем она опять поверила.
Обходя демона, Уокер на секунду остановилась, едва не касаясь его своим плечом, при этом не разворачивая своей головы в сторону демона. Разглядев прекрасный вид, представший глазам, она вновь продолжила свой путь, осторожно касаясь своими мягкими локонами мужской щеки, оставляя ему на прощание тонкий шлейф своих духов, что быстро проникнул в ноздри мужчины.
Геральд медленно прикрыл глаза, растворяясь в водовороте. Сегодня он будет пить всю ночь, а завтра вернётся к своим делам в канцелярию четвёртого круга. Напоследок взглянув на стройный женский силуэт, демон окончательно пропал в воронке, ощущая укол вины за сказанное.
Внутри словно всё сдавливало, когда прыткий взгляд прошёлся по набережной. Вики небрежно огляделась по сторонам, после чего на своих высоких каблуках медленно развернулась назад, надеясь, что он всё ещё стоит там. Всё ещё ждет её или же резко обнимет со спины, сказав в своей манере: «Бестия, как тебе могло прийти в голову то, что мои слова правдивы», но его уже не было.
Суровая реальность больно сковывала движения и никак иначе. Она знала, ничего хорошего эти чувства ей не принесут. Знала, но всё равно позволила этому случиться. Позволила неизбежному сковать её крылья, дав нежданную эйфорию.
Конец любви. И только розы
Увядшие в бокале на столе.
Их острые шипы — занозы
Кровавый след оставили в душе.
Тоска, тоска, а в сердце холод.
Нет завтра. Впереди чернеет тьма.
Что делать? На душевный голод,
На вечно злой судьбой обречена.
За что, за что такие муки?
Нет сил, терпеть. Да, выход есть — один.
Закончить жизнь, упали руки.
Тебе я не нужна мой господин.
Желания возвращаться домой не было и во все. Родные стены лишь сдавливали бы и без того загруженные мысли. Мама бы почувствовала неладное, из-за чего бы Вики пришлось всё рассказать. Взглянув на своё запястье, где красовался ажурный ремешок её часов, девушка заметила чёрным по золотому, что пол девятого вечера. Можно было немного прогуляться, прежде чем прийти домой и выплеснуть эмоции в подушку. Глупая детская привычка оказалась не такой уж и глупой, всяко проще было выговориться бездушной вещи, чем кому-то, кто предаст из-за своих корыстных целей.
Конечно она знала, что ничто не вечно. Догадывалась, что и этому придёт конец. В конце концов быть счастливой явно не то кредо, что шло рука об руку с ней всю жизнь. Но вот осознавала ли, что так скоро? Вряд ли. Но с другой стороны это было даже хорошо, что всё закончилось, так и не начавшись. Они никогда не говорили об этом, возможно, это являлось огромной ошибкой.
Преодолев несколько узких улочек в одиночестве и в глупой попытке осознать происходящее, Вики вызвала водоворот, не желая больше находиться в этом городе и с улыбкой вспоминая строчку из популярной песни: «You made me hate this city» Ты сделал так, что я возненавидела этот город… Она переместилась к расщелине.
В голове крутилось желание замёрзнуть, ощутить боль в теле, падать вниз, разглядывая серые тучи, что угодно, но не думать только об одном. О том, что не давало расслабиться, о том, что её волновало.
Выйдя на широкую главную улицу, она наконец вышла на нужную дорогу, постукивая шпилькой о холодный асфальт. Девушка стремительно приближалась к особняку родителей, что величественно возвышался на фоне других домов, поскольку иметь что-то меньше было не по статусу.
Вики остановилась рядом с огромным окном, рассматривая витражное покрытие.
Свет, что горел из каждого окна дома, не внушал ничего хорошего, в том числе и настроения. Ведь это означало не только то, что её родители дома, но и то, что у них гости. Разглядев носящуюся по двору прислугу, Вики лишь скривилась, мысленно подтверждая свои догадки, а после потирая ледяные ладони, успевшие хорошо заледенеть на ночном морозе. Судя по всему это были слишком важные демоны, раз обслуга так мельтешила перед глазами, пытаясь угодить.
— Прекрасно, — неожиданно громко произнесла Вики, поднимаясь по двухуровневой лестнице, входя в огромную прихожую, где сердито красовалась верхняя одежда. Даже со входа были отчётливо слышны споры, доносящиеся из ближайшей, обожаемой отцом гостиной.
Расправив плечи, Уокер направилась к огромной лестнице, стараясь каждое совершенное ею движение делать максимально тихо. Она была не в том настроении, чтобы сидеть за столом и улыбаться каким-нибудь Адмиронам, разговаривающих о делах, и их жёнам, не знающих ничего, кроме актуальных фасонов одежды и дорогих украшений. Ну как же можно было забыть и, конечно, о последних сплетнях Ада.
— Вики, иди к нам, — голос матери вырвал её из мыслей, он отчетливо послышался из открытой рядом двери, ведущей в гостиную, объединённую со столовой. Такое стилистическое решение было перенято у людей, что позволяло совместить несколько стилей.
— Дерьмо, — тихо выругалась демоница, предпринимая последнюю попытку бегства, создавая несколько шагов, что помогли переступить ещё три ступеньки, когда за спиной послышался отчётливый стук каблуков, и в залу прошла Ребекка. На ней красовалась тёмно-синяя юбка карандаш и того же оттенка блуза, когда волосы были серьёзно собраны, указывая на деловые нотки вечера.
— Вики, пожалуйста, давай сегодня без проявления твоего несносного характера, — тихо произнесла женщина, мягко улыбнувшись и неспешно разглядывая свою дочь, что по прежнему стояла на приличном от неё расстоянии, но слышала всё. Внешне
