— Чья это была работа? — с восхищением спросил Темар.
Вид поверженного судна на меня лично действовал угнетающе. Неприятно думать, что корабль так легко опрокинуть.
— Общая — Лариссы и Шива. — Девушка вгляделась в чашу. — Хотела б я иметь такую силу.
— Когда ты работаешь со своей стихией, она у тебя есть. — Гуиналь лежала на койке с влажной тряпкой на лбу. Я думала, она спит.
— Тебе лучше? — Д'Алсеннен не сводил глаз с гадальной чаши.
— Нет, — отрезала дворянка.
— Принести тебе что-нибудь? — Я была рада отвлечься. Образ в чаше покачивался, не совпадая с движением «Эринго», и это вызывало у меня тошноту.
Сжав губы, Гуиналь ухитрилась чуть мотнуть головой.
— Хорошо бы тебе попробовать какую-то из настоек Хэлис. — Говорят, оставь в покое рычащую собаку, но моему возлюбленному может понадобиться эта упрямая девушка. Значит, ее надо поставить на ноги. Я посмотрела на Темара. — Однажды Шив применил магию, чтобы избавить меня от морской болезни. Когда мы встретимся, попроси его полечить Гуиналь.
Барышня нетерпеливо хлопнула рукой. По крайней мере это доказывало, что она не совсем ослабела.
— Все, что мне нужно, это целебный настой из свежесобранных трав.
— Тебе удалось ощутить что-нибудь из мыслей Паррайла?
Мне стало интересно, не маскирует ли нейтральный тон Темара нашу общую досаду на Гуиналь. Конечно, я сочувствовала ей, лично зная, что такое морская болезнь, но ее манеры все больше меня раздражали.
Барышня свесила ноги с койки и села, осторожно засовывая тряпку в кувшин с крышкой.
— У него болит рука. Кажется, она сломана.
— Значит, у вас с Паррайлом столько же шансов сотворить Высшее Искусство, как у меня выиграть в Ворона у Ливак. — Унылые шутки Темара были еще неудачнее, чем моя стряпня.
Гуиналь неистово покраснела.
— Я делаю все-все возможное…
— Ты можешь сказать, не ранен ли Налдет? — перебила ее Аллин, проявляя или полное отсутствие такта, или нечто противоположное.
Дворянка обуздала свои эмоции.
— Я этого не чувствую.
— Не стоит волноваться. — Темар потрепал магиню по плечу. — Скоро мы их вытащим и исцелим любые раны.
Аллин посмотрела на него с раздражением.
— Магам трудно контролировать свое влияние на стихию, когда их терзает боль или лихорадка. Они творят магию, сами того не желая. Именно это и побудило Планира изучать целительские практики Солуры.
Которые основывались на обрывках эфирного знания. А те, в свою очередь, навели Верховного мага на след сначала Высшего Искусства, а в конечном счете — потерянной келларинской колонии. Наверно, Планир чувствует себя как человек на ярмарке Солнцестояния, который видит, как его выигрыш снова и снова удваивается в ряде счастливых ставок на бегах. Или Верховный маг познал то пустое неверие, с каким игрок уходит от стола, разорив и себя, и своих нерожденных внуков?
— А мы, практикующие Высшего Искусства, совершенно не способны творить заклинания, когда нас отвлекает боль, — кисло заметила Гуиналь.
— Если все вокруг Налдета начнет полыхать, пираты мигом смекнут, что он — маг.
После чего дела у бедняги пойдут совсем плохо. Готова поставить на это любые трофеи, какие только способны порадовать сердце Грена.
— Чем скорее Шив и Узара смогут вытащить их оттуда, тем лучше, — горячо выдохнула Аллин.
— Нам бы только подобраться достаточно близко, — согласился Темар.
На палубе раздался топот бегущих ног.
— Мессир!
Д'Алсеннен оказался у двери раньше меня только потому, что мне пришлось обходить стол.
— Они возвращаются. — Матрос ухмылялся до ушей.
Мы с Темаром кинулись к борту, чтобы увидеть самим. Действительно, «Ламинария» и «Огненный Гольян» медленно продвигались к нам. Ветер и без магической помощи был попутный, но уже начинался прилив, толкая их обратно к островам. На мачтах обоих кораблей развевались вымпелы Д'Алсеннена, вдоль бортов толпились радостно кричащие люди.
— Как далеко разносится шум над водой? — спросила я Темара с внезапной тревогой.
— Ветер за нас, — заверил он меня с мальчишеской ухмылкой.
Я лучше молодого сьера скрывала свое нетерпение, но все равно, казалось, прошло полсезона, прежде чем «Ламинария» встала бок о бок с нами. Команда «Эринго» свесила с борта плетеные соломенные кранцы, и матросы на палубе «Ламинарии» приготовили багры, чтобы спасти нас от слишком жесткого столкновения. Они напрасно беспокоились. Корабли сошлись с мягкостью поцелуя любимого. С «Эринго» сбросили сети и веревочные лестницы. Я посмотрела вниз с высоты трех дополнительных палуб нашего корабля.
— Райшед! — Темар первым его увидел и сразу окликнул.
Райшед заткнул за пояс красную промасленную тряпку, которой вытирал свой меч, убрал клинок в ножны и полез к нам. Он оперся на перила и поцеловал меня, прежде чем спрыгнуть на палубу.
— Мы расправились с ними прежде, чем они это поняли, — ухмыльнулся Райшед, вымазанный грязью от прелых листьев и чего-то зеленого. На его бриджах из буйволовой кожи темнели пятна — вероятно, кровь, а ржавые пятна на рубахе — кровь, без сомнения.
— У них и часовых-то, считай, не было, — уточнил позади него Васпрет. — А те, что были, сладко спали в лесу. — Он порылся в кармане и начал распутывать вощеную веревочную удавку.
— Ни одна крыса не сбежала, — похвалился Райшед, опережая вопрос Д'Алсеннена.
— Вы не брали пленных. — Гуиналь с обвиняющим видом стояла в дверях каюты.
Темар раздраженно фыркнул, но Райшед спокойно встретил пристальный взгляд дворянки.
— Нет, но мы взяли раненых. Они бы оценили твою заботу.
Нескольким наемникам, мужчинам и женщинам в окровавленной одежде, с ранами на руках и ногах, помогали перелезть через борт «Эринго».
— Вот и «Огненный Гольян». — Аллин тоже вышла на палубу и показала на судно Хэлис.
«Эринго» покачнулся, когда второй корабль встал у его борта с меньшей точностью, и моя подруга, поймав канат, уже лезла наверх с полным пренебрежением к опасной щели между этим небольшим судном и «Эринго».
— Сколько ушло? — вопросил Райшед.
— Горсть, может, больше, — проворчала Хэлис, не скрывая горечи. — Охотничий отряд, будь он неладен. Возвращаться эти мерзавцы не спешили, но живо дали деру, когда поняли, что происходит.
Лицо Розарн вытянулось от досады.
— Мы за ними погнались, — запротестовала она.
— Дело было трудное, — искал оправдания Темар, но, заметив презрительную усмешку Хэлис, умолк.
— Даже если они знают местность, они будут медленнее пробираться через лес, чем мы по воде. — Райшед обдумывал ситуацию. — Мы не видели сигнальных огней. Значит, они не должны поднять тревогу прежде, чем мы атакуем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
