было плевать. Только маме и Маше я нужен. Я просто хотел их защитить! Спасти от ненужных людей! А этот Костя мог бы проверить тормоза, прежде чем уезжать! Все нормальные мужики так делают! Он сам виноват во всем! Я хотел его предупредить, чтобы он оставил попытки увезти их. Он сам поехал! Я не просил его это делать!
— Я поняла, — Таня обняла себя руками за плечи. — Но ты хотел объясниться с Машей. Что именно ты хотел сказать?
— Я виноват только в одном, только в одном, — он принялся раскачиваться на стуле. — Когда она меня выгнала, мне стало очень обидно. И я решил отнять свой подарок. Это я дал Рику отраву. Но потом пожалел об этом. Хорошо, что он не умер.
— Ты хотел в этом признаться? — уточнила Таня.
— Я хотел попросить начать всё сначала.
«Хватит! Заканчивай!» — велел Михаил.
— Витя, спасибо, что честно обо всем рассказал. Ты сделал очень важное дело — спас Ирину Николаевну от тюремного заключения. Уверена, она будет благодарна за это.
— Вы думаете, она оценит мой поступок и простит меня? — Витя поднял на собеседницу полные надежды глаза.
— Ей потребуется время и его ускорить у тебя не получится, к сожалению. Но она любит тебя и постарается простить. Отдай мне тетрадь, пожалуйста. И пошли. Наш разговор закончился.
— Это моя тетрадь, — Витя прижал блокнот к груди. — Маша писала для меня. Вам нельзя читать.
— Хорошо, — Таня встала и пошла к двери. Витя последовал за ней.
Яркий свет ударил в глаза. Михаил ждал у входа, избавившись от наушников. Анатолий стоял позади него, держась за стул рукой. Цвет его лица слился с белоснежной стеной, губы дергались, словно он нашептывал молитву.
— Папа? — Витя заметил его. — Что ты тут делаешь?
— Тварь! — Анатолий бросился на сына и ударил по лицу. — Тварь, тварь!
Михаил схватил его за плечи и повалил на пол.
— Тварь… — Анатолий рыдал, уткнувшись носом в ледяной кафель. — Как ты посмел? Кем ты себя возомнил?
— Останься с ним, — попросил Михаил Таню. — Я отведу Витю в другой кабинет.
Таня вздохнула и опустилась на корточки.
— Вставайте, — тихо сказала она. — Я приглашу вам доктора.
— Не нужен мне никто! — Анатолий кое-как поднялся на ноги. — Я не верю! Вы заставили его взять на себя вину! Он просто выгораживает Ирину.
— Мне жаль, но вы сами все слышали. — Таня пододвинула ему стул. — Ваш сын болен. У него психическое расстройство. Типичное проявление шизофрении.
— Как же я упустил его? — плечи Анатолия колыхались в безмолвном плаче. — Что вы сделаете с ним теперь? Посадите ребенка в тюрьму? Отправите в колонию для преступников?
— Возможно, его ждет принудительное лечение. Это решает судья, а не я. Вам нужно набраться сил. Впереди сложный период. И ваша поддержка Вите очень понадобится.
Таня села на второй стул и просто дала возможность убитому горем отцу осознать всю суть произошедшего.
Глава 36
Конец сентября выдался знойным и сухим. За целый месяц дождь был всего раз, и то не дольше, чем на полчаса.
Ирина поправила зонтик, который накануне так долго вкручивала в центр пластикового выгоревшего на солнце стола. От внезапного порыва ветра он уже несколько раз отрывался и улетал. Нагнувшись, она подняла с земли металлический расписной под хохлому поднос, вытащив из чашки для чая длинные уши Рика.
— Это не тебе! — поругала его за любопытство Ирина. — Собаки чай не пьют, бестолочь!
Рик замер на месте, соображая — ругают его или предлагают альтернативу. Скрип открывающейся двери отвлек их обоих — Костя вышел из дома, опираясь на деревянную трость. Тело его утонуло в растянутой домашней футболке и синих спортивных брюках. Лицо вытянулось и побледнело за время болезни, превратив его в старика. Морщины на лбу собрались гармошкой, едва он спустил ногу на ступеньку, губу скривились от боли, обнажив крупные зубы.
— Ну почему ты меня не дождался? — Ирина взмахнула руками и бросилась на помощь, подставляя для опоры собственное плечо.
— Нужно учиться справляться самому, — проворчал Костя, облокотившись на нее всем весом. — Иначе ты меня до пенсии будешь таскать на себе.
— Не говори глупостей, прошу тебя.
Ирина медленно подвела его к столику в саду и помогла сесть. Костя откинулся на спинку и часто задышал.
— Ты забыл все, что говорил врач! — Ирина смахнула со стола несколько листьев, подкинутых ветром. — Если не будешь слушаться…
— Отправишь меня обратно? — он улыбнулся, ожидая ответа.
— Нет, никуда больше не отпущу. Хватит, — она поцеловала его в щеку и побежала в дом, чтобы помочь Маше.
Через несколько минут на столике появился дымящийся электрический чайник, торт-медовик, который Ирина так старательно украсила ягодами, три блюдца и чайные ложки.
Маша села на кухонную табуретку, вынесенную из дома, уступив второй пластиковый стул матери.
— Нам есть, что отметить! — Ирина разлила чай и порезала торт. — Но сначала попробуйте.
— Я со вчерашнего вечера хожу кругами вокруг холодильника, — Маша положила в рот большой кусок медовика и закатила глаза. — Мам, он божественный!
Ирина довольно улыбнулась. Она и так знала, что торт получился удачно, но услышать это еще пару раз была совсем не против.
— Милая, тает во рту! Ты просто волшебница! — Костя приложил ладонь к груди и поклонился.
— А теперь поднимайте свои чашки, у меня тост! — велела Ирина. — За нашу свободу и новое будущее! Господи, знали бы вы, какое это прекрасное чувство, когда тебя ни в чем не подозревают!
Звон керамики заставил Рика встать на задние лапы. Он заскулил, выпрашивая что-нибудь вкусненькое для себя.
— Суд был очень тяжелым, — Маша отломила собаке маленький кусочек и сунула под стол. — Я думала, что не выдержу до конца. Витя выглядел ужасно потерянным.
— А Анатолий? — Ирина покачала головой. — Мне кажется, он так и не осознал, что натворил его сын. Такое потрясение.
— Я слышал, как он ругался с бывшей женой во время перерыва, — Костя сделал глоток и поставил чашку на стол. — Она обвинила во всем его! Даже влепила пощечину, но он с места не сдвинулся.
— Она сама виновата! — Маша повысила голос и вытаращила глаза. — Ей дело не было до Вити! А дядя Толя много работал, чтобы содержать семью!
— Боюсь, что они не виноваты, — Ирина взяла Машу за руку, чтобы умерить пыл. — Это оказало влияние на него, я не спорю. Но Витя болен. Психическое расстройство так или иначе нашло бы выход. С ним несколько раз беседовал врач-психиатр и подтвердил диагноз.
— Но ведь он был нормальный?! — Маша никак не хотела признавать тот факт, что много лет
