– где мы жили, чем были наполнены наши дни – ускользали от его внимания, но он знал, кто мы и кем являемся для него.
Я никак не готова была назвать все это положительной стороной. В лучшем случае это был кусочек нормы.
– Мы с тобой женаты? – спросила я однажды, после того как его в очередной раз выписали из гериатрическо-психиатрической клиники. Прошло уже два года с тех пор, как Джон переехал в дом престарелых, он быстро угасал.
Джон бросил на меня свирепый взгляд. Это был осмысленный взгляд, несмотря на туман слабоумия и кучу транквилизаторов и антипсихотиков, которые он принимал.
– Конечно, – ответил он.
Через три дня он умер.
Его смерть породила новые вопросы. Как могла такая потрясающая (хотя и ослабленная) личность просто исчезнуть? Может ли он по-прежнему видеть меня? Возможно, одним прекрасным утром мы снова встретимся у ручья: он будет забрасывать удочку, а я – читать на берегу неподалеку?
Одна подруга рассказала мне, что ее покойный муж однажды весной вернулся к ней в образе дрозда и пропел песню с верхушки дерева. Может быть, птица, которая чирикала у меня за окном, на самом деле была Джоном?
На похоронах Джона наш друг Гэри, который знал его намного дольше меня, сказал несколько слов.
– Когда мы познакомились, Джон был добрым и серьезным человеком, хотя и эмоционально тяжелым, – начал он.
Старые друзья, собравшиеся вокруг могилы, понимающе закивали.
– В периодической таблице есть тяжелые металлы: серебро, золото, рубидий, – продолжал Гэри. – Когда Джон встретил Пэмми, на душе у него стало легче. Азот, водород, гелий – вот элементы, которые образовались в нем, когда он влюбился.
Все засмеялись, но я даже не улыбнулась. Я думала о том, когда же мне станет легче.
Однако со временем мне стало казаться, что уверенность Джона, вся его сущность стали частью меня и моего пути в мире. Я изменилась – обрела серьезность и твердость.
Я все еще паникую по пустякам, но и во мне теперь живут отблески тех металлов, о которых говорил Гэри: золота, рубидия и серебра.
Памела Джейн
Глава 8. Встречайте нового себя
Огонь внутри
Искупление не приводит к совершенству. Искупленные должны осознать свое несовершенство.
Джон Пайпер
Белый флуоресцентный свет слепил мне глаза. Мои запястья и лодыжки были прикованы металлическими наручниками к каталке в травматологическом отделении больницы – щелк-щелк-щелк.
Резкая боль в колене.
– Вы имеете право хранить молчание.
Тупая боль в плече.
– Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде.
Острая боль в копчике.
– Вы имеете право на разговор с адвокатом…
Позже я узнаю, что оставил друзей в своей квартире недалеко от кампуса, сел в машину и проехал почти пятьдесят километров, после чего пролетел на красный свет и столкнулся с водителем Uber на скорости 140 километров в час. Водитель и три его пассажира получили травмы.
Затем я врезался в разделительный отбойник, перекувырнулся через две машины и приземлился на крышу, дважды перевернувшись в воздухе. В результате всего этого я лишился водительских прав, стажировки, работы, получил тюремный срок и потратил десятки тысяч долларов на судебные и медицинские расходы.
Однако в тот момент, в больнице, я ничего этого не знал. У меня болело все тело и двоилось в глазах. Впервые за двадцать два года своей жизни я оказался в наручниках.
Я провел три ночи в больнице и одну ночь в тюрьме, прежде чем меня забрали мои родители, до слез благодарные за то, что их единственный сын остался жив. У меня была повязка на глазу, я хромал и жалел, что выжил – так тяжела была моя вина. При этом я быстро понял, что независимо от событий в твоей личной жизни, мир продолжает двигаться вперед – с тобой или без тебя. В те выходные, через четыре дня после освобождения из тюрьмы, я вернулся в университетский городок и сдал выпускные экзамены за осенний семестр. Потом я выбросил учебу из головы: у меня были проблемы поважнее.
Как такое могло случиться? Это было совсем на меня не похоже. Я не садился за руль пьяным. Я в общем-то редко выпивал. Я учился на дневном отделении факультета финансов, подрабатывал продавцом в магазине одного из крупных операторов беспроводной связи и занимался пауэрлифтингом. Меня ждала стажировка и плодотворная карьера в лучшей бухгалтерской компании. Я увлекался спортом, чтением книг, начинал (и бросал) писать роман и любил возиться с автомобилем. Вот и все.
Но уже к началу следующего семестра у меня появились другие увлечения: посещение собраний анонимных алкоголиков и реабилитационных центров, а также попытки не сорваться каждый раз, когда в голову приходили мысли о людях, которым я нанес травму. Никакого автомобиля. Никакого спорта. Никаких встреч с друзьями, чтобы пропустить по стаканчику. В реабилитационном центре мне поставили диагноз «биполярное расстройство» и «обсессивно-компульсивное расстройство». Оказалось, что выпивка во время приступа мании – это прямой путь к катастрофе. Часть меня испытала облегчение от того, что у меня есть диагноз, который все объясняет, но другая часть никак не могла примириться с самим фактом существования некоего психического расстройства, с мыслью о том, что я неполноценен.
В то время мне казалось, что от прежней жизни у меня остался только мой разум – а значит, и способность читать. Поэтому я читал. Помногу. Это стало моим спасательным кругом, особенно когда пандемия коронавируса перевела мои занятия в Интернет.
Мудрость мужчин и женщин, более великих, чем я сам, – вот что позволило мне сохранить рассудок в этом кошмаре. Я читал художественную литературу, и она научила меня сопереживать, смотреть на мир с чужой точки зрения. Я читал рассказы о трагедиях, такие как «Человек в поисках смысла» Виктора Франкла. И понял две важные вещи. Во-первых, на протяжении всей истории человечества люди проходили через испытания, гораздо более сложные, чем те, что выпали на мою долю. К этим испытаниям их принуждали, они не сами навлекали их на себя. Во-вторых, я смогу пережить все это только в том случае, если найду в случившемся бедствии хоть какой-то смысл.
В моей прежней жизни был смысл. Она была воплощением американской мечты. Поступить в колледж. Выбрать востребованную специальность. Найти хорошую работу. Жить хорошо. По крайней мере, к этому было принято стремиться. Но не теперь. С двумя судимостями за вождение в нетрезвом виде и тюремным сроком я потерял стажировку и всякий
