class="p1">Встаю с кровати, тоже не смущаясь своей наготы, иду к ней. Цепляю бретели и сам застёгиваю. Забираю из ее рук персиковую блузку.
— Что ты делаешь?! — возмущается, включая свой ебуч*й холодный тон. Смотря на меня свысока, как на молокососа.
— Я хочу тебя одеть, — комментирую я. И, как ни странно, королева позволяет.
Почему «королева»?
Потому что Кристина невероятно женственная и утончённая. Никогда таких не встречал. Она словно выше всех и вся. Гордая и ранимая одновременно, сексуальная, темпераментная и уязвимая. Она идеальная, и я недостоин ее общества.
Надеваю на нее блузку, медленно застегиваю пуговки. Блузка обнажает декольте и кусок бюстгальтера. Красиво. Наклоняюсь, прикасаюсь губами к ее шее, целую, а Кристина не дышит.
— Максим… — пытается мне что-то сказать, опуская руки на мои плечи, но не отталкивает. Всасываю нежную кожу и не отпускаю. — Максим, прекрати! — отталкивает. Поддаюсь, отшатываясь, словно пьяный. Мне доставляет удовольствие оставлять на ее теле свои метки. На шее красуется свежий засос. Ощупывает шею, смотря на меня с яростью. — Зачем?
— Чтобы он видел и понимал, где и с кем ты была.
Разворачиваюсь, беру ещё сигарету, прикуриваю, запрокидывая голову и выпуская дым в потолок.
Что же так хреново-то?!
Пусть летит к своему лошку и всю жизнь стирает ему носки, ублажая.
Ее телефон вибрирует на комоде. Нервно хватает его, отвечая, попутно осматривая комнату в поисках заколки. Я кинул ее на пол, когда срывал с нее. Я знаю, где заколка, но не спешу подсказывать, эгоистично хочу посмотреть на Кристину еще несколько минут, чтобы запомнить детали.
— Да, Юр, — голос меняется на виноватый.
Сука!
Стыдно тебе?!
А трахаться со мной, жить, давать повод думать о совместном будущем — не стыдно было?!
— Да я уже выхожу, две минуты, — скидывает звонок. Так и не находит заколку, хватает сумку и выбегает из комнаты. Вид у королевы затраханный. От нее пахнет мной и нашим сексом.
А какого хрена я стою и обтекаю? Когда моя женщина уходит к другому! Нет, ни хрена! Это она не ему со мной изменяла. Это она сейчас мне идёт изменять с мужем.
Хватаю джинсы, натягиваю их, беру футболку и лечу вниз за Кристиной, попутно одеваясь. Я заявлю на нее свои права. И по хрену мне на их семью. Я ее уничтожу. Она переживёт, а вот я вряд ли…
Я эгоистичная сволочь?
Пусть так…
Вылетаю за дверь, смотря, как Кристина нервно бьет по кнопке лифта. Срывается с места и несется к лестнице. Догоняю, хватаю за руку и со всей силы дёргаю на себя Кристину так, что она врезается мне в грудь. Кажется, мое сердце сейчас разорвётся.
— Отпусти! — толкает меня, кричит, а у самой глаза слезами наливаются. — Оставь меня в покое!
— Нет, ты моя! Моя! — рычу ей в лицо. — И я буду говорить с ним за тебя! — Он тебе угрожает?! Объясни наконец, что происходит?!
— А я тебя просила об этом?! Не много ли на себя берешь, мальчик?! — последнее слово выплёвывает мне в лицо, указывая место, как щенку.
— Недостоин я тебя? Да?!
— Да! — выкрикивает, почти рыдая.
Красивая.
Красивая даже сейчас. В истерике, растрёпанная, злая. Вырывается, сбегает на несколько ступенек вниз, но я снова догоняю, хватаю за талию и прижимаю к себе, содрогаясь от ее близости. Размахивается, и мою щеку обжигает пощёчина.
— Не смей! Слышишь, не смей рушить мою жизнь!
— Да это разве жизнь?! Ты лицемерка, королева! Ты же лжешь и мне, и себе, и ему.
— Нет! Нет! — отрицательно мотает головой.
— Тогда ты шлюха, Кристина. Все, что между нами происходило, называется бл*дство! Так?!
— Значит так! Отпусти! Я просто хотела развеяться, разнообразить жизнь, порадовать себя, не более! Ты просто игрушка, если хочешь, инструмент мести мужу. Я удовлетворена и возвращаюсь к нему! — отталкивает меня и вновь бежит вниз. Спотыкается, но несется к своему Юре.
— Сука! — кричу ей вслед, а сам сажусь на лестницу и смотрю в стену. Не королева ты, Кристина. Ты, как и все, обыкновенная бл*дь. Я ошибся, обманулся…
Невыносимо больно.
Загибаюсь.
Глава 35
Кристина
Элина нашла себе друга — мальчишку из соседнего подъезда, и вот уже около получаса они усердно делают снеговика. Территория охраняемая, и мы смело гуляем во дворе. Без Максима я пока не решаюсь выйти за пределы этого комплекса. Не покидает тревожное чувство. Когда все идёт очень гладко, то всегда есть подвох. Может быть, я зря накручиваю себя. Эмоционально не справляюсь с потоком событий. Новый год совсем скоро, и это первый праздник не в семье. Нет, я не жалею. Все правильно. Но к переменам трудно привыкнуть…
Засматриваюсь на дочь. Ей весело. Беззаботная. Дети быстро привыкают ко всему новому. Раз — и у нее уже новый друг. Играют, словно всю жизнь вместе.
Рядом со мной кто-то садится. Поворачиваю голову… сковывает паникой.
Юра…
На нем темные очки, но они не скрывают опухшего лица.
Максим!
Соскакиваю с лавочки.
— Сядь, пожалуйста, успокойся. Не пугай ребёнка, — спокойно произносит он, тоже наблюдая за Элей. Не понимаю, как он сюда попал, оглядываюсь на пост охраны. — Не бойся. Я адекватен. Все хорошо, — успокаивает меня. — Тогда я был на эмоциях, на аффекте… Ну, меня можно было понять.
— Тебя? — распахиваю глаза. — То есть по-прежнему виновата я, а ты жертва?
— Нет, тебя тоже можно понять. Нет в нашей ситуации жертвы. Меня просто вынес тот факт, что ты уходишь. Как обухом по голове. Признаюсь, пытался удержать ребёнком. Думал… Да неважно уже, что я думал. За грубость прости. Искренне жалею, — в его голосе нет язвительности, злости и фальши. И я почти верю. Даже выдыхаю в надежде на то, что мы сможем развестись, как цивилизованные люди. Буря миновала, и нам удастся договориться.
— Прощаю, тоже искренне, — киваю я.
— Папа! — несется к нам дочь. Юра поднимается, подхватывает ее на руки, обнимаются. Шепчутся, Эля довольно улыбается, когда Юра протягивает ей несколько шоколадок.
— Иди, поделись с другом. А мы с мамой поговорим, — отправляет дочь.
— Юр, я не против ваших встреч, и по Надежде Николаевне Эля очень скучает. На квартиру не претендую. Давай просто мирно разведёмся, не раня ребенка?
— Мышка, — вздыхает он. Меня передёргивает от этого его «мышка». — Кристина… — опять замолкает, словно подбирает слова, и мне это уже не нравится. — Я, определённо, виноват. Я изменял, да, но это все от безысходности. Мне хотелось дать вам что-то подобное, — обводит руками двор и дома жилого комплекса. — Чтобы все самое лучшее. И тебе, и
