И – молодой человек прищурился – простой и очевидный вывод проистекал из всех этих умозаключений. Он казался невероятным, но только поначалу. Слишком уж много совпадений сошлось в одной точқе, чтобы и дальше списывать все произошедшее на судьбу.
Случайно ли Мэйли, не знавшая o его сестре, выбрала для себя ту же смерть?
Случайно ли неизвестный враг прислал – словно клыки показал – то проклятое видео? Случайно ли оказался взломан его, Ин Юнчена, аккаунт во Френдбуке?
Случайны ли неслучайности? Ха.
«Предположим, Мэйли не сама спрыгнула, – быстро думал он, вежливо улыбаясь детективам. – Это убийство – и словно нарочно подогнанное под меня. Будто тот, кто все это затеял, хочет не просто остановить, а…»
Причинить боль. Помучить. Потерзать.
- Что вы делали прошлой ночью? - наконец прозвучал грозный вопрос, и парень вздохнул.
Уважаемые представители полиции приглашали его поиграть в прятки, но именно этого Юнчен делать и не собирался. Что бы следователи ни нашли, на какую уловку бы ни попались, всерьез связать его со смертью Мэйли было непросто – и он собирался этим воспользоваться.
Ин Юнчен сложил руки на груди, склонил голову набок и невозмутимо соврал:
- Спал.
- В одиночестве? - звякнул первый сыщик.
- А вы почему интересуетесь?
- Просим вас ответить на вопрос! - гаркнул второй.
Сын достойных родителей помолчал, выдерживая паузу, поглазел на детективов и, не меняя выражения лица, отозвался:
- Ваша просьба отклонена.
Лица ищеек разом потемнели, а потом они, словно две механические куклы, дружно переглянулись.
- В ваших интересах, - сказал один, - во всем содействовать ходу следствия, господин Лю Юнчен.
- И ни в коем случае ему не препятствовать.
«Ну вот, – решил Юнчен, – мы и добрались до сути».
- Почему? - спросил он, не меняя выражения лица. – Почему это в моих интересах? Мне очень жаль Мэйли, но наши с ней отношения, будем откровенны, никогда не подразумевали особенной близости и дружбы.
По всему выходило, что сейчас ему предстояло узнать, какую ещё подлость приготовил им с Сян Джи скрывающийся за чужими cпинами и лицами недруг. Опасен и хитроумен был их противник – но на любую змею найдется свой ястреб. Значит, неизвестный убийца думает, что никто не ответит угрозой на его атаку, ударом на удар, что там, в тенях, он в безопасности?
Что же, пусть. Пусть.
- Почему? – переспросили между тем сыщики едва ли не хором. - Потому что, господин Лю, у нaс есть вот это.
И на стол перед Юнченом лег тоненький золотистый телефон, с дисплея глядело лицо улыбающейся и невыносимо, невозможно живой Мэйли.
- Я, Мэйли, - зазвучал из-за неплотно прикрытой двери тонкий, захлебывающийся ветром женский голос, – не могу и не хочу жить без человека, которого люблю, но который не любит меня. Сегодня… сейчас я наконец-то…
Саша, прильнувшая к дверному косяку в соседней комнате, зажмурилась. Οдно дело: знать, что девица, которая, пусть и мимолетно, но встретилась на твоем пути, мертва. И совсем другое – слышать ее послание, звучащее уже оттуда, из прошлого. Признание в любви, в скорлупе которого - смерть.
Было в этом что-то жуткое. Неправильное. Мертвецам, мелькнула в голове у девушки мысль, лучше бы молчать – хотя бы ради тех, кто еще жив. Потому что когда они начинают говорить, равновесие нарушается, сбивается ритм… ломается танец.
- …но прежде чем все закончится для меня, - вдруг неожиданным всплеском отчаяния взорвалась телефонная запись, - слушай, Лю! Это ты убил меня! Ты! Ни в этой жизни, ни в следующей – никогда я тебя не прощу!
Юнчен там, в комнате, вздохнул коротко и резко,и Александра прикусила губу: боль причинили ему, но больно было и ей.
«Ах ты җ тварь, ах ты сволочь, Мэйли», - свирепо подумала внучка Тьян Ню, ничуть не смущаясь тем, что проклинает ту, которая уже никогда и ничем не сможет ей ответить. В этот момент мисс Сян, если бы могла, своими собственными руками вытащила бы соперницу из загробного мира и с удовольствием, не стесняясь, надавала ей звонких пощечин.
О мертвых либо хорошо, либо ничего – вот как иногда повторяла бабушка, когда Саша расспрашивала ее о жизни в России, об оставшихся в далекой зимней стране родичах. Но сейчас, кипя от собственного бессилия, девушка вовсе не склонна была к такому милосердию.
Злость ее, впрочем, потухла так же быстро, как и запылала – и виной этому были слова Мэйли, на этот раз совсем последние. И какие слова!
- Слушай меня, Лю, – внезапно донеслось до Αлександры приглушенное шипение,и она даже выпрямилась от удивления и неoжиданного, холодного страха: в один момент интонация на записи изменилась почти неузнаваемо, налилась ядовитой, сиреневой ненавистью.
Как будто, пришло в голову Саше, кто-то вполз в шкуру Мэйли, ей под кожу, и украл ее душу и тело. Кто-то, полный злобы и ярости.
- Не сомневайся - ты заплатишь, вор,и будешь платить,ты и твоя девка, до тех пор, пока смерть не покажется вам избавлением от мук! - задрожал, оскалился сам воздух.
И запись, щелкнув, подошла к концу.
Девушка застыла, приложила ладонь к двери, словно отгораживаясь от того, что услышала. «Ты и твоя девка?» - повторила она про себя,и почти сразу, словно в унисон ее мыслям, кашлянул там, в комнате, Юнчен.
- Вор? – через несколько долгих секунд переспpосил он в замешательстве. – Почему вор?
- Нам тоже хотелось бы это знать, – пробубнил один из детективов, но дальше слушать Александра уже не могла.
На подгибающихся ногах oна добрела до кровати, села на краешек и сжала руки, делая вид, что они не дрожат. Что это было? - билась в голове мысль. Что это, во имя семи райских равнин и семи пылающих адских бездн, было? Или, вернее, кто это был – там, в конце записи?
Так Саша сидела до тех пор, пока в сoседней комнате не затих разговор и пока Юнчен, наконец, не распахнул дверь, давая понять, что опасность миновала.
- Ты слышала? - спросил он, не тратя время ни на утешения, ни на удивление, и Александра была ему за это благодарна.
- Это он. Враг. И он убил Мэйли, в этом я уверен.
- Как убил? Она же сама спрыгнула!
- Как – пока не знаю, - потемнел лицом Юнчен, - но убил. И еще нам с тобой привет сподобился передать. Это было объявление войны, понимаешь? И я, черт возьми, его принимаю. Собирайся, Сян Джи. Мы уезжаем.
- Куда? - мигнула Саша. - Куда мы бежим?
Молодой человек улыбнулся и наклонился к ней – так близко, что она сумела разглядеть коричневые, кофейные искорки в глубине его глаз.
- Бежим? – переспросил он. - Ну нет, мисс. Разве внучка генерала Сян Юна не знает, что настоящий воин делает шаг назад только для того, чтобы удобнее было бросаться в атаку? Мы не побежим. Мы отступим, но только для того, чтобы напасть. Лады?
Империя Цинь, 206 г.до н.э.
Тьян Ню
Барабаны гремели день и ночь, не переставая, порой ветер доносил победный рев, а земля под ногами то и дело тряслась мелкой дрожью. И все, кто оставался в лагере чжухоу, с нетерпением ждали гонцов, чтобы узнать, чем кончилась битва с циньской армией. Это был уже новый лагерь объединенной армии союзников, разбитый к югу от берега Чжаншуй. Тане, совсем недавно ставшей свидетелем грандиозной переброски войск через переправу Саньху, отчаянно хотелось понаблюдать за сражением между Сян Юном и Ли Чжаном. Но Сян Юн сказал «Нет!». И то было не простое «нет», а категорическое, безапелляционное «нет», не подразумевающее никаких возражений.
- Вы получите свою историю, но потoм, когда я вернусь с победой, - отрезал чусец, точно мечом отрубил. - Пощадите свoего верного слугу Сунь Бина и останьтесь в лагере, Тьян Ню.
- Так точно, mon général, – согласилась Таня.
