Внутри было еще скромнее и аккуратнее, чем снаружи. Отряд из семи человек с трудом разместился в самой большой комнате, причем табуретки пришлось приносить из кухни. Цвирт оглядел вязаные половики, потрепанные корешки многочисленных книг, выцветшие картинки на стенах и хотел было прийти к выводу, что живет мистрис Рэгмэн довольно бедно, но поймал взгляд ее ученика и передумал. Не стоило портить отношения с возможным свидетелем.
— Скоро ли придет коллега Рэгмэн? — вежливо осведомился маг.
— Скоро, — еще вежливее ответил паренек.
Встав на цыпочки, он вытащил с верхней полки какую-то толстую книгу, забился в уголок и принялся за чтение. Такого похвального старания Цвирт в жизни не видывал. «Это ж до чего достойное поколение растет!» — умиленно думал он. «И какие мрысы тебя принесли?!» — хмуро раздумывал между тем представитель подрастающего поколения.
Полчаса прошло в тишине, переглядываниях и ерзанье. Наконец хлопнула входная дверь. Мальчик даже ухом не шевельнул, продолжая делать выписки в толстую тетрадь, зато Цвирт оживился и встал со своей табуретки. В комнату, на ходу разматывая вязаную шаль, быстро вошла хозяйка дома.
— А, коллеги… — без малейшего удивления сказала она. — Чем могу быть полезна, магистр Цвирт?
«Одно из двух, — мгновенно понял Поль. — Или она действительно помогала Рихтеру, или о нашей миссии знают даже сороки на заборах». Первая мысль была привлекательнее, зато вторая — правдоподобнее.
Ардис Урсула Рэгмэн, тридцати двух лет, прошла мимо ковенцев к окну, скомкала шаль и закинула ее на платяной шкаф. Она даже не соизволила кивнуть, не предложила им чаю! От греха подальше Цвирт зажал ладони между коленями. Он начинал злиться, и злиться всерьез. Проклятущий Рихтер в очередной раз буквально выскользнул у него из рук, и во многом — благодаря безответственности этой конкретной лекарки, которая держится сейчас будто хозяйка положения.
— Семь дней назад, — сухо начал маг, — к вам обратились за помощью трое.
— Нет, — прервала его Ардис. — Артур, посмотри, пожалуйста: сколько зафиксировано обращений семь дней назад?
Мальчик недобро посмотрел на магистра Цвирта, из-за которого его отвлекали от штудий, и со вздохом перевернул тетрадь. На задней обложке красовалась длиннющая алхимическая формула, обрамленная россыпью мелких черных пятен.
«Что у них, одна тетрадь для всего?»
— Десять штук, — канцелярским голосом произнес малец, очевидно успевший заразиться от наставницы профессиональным лекарским цинизмом. Это ж надо — больных в штуках измерять!
— Меня интересуют только трое, — продолжил Поль, решив сделать вид, будто его и не перебивали. — Их имена…
— Их имена не имеют никакого значения, — вновь прервала его Ардис. — Как вам известно, коллега, всякий приступающий к лекарской практике приносит клятву о неразглашении тайны врача и пациента. Если угодно…
И она протянула Цвирту тетрадь, не обратив никакого внимания на возмущенный возглас ученика. Маг автоматически принял; он еще не успел вспомнить, о какой клятве шла речь, и оттого внимательно прочел следующие строки, начертанные корявым детским почерком:
«Больной Ш., 1 штука. Диагноз: хворь неясная. Принес воды, 6 ведер и бочка.
Больной С., 1 штука. Диагноз (далее неразборчиво). Вскопал огород.
Больной Р., 3 штуки. Диагноз (тут было написано разборчиво, но честно: „Не помню“). Не помер. Молодец!
Больная Ф., 2 штуки. Диагноз: ХН. Три десятка яиц (прим.: „А яйца-то мелкие! Вот народ!“)».
Цвирт ошеломленно перечитал это еще раз. Особенно ему понравился больной Р., единый в трех лицах. Близнецы они, что ли?
— Ничего не близнецы, — возмутился ученик. — Третий раз лечили, чего ж тут неясного?
Действительно, все было ясно как божий день. Куда подевался Рихтер сотоварищи, по-прежнему знал только он один, но, судя по тому, как ответственно подходили в этом доме к своим профессиональным обязанностям, у Рихтера было два варианта: либо срочно выздороветь, либо скоропостижно скончаться. Судя по записям, скончавшихся не было.
Больной Р.?..
Поль уже открыл рот, чтобы прояснить ситуацию, но наконец вспомнил, о какой клятве говорила мистрис Рэгмэн. Клятва, само собой разумеется, была магической. При всем желании практикующий лекарь не мог ни сказать, ни написать, ни передать телепатически — словом, выдать каким-либо образом, кто конкретно и по какому поводу обращался к нему за помощью. Власть КОВЕНа велика, но небезгранична, — и тех пределов, которые ей положены, преодолеть действительно невозможно.
Ардис Рэгмэн можно было бы обвинить в пособничестве беглецам — если бы в свое время КОВЕН информировал о них абсолютно всех провинциальных магов, вплоть до деревенских бабок-повитух. Но этого не сделали, а теперь было уже поздно.
Поль сжал в сумке свой пресловутый свиток. Учитель оказался прав: пользы от пергамента было — что кот наплакал. Даже если предъявить его Ардис, она не скажет ничего нового, потому что изображенных на пергаменте уже опознали ее соседи.
Ну да, Рихтер здесь был. Был здесь и волкодлак… вообще-то главный предмет поиска, о чем Цвирт вспоминал реже, чем надо бы. И конечно, была здесь рыжая первокурсница с факультета боевой магии. А помимо них — еще куча народу (и Ф., и Ш., и С., и, возможно, больные Р., еще две штуки).
Он все-таки вытащил пергамент, сунул его под нос Ардис и без всякой надежды спросил:
— Но почему из всех именно эти остановились в вашем доме? А не, допустим, на постоялом дворе?
Ардис пожала плечами.
— Видите ли, магистр, эти двое, — она брезгливо ткнула пальцем в изображения оборотня и мага, — были настолько глупы, что прошли через Старые Земли, и настолько безрассудны, что потащили с собой девочку. Почти ребенка! Ну разумеется, они находились в крайне тяжелом состоянии! Я удивлена тому, как они вообще сумели до меня добраться… Впрочем, — прищурившись, она глянула на Цвирта, — что с них взять? Мужчины!.. — И она презрительно фыркнула.
«Соционатология!» — сладчайшей музыкой прозвучало в голове у Цвирта. Какой интересный случай — раньше он о таком читал, а вот наблюдать не доводилось. Тридцать два года, а она до сих пор не замужем. Логично при таком отношении к противоположному полу.
А вот если бы с ней поговорить… ну, скажем, курсом из пяти — семи бесед… динамика явно была бы положительной, а этот случай стал бы украшением его статьи, которую все никак не удается достойно завершить!
Ардис в одно мгновение разрушила все его планы:
— Но я рада, что они обратились именно ко мне. Такого интересного наблюдения в моей практике еще не было. Вчера я связалась с моим научным руководителем, и она осталась мною довольна. Теперь моя диссертация имеет все шансы на успех.
Ученик довольно ухмыльнулся, пробуя кончик пера на язык.
— Ваш научный руководитель… э-э…
— Мистрис Дэнн, разумеется, — гордо сказала Ардис.
Поль подумал, что сейчас она скажет свое коронное: «Мужчины!» — и фыркнет уже в его адрес. Следовало отступать.
— Благодарим вас за достойно выполненный профессиональный долг! — с должной мерой сердечности произнес он. Цвирт направился к дверям, и за ним потянулись его подчиненные.
— Господа маги! — неожиданно окликнула хозяйка.
Цвирт с надеждой оглянулся. Может, он все-таки заблуждался и добрая женщина предложит им чаю? Он был голоден, а в трактире кормили весьма недорого, с лихвой компенсируя цены качеством.
Добрая женщина скрестила руки на груди.
— Верните мебель на место, пожалуйста, — самым вежливым голосом попросила она.
2
Левитировать умеет любой адепт. Я научилась этому в середине первого семестра и при необходимости могла подняться в воздух на высоту собственного роста, а при сильной необходимости — наверное, даже выше. Если использовать артефакт — подойдет даже грязный веник, — можно увеличить и высоту, и скорость, и длительность полета до вполне себе достойных величин. Но левитация, к сожалению, весьма энергозатратна, и ни один известный мне маг не способен взлететь выше Солнечного шпиля.
Но в былые времена, как водится, трава была зеленее, цари — справедливее, эльфы — куртуазнее, а маги — могущественнее. И какой-нибудь древний чародей, пролетая по делам над Драконьим Хребтом (ну так, молока нужно купить, а в Арре оно на медяшку дешевле), вполне мог заметить, что самая старая, загадочная и опасная из горных цепей Севера действительно похожа на дракона, распростершего крылья.
Нам же остается полностью верить карте.
…Вечером четырнадцатого грозника мы остановились на ночлег в небольшой лощинке возле реки — река эта состояла из пересохшего русла и весьма унылого ручейка на дне. Набрать воды стоило некоторого труда, зато лощинка была словно специально придумана для того, чтобы прятаться в ней от погони, — найти ее мог, наверное, только волкодлак. Но тем не менее впервые за всю дорогу Эгмонт обвел стоянку защитным кругом.
