—Ну… не знаю.
—А я тебе скажу: данные о времени и месте изготовления, погрузке на корабль-носитель, условиях хранения и обслуживания. Сугубо служебная информация для контролирующих органов в случае ревизий и прочих проверок.
—И зачем тогда она кому-то понадобилась? — удивился я.
—Не знаю, — закусил губу Кузнецов. — Мне не доводилось раньше слышать, чтобы ею интересовались в других «пятнах». Да и Агентство давно собрало доказательную базу по военным преступлениям экспедиционного корпуса…
—Странно…
—Если только кто-то не разыскивает следы сбитого транспортника! Он хоть и предназначался для грузовых перевозок, но вооружение нес стандартное. И наверняка капитан перед жесткой посадкой от бомб избавился.
—Разыскивает следы? — задумался я и, покачав головой, поправил федерала: — Скорее пытается их уничтожить.
—И этот «кто-то» тратит немалые деньги на то, чтобы никто не узнал, какие именно корабли бомбили ваш город. Поэтому логично предположить, что за скупщиком стоят спецслужбы Имедана.
—Вот сволочь!
—Возможно, его используют втемную.
—Возможно, — кивнул я, — но в любом случае это доказывает, что Имедан до сих пор хочет заполучить содержимое корабля! А значит, это именно их диверсионная группа высадилась в городе!
—Не уверен, — покачал головой федерал. — Вовсе не уверен.
—А что тогда?
—Не знаю! Вот найдем Лазареву, и многое прояснится!
—И в самом деле, надо отыскать Алису. — Я поднялся из кресла и подошел к окну. — Дождь стихает, но выходить пока не стоит. Пусть окончательно распогодится для начала.
—Ничего, переселенцы тоже время потеряют, — успокоил меня опер.
—Будем надеяться, — вздохнул я и направился на выход.
—Далеко собрался?
—Там сортир напротив.
—Смотри, чтоб не засосало. Если что — кричи.
—Обязательно.
Не оценив казарменного юмора собеседника, я покинул комнату и зашел в туалет с разбитым зеркалом и полопавшейся облицовочной плиткой на противоположной стене. Еще и окно кто-то высадил. Но унитазы оказались целехонькими, так что мне, можно сказать, в какой-то мере даже повезло. Вновь себя белым человеком почувствовал.
Когда вернулся в кабинет, развалившийся в кресле Кузнецов преспокойно листал какой-то журнал с цветастой обложкой.
—Удачно? — оторвавшись от чтива, поинтересовался он.
—Вполне. Там даже туалетная бумага осталась. Отсырела, правда, зараза.
—Круто!
—Не то слово, — не обратил я внимания на иронию в словах собеседника и зевнул: — В холле диваны стоят, можно туда перейти.
—Тут спокойней, — отказался федерал. — Дверь закрой только.
Я выполнил просьбу и подошел к федералу.
—Что нашел?
—«Выбирай» за декабрь две тысячи двенадцатого.
—Свежак практически. И что пишут?
—Да ерунду всякую. — Опер выкинул журнал на стол и указал на тумбочку: — Видел, у них все ящички подписаны? «Канцелярия», «Личные вещи»…
—Чтоб содержимое не перепутать, — усмехнулся я.
—Странно, кстати, что тут порядок. Будто даже мародеры стороной обошли.
—А что тут ценного может быть? Это ж банк! Хранилище да первые этажи вычистили, а папки с документами — кому они нужны?
—Тебе видней, ты у нас мародерством промышляешь.
—Не-а, — поспешил я откреститься от этого столь неблагозвучного ремесла. — Я помоечник. Старьевщик практически. Никому не нужное барахло во вторичный оборот пускаю. За экологию, можно сказать, радею.
—Шоколад будешь, эколог? — Опер достал из ранца двадцатипятиграммовую плитку и разломил ее напополам. — Или на диете?
—Давай, — не стал отказываться я. — Тоже, поди, с химикатами?
—Не нравится, не ешь.
—Вот еще!
На самом деле шоколада мне первое время не хватало даже больше, чем пива. Голову-то и водкой задурманить можно, а из сладкого одна сгущенка оставалась.
Прожевав угощение, я развалился в кресле, постаравшись как можно сильнее отогнуть назад спинку, и закрыл глаза.
—Как дождь кончится, разбудишь.
—Спать, что ли, собрался? — удивился Кузнецов.
—Ага.
—Силен.
—Дело привычки…
Опер растолкал меня еще засветло. Дождь к этому времени окончательно сошел на нет, и Кузнецов задумчиво уставился на улицу.
—Как думаешь, стоит прояснения ждать? — обернувшись ко мне, вдруг спросил он.
Я подошел к окну, посмотрел на редкие прорехи в облаках, уже почти затянутые белесой дымкой, и зевнул:
—Тебе зачем?
—Может, на связь выйти получится.
—Попробуй, конечно, но только вряд ли сработает. Это после нормальной грозы помехи пропадают.
—Не получится так не получится, — пожал плечами Кузнецов и выудил из кармана оправленное в черный пластик зеркальце.
—Это что такое? — шагнул я к оперу.
Да нет, ошибки быть не могло. Именно такую штуковину я отыскал в одном из карманов защитного костюма лингера и потом отдал Алисе.
—Это? — удивился федерал. — Это спутниковый коммуникатор. А что?
Глава 7
Иногда я бываю в чем-то уверен на все сто процентов, а потом хоп! — и новый факт вдребезги разбивает давно сложившуюся в голове картинку. Да и не только со мной, предполагаю, такое случается. Человек спокойно живет и даже не подозревает о каком-то скрытом дефекте или внутреннем противоречии, но в один не самый прекрасный момент остается у разбитого корыта. Или хуже того — уподобляется выброшенной на берег рыбе.
Вот именно такой рыбой я себя и ощутил, увидев в руке федерала злосчастный спутниковый коммуникатор. Ведь это же я сам дал столь опасную игрушку Алисе! Сам притащил ее к себе в нору! Сам оставил наводку пытавшимся отыскать девушку зверям!
Во всем случившемся виноват только я!
Я — сам!
—Ты чего? — заметив мое перекошенное лицо, удивился Кузнецов.
—Нормально все, — с трудом взяв себя в руки, не стал откровенничать я. Да и что толку теперь разоряться? Ничего задним числом уже не изменишь. Но вот исправить… попытаться исправить можно. — Ну как, работает твой коммуникатор?
—Только включается и сразу вырубается, — вздохнул опер. — Даже не успевает спутник поймать.
—Говорил же, помехи. — Я продел руки в лямки рюкзака и решил выяснить: — А выследить нас не могут по его сигналу?
—Как ты себе это представляешь?
—Ну, запеленговать, к примеру. Или сигнал перехватить.
—Сам же говоришь — помехи.
—А не будь помех? — не сдавался я.
—Обычный коммуникатор отследить не проблема. Служебный — только если есть доступ во внутреннюю сеть и он находится на связи со спутником.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
