Увидев, как от берега шагает Уильям Длинный Меч, Гуго мысленно застонал и собрался с силами.
– Недурной переход, верно? – заметил Длинный Меч, присоединившись к нему и потирая руки. Морской ветер трепал его плащ и ерошил волосы, словно грубая невидимая рука.
– У нас лопнул фал, но в остальном все хорошо, – кивнул Гуго, – и лошади выдержали переход.
Уильям Длинный Меч ласкал взглядом Брюнета.
– Где вы его прятали до сих пор? Я не видел такого коня в конюшнях Фрамлингема.
– Брюнета там не было, – отрезал Гуго, почуяв опасность. – Отец пас его с табуном в Банджи. – Он жестом велел конюху увести жеребца с берега.
– Достоин короля, – проводил его взглядом Длинный Меч. Гуго промолчал, и в конце концов его единоутробный брат понял намек и, повернувшись к обманчиво спокойному, сверкающему морю, сменил тему: – Мой брат сказал, что когда мы вспомним, как ходить по земле, то отведем армию в цитадель Маршала в Килкенни.
– За счет Маршала, полагаю, – заметил Гуго.
Длинный Меч пожал плечами и посмотрел на чаек, которые кружили над вытащенным на берег флотом.
– Такова судьба всех старших вассалов. Когда король является к тебе в гости, ты оплачиваешь издержки.
– Особенно если он является во главе армии.
– Особенно.
Длинный Меч направился к графу Омалю, а Гуго задумчиво продолжил следить за разгрузкой кораблей. Длинный Меч – родственник Уильяма Маршала со стороны жены, и всегда как будто восхищался последним, но он также брат короля. Кто знает, кому симпатизирует Длинный Меч сейчас? Возможно, он и сам не знает.
* * *
Отдыхая на мягкой скамье, Гуго чувствовал, как его веки наливаются тяжестью. После целого дня командования, проведенного в седле, так приятно было сидеть в уютных личных покоях графини Изабеллы в Килкенни, попивая превосходный золотистый ирландский мед. Под боком, словно котенок, свернулась Ева, одна из младших сестер Махелт. Шестилетняя девочка с косой волнистых светлых волос и веселыми карими глазами. В колыбели спала совсем крошка, младше его собственного сына. Маршалу было далеко за шестьдесят, но его жена еще не вышла из детородного возраста, и их супружеская кровать продолжала приносить свои плоды. Прочие отпрыски Маршалов то и дело мелькали у него перед глазами во время игры. Ансель оказался весьма бойким карапузом. Еще были три маленькие девочки, включая Еву, и два веселых мальчугана, один уже перешагнул порог юности, другой еще только готовился. Гуго показалось, что Изабелла выглядит усталой, но за последнее время ей пришлось пережить почти полное крушение семьи и расставание с двумя старшими сыновьями, взятыми в заложники. Пока ее опальный муж пытался выстоять при дворе, Изабелла была вынуждена управлять поместьями, разбираться с вассалами, вести домашнее хозяйство и носить дитя. Гуго не мог представить, чтобы его хрупкая мать совершила подобный подвиг, но подозревал, что Махелт вполне на это способна.
Изабелла, держа в руках кубок меда, подсела к нему на скамью. Несмотря на усталые складки на лице, ее глаза оставались ясными, в них светился ум.
– Расскажите мне о внуке, – попросила она, и по улыбке женщины он понял, что ей нужно отвлечься.
Гуго откинулся назад, стараясь не потревожить спящее дитя.
– Он прелестный малютка. Сильный, крепкий и очень любопытный. Ему до всего есть дело, пока он не спит… то есть почти постоянно. Весь в мать.
– Похоже, забот у вас хватает, милорд! – засмеялась Изабелла.
Гуго кивнул и рассказал ей о нескольких проделках малыша, сообщил, сколько у него зубов, и подарил перевязанную обрывком синей шелковой нити прядь волос маленького Роджера, темных, как у матери.
– У моей дочери все хорошо? – Изабелла погладила мягкую прядку.
– Да, конечно, мадам. – Гуго задумался. А известно ли ей о том, как Махелт сбежала, чтобы встретиться с братом? Такие вещи не обсуждают. Безопаснее всего притвориться, будто ничего не было. – Времена сейчас неспокойные. Махелт тревожится о своей семье и скучает по вас.
– А мы скучаем по ней. Прошу, скажите ей, что нам не причинили вреда и у нас все в порядке.
– Обязательно, – заверил Гуго, хотя сомневался, что Махелт поверит.
– У меня есть подарки. Вы согласны взять их с собой?
– С удовольствием! – кивнул он.
Изабелла задумчиво посмотрела на него, и Гуго показалось, что она ждет его слов… Но что еще он мог сказать?
– Порой с моей дочерью нелегко справиться, – вздохнула Изабелла. – Она унаследовала всю отцовскую силу и живость… но не такт. С юных лет она пыталась угнаться за старшими братьями… во всем.
– Я заметил, – хихикнул Гуго. – Махелт терпеть не может шить и вообще сидеть на месте, но я люблю ее за это. Она напоминает мне небо.
– Чем же?
Он снова засмеялся и ощутил, что краснеет.
– Тем, что она день ото дня такая разная. Никогда не знаешь, ждать туч или солнца. То греешься в солнечных лучах, то ищешь укрытия в грозу… Но никогда не скучаешь, и порой чувства льются через край, оттого что в мире существует подобная красота.
Изабелла ласково взглянула на зятя, похлопав его по колену:
– Я часто задавалась вопросом, правильно ли мы поступили, поженив вас… как ради ее блага, так и ради вашего… но теперь вижу, мы не ошиблись.
Гуго прокашлялся.
– Я обожаю Махелт, – сказал он. – Я всегда буду любить и защищать ее.
– Знаю, что будете. Вы хороший человек. – Изабелла улыбнулась Гуго, когда он встал, чтобы откланяться. Потревоженная Ева проснулась и, зевнув, словно котенок, потерла глаза.
– Не уверен, – грубовато сказал Гуго. – Простите, что явился к вам подобным образом. Я предпочел бы, чтобы это произошло при более благоприятных обстоятельствах.
– Я тоже, – произнес из дверей Уильям Маршал.
Гуго начал кланяться, но Маршал жестом остановил его и шагнул вперед, чтобы хлопнуть Гуго по плечу.
– Как Махелт стала в браке дочерью вашего отца, так и вы стали моим сыном.
– Смотрите, – произнесла Изабелла, – волосы нашего внука. – Она протянула вперед ладонь с прядью. – Гуго говорит, он похож на Матти.
Морщины в уголках глаз Уильяма стали глубже, когда он улыбнулся, но во взгляде мелькнула печаль.
– Надеюсь, мы скоро его увидим. – Он взглянул на Гуго. – Вы собирались уходить?
– Мне нужно проведать людей и лошадей, сир.
– В отсутствие отца у вас много обязанностей, – кивнул Уильям. – Надеюсь, ему не слишком нездоровится? – Тон Маршала был безучастно-вежливым.
– Отца беспокоят колени, сир. Тело чувствует тяжесть лет, но ум по-прежнему остёр.
– Зная вашего отца, я в этом не сомневаюсь, – сухо произнес Уильям. – Как и в том, что вы оправдаете его ожидания.
