– Веревку я уже закрепил, – снова послышался голос Николая Даниловича. – Границы плиты тоже определил. Теперь буду ее постепенно нагружать, чтобы она не стала торчком, потому как потом последует немедленный возврат плиты в исходное положение. Когда появится щель, одной рукой добавь на плиту веса. Это чтобы мне поменьше таскать камней. А второй рукой крепче держись за веревку! Как только щель станет настолько широкой, чтобы ты смог в нее протиснуться, я зафиксирую плиту с другой стороны. На всякий случай… Понял?
– Понял, батя, понял.
– Ну, тогда помолясь…
Все вышло так, как запланировал отец. За одной лишь разницей – Глеб с такой скоростью рванулся вверх, когда между плитой и целиком образовалась щель нужной ширины, что разорвал одежду и сильно, до крови, оцарапался. Но что там какие-то царапины по сравнению с чувством свободы, которое хлынуло в душу Глеба животворящей хмельной волной!
– Батя…
Глеб осторожно, почти благоговейно, обнял отца.
– Как же ты смог?..
– Вот будет у тебя сын, тогда я и посмотрю, на какие жертвы ты пойдешь ради него, – пошутил Николай Данилович. – Поддержи меня, я присяду. Умаялся, знаешь ли…
Глеб сел рядом с отцом и задышал полной грудью. Все-таки в яме воздуха было маловато…
– Нужно возвращаться, – сказал он, когда отец отдышался. – Я понесу тебя.
– Еще чего! Ты совсем уж записал меня в общество доходяг. Помоги мне встать… Вот так. Бери свой рюкзак, и потопали помаленьку.
– Батя, но…
– Никаких «но»! Я уже почти здоров. Рана затянулась.
– Ты шутишь?
– Какие там шутки. Вернемся в пещеру, покажу.
– Этого не может быть!
– И я так думал. Совсем недавно. Пока ты не всучил мне в руки найденную тобой реликвию. Я, знаешь ли, после твоего ухода неожиданно задремал. И так уж получилось, что чаша, которую я рассматривал, осталась стоять на груди. А проснулся я от зуда – у меня дико зачесалось место ранения. Я не выдержал и снял повязку. Вот тогда и увидел, что от раны остался лишь розовый шрам.
– Невероятно… – пробормотал пораженный Глеб.
– Фантастично! Ты хоть представляешь, на что мы с тобой наткнулись?
– Представляю. И от этого у меня мороз по коже идет.
– С какой стати?
– Батя, такие истории добром не кончаются. Мы с тобой прикоснулись к чему-то запредельному. Я не хочу сказать, что эта чаша – продукт внеземных цивилизаций. В зеленых человечков и летающие тарелки я не особенно верю. А вот что касается магии – это другое дело.
– Ну, если ты веришь в магию, то я просто не знаю, как тебе возразить…
– Надеюсь, ты не считаешь меня полным невеждой и вообще темной личностью?
– Придется изменить свое мнение о тебе, – пошутил Николай Данилович. – Как это ни прискорбно. А что остается делать, если ты, оказывается, принимаешь на веру старушечьи россказни и суеверия.
– Батя, так называемые суеверия и даже народные сказки нередко имеет под собой реальную основу. На пустом бесплодном месте ничто не произрастает. Тебе это известно не хуже, чем мне. Не исключено, что в истории земных цивилизаций были времена, когда всем управляла магия – иногда добрая, а иногда злая.
Техника – это продукт вырождающегося человеческого мышления. Да, да, именно так! Духовная нищета человечества, которое растеряло свой дар созидать мыслью и словом на протяжении многих темных веков, воплотилась в уродливые механизмы, сам вид которых противен природе. Техническая цивилизация противоестественная, она губит все живое.
– Эка ты загнул, парнишка…
Николай Данилович довольно рассмеялся; ему нравились рассуждения сына.
– Тебе что, не нравится компьютер и теплый сортир со шведским унитазом, отделанный итальянской кафельной плиткой? – спросил он добродушно.
– Вот-вот, к этому все и сводится. Полная нищета духа и абсолютное удовлетворение все возрастающих потребностей. Люди жиреют не телом, а мозгами, которые в недалеком будущем вообще атрофируются у большей части населения. Мы скоро будем жить как стадо свиней, приготовленных на убой, – жратва от пуза, хлев теплый и сухой, дерьмо убирается автоматически, освежающий душ ежедневно, а свинарка вежлива, выдержана и наказывает лишь словесными порицаниями. А про то, что где-то в другом помещении сидит мясник и уже точит ножи для разделки туш, свиньям знать не нужно. Иначе безмозглые тупые животные сильно потеряют в весе…
Так разговаривая, они и добрались до пещеры, где был их «базовый» лагерь, выражаясь языком альпинистов.
– Немного устал… – пожаловался отец. – Нужно полежать, а затем чуток подкрепиться. Я, конечно, выздоровел, но не совсем. К тому же волнения… Когда я понял, что с тобой случилась беда, мне даже стало дурно. Поначалу. Я сильно разволновался… Ну, а потом я все же взял себя в руки и отправился тебе вслед.
– Батя… – Глеб проглотил тугой ком, который образовался в горле. – Ты это… не бери все так близко к сердцу. Я все равно найду выход!
– Мы найдем, Глебушка, мы. Вот только отдохну… Отдохну… Чуток… Я… И отец мгновенно уснул, будто сраженный молнией.
Глеб облегченно вздохнул и прислушался. Стрельба наверху совсем затихла. Интересно, что там творится?
Ответ пришел раньше, чем Глеб мог надеяться. Взрыв пиропатрона ухнул глухо, как сова в ночном лесу. Не мешкая ни секунды, Глеб бросился к динамо-машине и резко крутанул рукоятку. Большой взрыв не заставил себя долго ждать. Он потряс стены пещеры, и с потолка свалились несколько камней. «По-моему, я немного переборщил с зарядом, – подумал взбудораженный Глеб. – Как бы нас тут окончательно не похоронило…»
– Что случилось!? – мгновенно проснулся отец.
– То, что мы ожидали, – мрачно ответил Глеб. – До нас все-таки добрались.
– Ах, как скверно…
– Да уж… Хуже некуда…
Глеб решительно взял ружье, набил карманы патронами и сказал:
– Пойду, проверю…
– Только будь осторожен.
– Буду… насколько это возможно…
До завала далеко идти не пришлось. Он был весьма обширным и Глеб лишь горестно вздохнул, представив, как им придется упираться, чтобы разобрать его. Конечно, если она не найдут другого выхода на поверхность…
– Ну как? – с тревогой спросил отец, когда он вернулся.
– Совсем хреново, батя. Нас завалило капитально. Одна лишь радость, что те, кто сюда спускался, или под завалом, или убрались восвояси, не солоно хлебавши.
– Не дрейфь. Я уверен, что другой выход есть. Расстилай дастархан, будем обедать. Все меньше придется нести за плечами…
Основательно перекусив, они собрались и приготовились к поискам. И отец, и сын единогласно решили, что заберут с собой все свое имущество, благо его было совсем немного – вдруг найдется выход, чтобы в пещеру больше не возвращаться.
Глеб было заикнулся, что снова пойдет один, но Николай Данилович не захотел даже слушать его. Похоже, теперь он боялся отойти от сына даже на шаг.
– Батя, может, оставив чашу здесь? – немного поколебавшись и наступив своей песне на горло, предложил Глеб. – Ну ее… Мне кажется, от чаши у нас будут сплошные неприятности. Чересчур много охотников на нее развелось.
– Никогда! – отрезал Николай Данилович. – И оставим эти разговоры.
– Как скажешь…
Они решили проверить ход с ловушкой до конца. Только теперь были приняты все меры предосторожности; все, которые они только могли придумать.
Когда западня с вращающейся плитой осталась позади, и сын, и отец с облегчением перевели дух. Они шли, как скалолазы, привязавшись друг к другу веревкой. Ее свободный конец Николай Данилович самолично прикрепил к каменному отростку, торчащему из пола пещеры, словно рог какого-нибудь доисторического гиганта.
Дальше спуск стал более пологим. Ступеньки закончились, ход сузился, его своды опустились ниже, и теперь приходилось идти, согнувшись. Здесь уже было совсем сыро. Под ногами плескалась вода, стекающая по стенам. Николай Данилович даже начал опасаться, не образовывают ли ручейки водяную линзу внизу, что означало конец всех надежд. Но тут ход опять начал расширяться и пошел вверх. А вода исчезала в многочисленных трещинах, напоминающих канализационные решетки.
– Это тоже древние строители сделали? – спросил Глеб. – Как ты думаешь?
– Похоже на то, – ответил отец. – Они поступили мудро – не стали бить глубокие шурфы для осушения подземного хода, за них сама природа постаралась.
– Но если строители святилища расстарались на водосток, – а они явно это сделали, нижняя часть хода точно искусственного происхождения – значит…
– Ничего пока не значит, – перебил его Николай Данилович. – Не спугни удачу, сын.
– Все, вопрос с повестки дня снимается.
Вскоре ход привел их в небольшую пещеру. Глеб воскликнул:
– Мы рядом с поверхностью! Видишь, земля.
