— Да, да… — толстяк чуть ли не опрометью кинулся к воротам. — Я запомнил, буду вовремя, не опоздаю… Я пошел…
— Дерьмо… — глядя вслед мужику, ухмыльнулся парень. — Чистоплюй хренов. У меня, глядя на такие сытые и трусливые рожи, кулаки сжимаются сами собой. Так и хочется зубы толстомордым пересчитать, от лишних избавить…
В этот момент лежащий на земле мужчина, очевидно, пришел в себя, приподнялся, и попытался, было, ударить наемника, который стоял ближе к нему. Однако тот, несмотря на кажущуюся беспечность, был настороже. Несколько коротких ударов — и незнакомец вновь неподвижно распластался по земле.
— А, чтоб его… — молодой парень вмиг оказался рядом. — Синяки появятся, а нам было велено сделать работу чисто, чтоб комар носа не подточил.
— Платили бы еще нормально за свои хотения, тогда и мы бы все делали, как сказано… — наемник пнул лежащего мужчину. — По деньгам и работа. Как только закончим, надо сразу же забрать то золотишко, что нам обещано за труды, да уезжать куда подальше — я уже насмотрелся на высокородных, и знаю, что стоят их посулы. Они ж считают, что нас облагодетельствовали, подрядив на это дело, хотя всю грязную работу делаем мы. Ох, не люблю я дела иметь с благородными, там уж очень они любят чистенькими оставаться, хотя от их делишек неслабо несет тухлятиной. Вот увидишь, они еще и концы в воду прятать начнут, так что нам надо будет сегодня же делать ноги из этих мест…
— И все же на мужике синяки останутся, так что у кое-кого могут возникнуть сомнения, что это не самоубийство.
— А нам до этого какое дело? — наемник постарше безразлично пожал плечами. — Ежели нанимателю потом что не понравится, так пусть дела со стражей сам и утрясает.
— И то верно. Слышь… — парень принялся умело обшаривать карманы лежащего мужчины, и через мгновение в его руках появился кошелек. — Смотри, тяжелый… Берем?
— Нет, глядеть на него будем… — ухмыльнулся его товарищ. — Ты давно от денег отказываться начал?
— Не, я про другое: нам же сказали, чтоб мы у него ничего не брали…
— А мы нанимателю лишнего говорить не будем… — наемник забрал кошелек, подкинул его на ладони и с довольной улыбкой сунул его себе в карман. — Вечерком помянем грешную душу убиенного.
— Парня вздернем на крыльце, как велено было? На воротах куда удобнее…
— Раз велено на крыльце, там и повесим. Как говорится, любой каприз за ваши деньги.
— Это точно… — хохотнул парень.
— Все, хватит болтать… — чуть нахмурился наемник. — Что-то мы с тобой не ко времени разговоры завели, а дело стоит…
Тут лежащий человек снова зашевелился, и парень, ругнувшись, ловко накинул петлю на шею мужчине.
— Сейчас я его придушу, как положено, а потом подвесим… — прокряхтел он, стягивая петлю. — Живучий, гад, никак не сдохнет, все шевелится…
Лежащий мужчина, и верно, из последних сил вцепился руками в веревку, туго обвившую его шею, и тщетно пытался оторвать ее от себя, а заодно и подняться с земли. Увы, все было бесполезно…
В этот момент Айлин, со страхом наблюдающая за тем, что происходит во дворе, услышала, как Кириан произнес во сне:
— Мама, мама…
Женщине показалось, что у нее от страха на секунду перестало биться сердце, но по-настоящему, до нервной дрожи, она напугалась в следующее мгновение, когда наемник постарше резко повернул свою голову в сторону сарая:
— Это еще что такое?
— Где? — парень продолжал сдавливать веревкой горло лежащего мужчины, который, тем не менее, все еще подавал признаки жизни.
— В сарае кто-то есть.
— Не, — пропыхтел парень, не отрываясь от своего занятия, — не, я ничего не слышал, да и толстяк сказал, что он вечером все проверил…
— Вот и я тоже проверю… — наемник пошел к сараю. — Лишним не будет.
В это мгновение Айлин поняла, что сейчас ее жизнь, а вместе с тем и жизнь сына, висит на волоске. Если она ничего не предпримет, то в самое ближайшее время в этом сарае могут найти тела двух убитых бродяжек, женщины и ребенка, которых тут никто не знает, и до коих в здешних местах никому нет никакого дела. Понятно и то, что сейчас не помогут никакие слова, мольбы или слезы — от ненужных свидетелей эти люди избавятся без малейших угрызений совести. Надо спасаться, а для этого годится все, что угодно, даже то, о чем ранее она даже подумать не могла…
Женщина метнулась в угол сарая: она уже успела заметить, что там стоят вилы — как видно, ими и складывали сено у стены. Айлин едва успела схватиться за хорошо обструганный черенок, как дверь распахнулась, и в сарай вошел наемник. Женщина, замершая в темном углу, краем сознания успела удивиться некой несообразности: мало того, что этот человек даже не вынул из ножен свой меч, так он еще и безо всякой опаски сделал внутрь полутемного сарая несколько шагов. Судя по всему, наемник полностью уверен в своих силах, а также в том, что всегда успеет выхватить оружие. Правда, потом мужчина все же остановился, оглядываясь по сторонам — что ни говорю, но по сравнению с двором, где уже было достаточно светло, в сарае все еще царил сумрак — так сразу и не рассмотришь, есть ли там кто из посторонних. Оружия он по-прежнему не доставал — как видно, привык, что простой люд не оказывает ему сопротивления, а уж в здешних местах ему и вовсе бояться нечего.
Вот мужчина повернулся, и заметил спящего ребенка… Издав странный смешок, наемник шагнул к куче сена, и в этот момент к нему сзади, с вилами наперевес, метнулась Айлин. Остро отточенные вилы больше чем на половину длины своих зубьев вошли в человеческое тело, но даже когда мужчина упал, издав короткий сип, женщина все еще продолжала нажимать на черенок, ощущая, как слегка изогнутые зубья проникают все дальше и дальше в живую плоть, и от этого странного чувства к горлу подступала тошнота, а на душе появлялось чувство гадливости и отвращения… Мгновением позже перед глазами поплыли цветные пятна, и ее стало мелко потряхивать…
— Эй, что нам в сарае? — донесся голос со двора. — Чего шумишь?
Осознание того, что опасность еще не миновала, мгновенно привело в себя молодую женщину. Истерику со слезами она устроит потом, а пока надо срочно искать новое оружие — без сомнений, вот-вот сюда пожалует и второй наемник, чтоб выяснить, что тут происходит.
Конечно, у Айлин не возникло даже мысли о том, что можно вытащить вилы из подрагивающего тела. Вместо этого она схватила свой головной платок, и сунула в него несколько довольно увесистых камней, лежащих неподалеку от входа в сарай: как видно, здешний хозяин в случае необходимости подкладывал их под двери, чтоб те или не закрывались, или же, наоборот, чтоб не открывались… Сейчас в руках женщины оказалось нечто вроде увесистого мешка с камнями внутри, а это самое настоящее оружие, которым, умело размахнувшись, можно легко пробить голову…
