Полчаса спустя бравый капитан попрощался с ними, а через три часа, когда они занялись приготовлением ужина, Скукум тявкнул, предупреждая, что кто-то идёт.
Рольф схватил ружьё, и секунду спустя из гущи ёлок вынырнул молодой лесоруб, в котором он узнал возницу капитана Форсайта.
Румяное лицо побелело, по левой руке струилась кровь, а правая сжимала сумку с депешами. Он вперил в Рольфа отчаянный взгляд.
— Ты разведчик генерала Хэмптона?
Рольф кивнул и показал свою эмблему.
— Капитан Форсайт велел вернуть тебе их. Его последние слова были: «Сожгите депеши, лишь бы они не попали в руки англичан!» Они его подстерегли. Выслали дозор. В трактире был-таки соглядатай. Я успел убежать. Но мой след, если его сразу не заметёт, приведёт их сюда. Поторопитесь.
Рука у бедняги была перебита пулей. Но он всё-таки исполнил поручение смертельно раненного офицера и только теперь отправился искать помощи в селении.
Уже темнело, но разведчики сразу же двинулись на восток с двумя курьерскими сумками. Позднее Рольфу стало известно, что они содержали сведения о тяжёлом положении Осуиго, Рочестера и Сакетс-Харбора, требование о немедленной присылке подкреплений, а также подробное изложение плана американского контрнаступления на Монреаль. Но пока юноше достаточно было знать, что бумаги эти чрезвычайно важны и их необходимо доставить генералу Хэмптону как можно скорее.
Пробираться по чащам и болотам в стороне от реки было на редкость трудно, но ледяной путь теперь стал опасен. И они всё-таки умудрились идти без передышки целых три часа, а потом наспех устроились на ночлег посреди можжевелового болота.
Заря застала их уже на ногах. Буран, как назло, совершенно стих, и ничто не маскировало их след. Поэтому, выйдя на проторённую дорогу, они прошли по ней полмили и лишь тогда вновь двинулись в правильном направлении, хотя и не знали, послана ли за ними погоня. Но час спустя выглянуло солнце и озарило на дальнем склоне, милях в двух от них, тёмную цепочку движущихся пятен. Их преследовали! И английских солдат было никак не меньше пятнадцати.
Враги шли на лыжах и, судя по быстроте, совсем налегке. Рольф с Куонебом тащили сани и выиграть эту гонку никак не могли. Но они убыстрили шаги, обливаясь потом, упорно тянули верёвки. О том, чтобы бросить бесценный груз, не могло быть и речи. Кое-как поднявшись на крутой гребень, Рольф прикинул, не пора ли остановиться и сжечь депеши. Он оглянулся — менее чем в полумиле десяток голов поспешно укрылись за скалами. Тут он замыслил дерзкую хитрость и спокойно промаршировал через небольшую поляну, которая была отлично видна врагам. Потом нырнул за ельник, сделал знак Куонебу следовать за ним, обежал ельник и вновь промаршировал через полянку. Этот манёвр они с Куонебом повторяли в течение пяти минут. Обегали ельник и выходили на поляну, то бок о бок, то волоча за собой сани, то со свёрнутыми одеялами на плечах, или с тючком, или просто со смёрзшимся комом снега. Они, как могли, меняли вид, и ещё до истечения пяти минут английский офицер насчитал пятьдесят шесть американцев, строевым шагом пересекающих гребень, десяток тяжело нагружённых саней и пять рыжеватых собак. А если бы Скукуму дали волю, то воображаемый отряд сопровождало бы пятьдесят, если не шестьдесят доблестных псов — настолько он вошёл во вкус этой игры.
Правда, след никак не позволял офицеру предположить, что гонятся они за таким большим отрядом. Но с другой стороны, сани заметно его заравнивали… Да к тому же беглецов, возможно, именно тут ожидало подкрепление. Как бы то ни было, но только безумец бросился бы в бой с десятью солдатами на противника, имеющего столь большой численный перевес. Пятеро против одного! И, радуясь, что благодаря своей бдительности он так ловко сумел избежать засады, офицер не стал больше считать вражеских солдат, а поспешил со всем своим дозором назад в Огденсберг.
71. Сакетс-Харбор
Рольф лишь через несколько часов поверил, что избавился от преследователей, но успокоился он окончательно только потому, что вновь поднялся ветер и вскоре повалил снег.
— Ну, слава Богу, опять метёт! — воскликнул он с искренней радостью, потому что следы теперь исчезали, едва они успевали их оставить.
Потом он подумал: «Как я проклинал буран за то, что он не дал нам… попасть в плен! Как я злился на себя, что угодил в полынью… и потому депеши не попали в руки врагу! И как теперь я радуюсь ветру, который ещё вчера казался таким нестерпимо ледяным!»
Перед полуднем они вышли к большой излучине и без опасения пошли по льду до Ренсселлер-Фолс, откуда, спросив дорогу на ферме, отправились, несмотря на буран, напрямик через лес и устроились на ночлег милях в сорока от Огденсберга.
За всё время этих тяжёлых переходов им почти не попадались следы четвероногих обитателей леса, которые в такую погоду предпочитали прятаться, где возможно. Но в можжевеловой низине около озера Кранберри они набрели на «олений двор», приютивший, видимо, сотни животных. В одну сторону он простирался на две-три мили и на полмили в другую. Хотя кругом громоздились глубокие сугробы, тут снег почти весь был утоптан. Пересекая «двор», разведчики насчитали не меньше пятидесяти оленей и легко добыли запас свежего мяса.
Больше ничего сколько-нибудь примечательного до конца пути не произошло. Конечно, они по-прежнему круглые сутки боролись с холодом, но ветер почти стих, терпеть мороз было много легче, и 27 февраля они добрались до Тайкондероги, откуда вышли девять дней назад, и тут же явились в штаб коменданта.
Генерал всё ещё строил земляные редуты и всё ещё грозил стереть с лица земли всю Канаду. Однако депеши дали ему новые темы для размышления и речей. Роль, отводимая ему в предполагаемом наступлении на Монреаль, была лестной, но в результате столь энергичное укрепление Тайкондероги выглядело глупым.
Три дня Рольфу поручалось рубить дрова, затем он был отправлен с депешами в Олбени.
Март прошёл за разными, но не столь уж важными трудами: Рольфу приходилось и свиней колоть, и конюшни чистить, и землю копать. Затем пришла апрельская распутица, когда на лыжах ходить уже было нельзя, а реки ещё не вскрылись, и всякое сообщение с севером прекратилось.
Но вот наступил май, чудесный месяц май, дохнул бодрящим воздухом, и жизнь закипела. По рекам заскользили каноэ, в лесах земля ещё оставалась бурой, но многие деревья оделись золотом серёжек.
Рольф был полон сил, как молодой олень. Ему не сиделось на месте, и он охотно вызвался доставить депеши в Сакетс-Харбор. Он решил отправиться туда в одиночку: теперь на ночлеге можно было обойтись единственным одеялом, а пары фунтов вяленого мяса вполне хватало, чтобы быть сытым каждый день. Конечно, небольшой топор мог в дороге пригодиться, а вот тащить тяжёлое ружьё ему не хотелось, и он не знал, как ему поступить, но тут кто-то из молодых офицеров предложил ему взамен пистолет, и Рольф с восторгом заткнул за пояс это более лёгкое оружие.
За зиму он ещё вытянулся и выглядел, пожалуй, долговязым, но плечи у него были широкие, а походка упругой и лёгкой, как у бывалого путешественника. Радостно сияя, он отправился в долгий путь в Сакетс-Харбор по прямой через лес. Часовой отдал ему честь, а дежурный офицер, невольно залюбовавшись его мужественной фигурой и открытым, чистым лицом с весёлыми голубыми глазами, остановился пожать ему руку.
— Ну, желаю удачи, Киттеринг! — сказал он, зная, какое поручение должен выполнить юноша. — Будем надеяться, что ты вернёшься с более утешительными известиями, чем в прошлые два раза!
Рольф теперь отлично изучил науку пешего хождения и двинулся вперёд широким, лёгким шагом, а через полчаса пробежал рысцой мили две. Он рассчитывал, что будет за час покрывать пять миль, но его расчёты натолкнулись на одну серьёзную помеху: половодье ещё не спало, и перебираться через даже небольшие речки было трудной задачей. Ручьи ему нередко удавалось переходить вброд, а порой, увидев подходящее дерево, он срубал его так, что оно падало вершиной на другой берег и служило ему мостиком. Но речки были слишком широки для такого способа, переправляться вплавь он опасался: вода ещё не прогрелась, а течение оставалось стремительным. Чуть ли не у каждой он вынужден был строить добротный плот. Хороший разведчик зря не рискует: лёгкий плотик сэкономил бы много времени, но мог оказаться предательски ненадёжным. А крепкий, безопасный плот за десять минут не соорудишь. И за три дня дороги Рольф изготовил пятнадцать отличных плотов из сухих еловых стволов, связывая их прутьями ивы или «кожаного дерева» — дирки болотной. На каждый уходило не меньше часа — итого по пять часов в день. Но время было потрачено разумно, тем более что темнело теперь уже поздно и он успевал до наступления ночи пройти ещё много. Вскоре он добрался до населённой местности. На одной ферме он услышал про нападение армии сэра Джорджа Превоста на Сакетс-Харбор и героическую защиту города. На четвёртое утро он поднялся на гребень холма над Сакетс-Харбором — тот самый, на котором он уже стоял три месяца назад. У него перехватило дыхание. А вдруг и здесь?.. Но нет, на флагштоке развевался американский флаг. Он назвал себя часовому, бегом влетел в форт и явился к коменданту.
