Джерри ругал себя за то, какую кашу заварил. Все эти бумаги и договоры окончательно убедили его, что он давно потерял контроль над происходящим и позволил телевизионщикам взять их с сестренкой в оборот. Снежный ком, запущенный им когдато, теперь катился сам по себе, и они с Терез застряли внутри его. Вероятно, ему бы удалось спрятать письмо от Терез, но девочка знала, что оно должно прийти. Еще на прослушиваниях ей все объяснила прошлогодняя финалистка, которой совсем немного не хватило для победы. Поэтому Терез понимала, чего ждать, и знала, когда состоится запись телешоу, еще до того, как пришло письмо. Ничего не поделаешь.
Как и в тот раз на прослушиваниях, страх Джерри соперничал с авантюризмом. Ему жутко хотелось узнать, что будет дальше. Все тот же снежный ком: механизм запущен, и дело должно быть доведено до конца.
Они отрепетировали «Life on Mars?», и, когда настал день записи программы на студии, Джерри дал сестренке четкие указания, как себя вести. Он никак не мог забыть тот случай в магазине и показал чудеса терпения, пытаясь донести до Терез мысль, что на Больших людей нападать нельзя.
— А если они захотят меня убить?
— Не захотят, обещаю.
— Но вдруг?
— Не будет такого! Они не причинят тебе вреда.
— Но они всегда этого хотят. Всегда!
И так бесконечно. Им уже нужно было выходить из дому, а Джерри не мог с уверенностью сказать, что ему удалось ее убедить. И тогда он привел последний довод:
— Так, забудь все, что я говорил. Все просто: я очень разозлюсь, если ты меня не послушаешь. Разозлюсь и расстроюсь.
— Почему?
— Потому что… у нас будут большие проблемы, если ты выкинешь что-нибудь этакое.
— Ты хочешь защитить Больших, — обвинила его Терез, немного помолчав.
— Думай что угодно. Но на самом деле я хочу защитить тебя. И себя тоже.
Джерри пришлось клянчить пропуск в студию Четвертого канала, но в итоге он его получил, ведь организаторы не впервые сталкивались с тем, что конкурсанты хотят привести с собой родню или друзей. Джерри пообещал, что не будет путаться под ногами.
Во время репетиции он сидел у самой сцены и слушал, как Терез поет под специально записанную для нее минусовку. Как и всегда, от ее голоса мурашки бежали у него по телу. Казалось, все в студии бросили свои дела на те три минуты, что звучала песня.
Затем Терез стали учить, как обходиться с камерами. Джерри искусал все ногти от волнения, наблюдая за хореографом, который осторожно взял девочку за плечи и развернул ее в нужном направлении. Терез одеревенела от этого прикосновения. Джерри чуть не вскочил со стула, чтобы предложить самому показать девочке, как нужно стоять, но молодой хореограф — парень нетрадиционной ориентации, как рассудил Джерри, — так плавно и мягко двигался, что Терез, по всей видимости, не восприняла его как угрозу.
Какие именно инструкции ей давали, Джерри не слышал, но видел, что Терез внимательно слушает, а потом смотрит в камеру. Во время исполнения песни она правильно двигалась по сцене и обращалась с камерами, значит урок был усвоен.
Объявили перерыв на обед. Терез молча приняла тот факт, что сидеть за одним столом с другими участниками и поглощать детское питание она не сможет. «Все не так уж плохо», — начал думать Джерри, глядя, как сестренка приспосабливается к новой ситуации.
После обеда появилась костюмер. Оглядев наряд Терез критическим взглядом, она исчезла и вскоре вернулась со сверкающим серебристым платьем и, отдав его Терез, велела ей переодеться. Девочка послушно отправилась в раздевалку. Костюмер, видимо, зацепилась за название песни, которую предстояло исполнить конкурсантке, и подобрала что-то среднее между скафандром и вечерним платьем. Терез оно не слишком украсило, но девочку это абсолютно не заботило.
За час до начала прямого эфира их отправили в гримерку. Джерри с Терез долго вели по лестницам и коридорам, пока они не оказались в большой комнате с восьмью пустыми парикмахерскими креслами. Молодая женщина с копной светлых волос сидела перед зеркалом и листала журнал, а пышнотелая негритянка примерно одних лет с Джерри протирала пол шваброй. Блондинка поднялась им навстречу, произнесла: «Добро пожаловать» и, не глядя на Терез, протянула ей руку. Девочка не ответила на приветствие, и тогда Джерри шагнул вперед и пожал блондинке руку. Ладонь была узкая и прохладная, а на запястьях болталось много браслетов. Глубокий вырез блондинки позволял любоваться ее грудью — двумя ненатурально упругими шарами. Джерри подумал, что блондинка должна бы ему понравиться, но никаких особых чувств она у него не вызвала.
Терез села в кресло, а Джерри встал рядом. Тогда блондинка указала ему на стул в углу и сказала:
— Было бы здорово, если бы вы присели вон там. Если б вы подождали за дверью, было бы еще лучше, — добавила она, когда увидела, что Джерри в нерешительности смотрит на стул. В итоге Джерри отошел в угол комнаты и присел на самый краешек стула. У него было плохое предчувствие, и он решил оставаться начеку. Блондинка накрыла Терез, изучающую свое отражение в зеркале, черной пелериной. Тишину нарушало только шуршание швабры, которой уборщица возила по полу. Джерри покосился в ее сторону. У уборщицы было широкое лицо с кожей шоколадного цвета и угольно-черные кудрявые волосы, собранные в пучок на затылке. Весила она килограммов девяносто, не меньше. Все в ней было округлым и мягким. Казалось, ее поместили в гримерку лишь для того, чтоб она составила контраст худощавой блондинке.
Уборщица поймала на себе взгляд Джерри, развернулась к нему и ответила заразительной улыбкой. Он почувствовал себя идиотом, когда уголки его губ приподнялись сами собой. Смутившись, Джерри уставился в пол, а затем поднял глаза и посмотрел на себя в зеркало.
«М-да, тот еще видок».
Он выглядел как престарелый ловелас. По случаю съемок он зачесал волосы назад, приподняв их немного надо лбом. В сочетании с пышными бакенбардами, которые он никак не решался сбрить, эта прическа превращала его в потрепанного Элвиса. Одутловатое лицо, темные круги под глазами и распухший с годами нос — удивительно, что кто-то захотел подарить такому типу улыбку.
Вдруг в зеркале что-то блеснуло, и дальше все произошло очень быстро. Гримерша решила, что Терез не нуждается в макияже, и сосредоточилась на волосах девочки, длинных, светлых и вьющихся.
В зеркале сверкнули ножницы: одной рукой гримерша собрала волосы Терез, а другой собиралась отрезать часть хвоста, направив ножницы к шее девочки. Если бы Джерри заметил это мгновением ранее, он бы сумел все предотвратить, но он отвлекся, и теперь было уже поздно.
Зарычав, Терез рванулась в сторону, отчего кресло резко сдвинулось и одна из его ножек заехала блондинке по щиколотке. У гримерши перехватило дыхание от боли, и она свалилась на пол. Спустя мгновение Терез набросилась на нее и вырвала ножницы из рук.
Джерри только успел привстать со стула, а Терез уже занесла ножницы над головой гримерши, готовясь вонзить их в нее. К счастью, в комнате был человек, чья реакция оказалась быстрее, чем реакция Джерри. Темнокожая рука схватила запястье Терез. Одним рывком уборщица подняла девочку с полу и усадила обратно в кресло.
— Деточка, ты рехнулась?
Отняв у Терез ножницы, уборщица швырнула их на туалетный столик и осталась стоять за спиной у девочки, положив руки ей на плечи. Когда Джерри подбежал к сестренке, его поразило ее выражение лица: смесь испуга с удивлением. Голубые глаза Терез были широко распахнуты, рот полуоткрыт.
— Спасибо, — тихо сказал Джерри. — Спасибо огромное.
— Да ладно, — ответила уборщица с сильным американским акцентом. — А что с ней такое?
Сжав плечи Терез, она повторила свой вопрос:
— Что с тобой? Ты так сильно нервничаешь, да?
Терез молчала, уставившись в зеркало на это странное, нависающее над ней существо.
Гримерша поднялась с полу. У нее явно тряслись коленки.
— Какого вообще черта! — заорала она. — Вы тут все с ума посходили? Почему я должна это терпеть?
От слез тушь размазалась по лицу блондинки, и теперь она смахивала на привидение.
— Она ненормальная, — сквозь рыдания выдавила из себя гримерша, указывая на Терез. — Что она тут делает? Ей самое место в психушке!
Блондинка, покачиваясь, вышла из гримерной. Наверное, чтобы призвать на помощь вышестоящие инстанции. А уборщица развернула Терез лицом к себе и тщетно пыталась поймать ее взгляд.
— Детка, ты же такая красивая, нельзя так злиться. Давайка я сделаю тебе прическу.
Уборщица включила плойку и прядь за прядью стала завивать волосы Терез. Девочка сидела в кресле совершенно спокойно, наблюдая за движениями негритянки в зеркале. Спустя несколько минут Терез повернулась к Джерри и задала вопрос, который объяснил, почему она позволила уборщице притронуться к ее волосам:
