— Сейчас такое покажу — с руками оторвете, — пообещала Норин и щелкнула пальцами, подзывая ассистентку Жюли. — Золотую ламе, [15] пожалуйста.
— Золотой костюм? — уточнила Жюли, щуплая девица с жидкими светлыми волосами и глазами провинившегося щенка.
— Да, — сказала Норин так, словно ее терпение было на исходе. С помощницей стилистка обращалась как с нашкодившей собакой, зато с Аннализой она была сама забота, мгновенно преображаясь в почтительную приказчицу, показывающую товар знатной даме.
На вытянутой руке Жюли подняла вешалку с прозрачным пакетом, в котором были крошечная золотая блузка и миниюбка.
Во взгляде Аннализы появилось смятение.
— Боюсь, Полу это не понравится.
— Слушайте, дорогая. — Норин присела на край кровати с плиссированным шелковым балдахином, недавно доставленным из Франции, и приглашающе похлопала по покрывалу рядом с собой. — Нам нужно поговорить.
— Вы так считаете? — холодно осведомилась Аннализа. Она не испытывала ни малейшего желания садиться рядом с Норин, а тем более слушать очередную лекцию. Раньше она коекак терпела нотации, но сегодня у нее не было настроения.
Но, взглянув на Жюли, неподвижно застывшую с вешалкой в вытянутой руке, как девушка с призом в игровом шоу, Аннализа невольно почувствовала жалость — рука помощницы, наверное, уже затекла. Буркнув «ладно», она направилась в ванную примерять наряд.
— Вы удивительно скромная! — крикнула ей вслед Норин.
— А? — Аннализа высунула голову.
— Я говорю, вы очень скромная. Переодевайтесь здесь, чтобы я могла чтото скорректировать, — говорила Норин. — Вряд ли у вас есть чтонибудь, чего я не видела.
— Понятно, — сказала Аннализа и захлопнула дверь. Повернувшись к зеркалу, она поморщилась. Как она оказалась в такой ситуации? Идея нанять стилиста поначалу казалась правильной. Билли заявил: «Сейчас у всех есть стилисты» — в смысле, у всех людей с деньгами или статусом, которых много фотографируют на бесчисленных тусовках, — и заверил, что это единственный способ обзавестись приличной одеждой. Однако процесс вышел изпод контроля. Норин то и дело звонила или присылала емейлы с прикрепленными фотоснимками одежды, аксессуаров и бижутерии, увиденных во время шопинга или в мастерских дизайнеров. Раньше Аннализа и подумать не могла, что существует столько коллекций одежды — не только весенняя и осенняя, но и для курортов, круизов, лета и Рождества. Каждый сезон диктовал новый облик, для создания которого требовалось не меньше стратегического планирования, чем для иного военного переворота. Одежду надлежало выбирать и заказывать за несколько месяцев, иначе ее раскупали.
Аннализа на секунду приложила вешалку с золотым комплектом к подбородку. Нет, подумала она, это переходит всякие границы.
Впрочем, слишком далеко зашло практически все. Ремонт и отделка квартиры под присмотром Аннализы шли споро и гладко, однако Пол ходил мрачный как туча. Парковку на ВашингтонМьюс разыграли в лотерею, и Райсы вытянули пустую бумажку. К этому добавился обескураживающий официальный ответ за подписью Минди Гуч, извещавшей, что просьба разрешить установку внутристенных кондиционеров отклонена.
— Ничего, без них обойдемся, — бодро сказала Аннализа, желая поднять настроение мужа.
— Я не обойдусь.
— Придется, они не оставляют нам выбора.
Пол бросил гневный взгляд на жену:
— Это заговор! Нам завидуют, что у нас есть деньги, а у них нет!
— У миссис Хотон были деньги, — пыталась Аннализа урезонить Пола. — Но она без проблем прожила здесь несколько десятилетий.
— Она была одной из них, — возразил Пол. — А нас воспринимают как чужаков.
— Пол, — терпеливо начала Аннализа. — К чему ты клонишь?
— Я сейчас зарабатываю реальные деньги и не собираюсь терпеть пренебрежительного отношения.
— А мне казалось, реальные деньги ты зарабатывал полгода назад, — шутливо удивилась Аннализа, желая разрядить ситуацию.
— Сорок миллионов — этого недостаточно. Вот сто миллионов — это уже разговор.
Аннализе чуть не стало дурно. Она знала, что Пол уже сколотил неплохой капитал и не собирается останавливаться на достигнутом, но ей и в голову не приходило, что это может осуществиться так быстро.
— Но это безумие, Пол, — запротестовала она, проклиная себя за невольное волнение — словно рассматриваешь грязные картинки, хотя возбуждения не наступает, а интереса стыдишься. Возможно, избыток денег сравним с переизбытком секса: переходя границы, физическая любовь становится порнографией.
— Перестаньте ребячиться, Аннализа. Откройте дверь, покажитесь мне, — послышался из спальни голос Норин.
В этом Аннализе тоже чудилось нечто скабрезное — стоять полуголой перед посторонней женщиной, слышать постоянные приказы повернуться или переменить позу. Аннализа чувствовала неловкость, как на приеме у гинеколога.
— Ну, я не знаю, — с сомнением в голосе сказала она, выходя из ванной.
Золотой костюм состоял из юбки длиной до середины бедра и блузки покроя рубашкиполо (когда Аннализа была маленькой, в моду вошли мужские сорочки от Lacoste; она называла их «крокодиловыми рубашками» — яркое свидетельство того, в каком блаженном неведении относительно моды росла будущая миссис Райс), соединенных широким ремнем, низко сидевшим на бедрах.
— И какое белье сюда надевать? — спросила она.
— Никакого, — ответила Норин.
— Но как же без трусов?
— Называйте их трусиками, дорогая. Если хотите, можете надеть золотистые. Или серебристые, для контраста.
— Пол никогда мне этого не позволит, — твердо сказала Аннализа, надеясь положить конец дискуссии.
Норин игриво ухватила Аннализу за щеки, как младенца, и, выпятив губы, проворковала визгливым голоском:
— Нельзя, нельзя такое говорить! Какое нам дело до вкусов папаши Пола? Повторяйте за мной: «Я сама выбираю себе одежду».
— Я сама выбираю себе одежду, — нехотя повторила Аннализа, уступая. Норин упорно не понимала очевидного: если клиентка заявляет, что мужу это не понравится, наряд не нравится ей самой, просто жаль обижать стилистку.
— Молодец, — похвалила Норин. — Я занимаюсь подбором гардероба уже давно — может, даже слишком давно, — но одно я знаю точно: мужья не запрещают женам носить то, в чем жена выглядит счастливой. И красивой. Лучше, чем жены других.
— А если не лучше? — в отчаянии воскликнула Аннализа.
— Тогда приглашают меня, — с безграничной самоуверенностью сказала Норин. Щелкнув пальцами, она приказала Жюли: — Фото, пожалуйста.
