— Это нужно понимать метафорически, — вставил Джош.
— О чем ты говоришь с Оклендом? — спросил Тайер. — Он же старый.
— О чем говорят телки? — пожал плечами Джош. — Их что, говорить приглашают?
— Тоже мне знаток нашелся, — сказал Тайер, с отвращением глянув на Джоша.
Некоторое время разговор продолжался в том же духе, затем начали собираться гости. Пришла невероятно бледная девица с крашеными черными волосами и некрасивым лицом.
— Ненавижу королев красоты! — заорала она при виде Лолы.
— Заткнись, Эмили, она своя, — оборвал ее Тайер.
Прошло еще немного времени. Тайер поставил музыку семидесятых, все пили водку и выделывались под музыку, а Джош снимал все это на мобильник. Пришли еще две девушки и парень, высокие и красивые, как модели. Тайер представил их мажорными детками видных ньюйоркцев; если отпрыск не выглядит как модель, родители от него отрекаются. Девушку звали Франческа, у нее была привычка во время разговора размахивать длинными тонкими руками.
— Я тебя уже видела, — сказала она. — На премьере фильма с Николь Кидман.
— Да, — громко ответила Лола, чтобы перекричать музыку. — Я была с бойфрендом, Филиппом Оклендом.
— Обожаю Николь, — вздохнула Франческа.
— Ты с ней знакома?
— С раннего детства. Она приходила на мой тринадцатый день рождения. — Франческа увела Лолу в ванную поправить макияж. В ванной пахло несвежими полотенцами и рвотой. — Филипп Окленд классный. Где ты с ним познакомилась?
— Я его референт.
— Когда мне было шестнадцать, я встречалась с учителем. Люблю мужчин постарше.
— Я тоже, — усмехнулась Лола, глядя на Тайера и Джоша, затеявших дружескую встречу по боксу. Покрутив головой, она решила, что достаточно наказала Филиппа. — Мне пора.
Вернувшись на Пятую авеню, она застала Филиппа в кухне — он наливал себе бокал вина.
— Котенок! — воскликнул он при виде Лолы, поставил бокал и обнял любовницу, но когда он потянулся поцеловать ее и начал гладить грудь, Лола резко отстранилась. — В чем дело? — спросил он. — Я тебе звонил, ты не ответила.
— Я была занята.
— Вот как? — переспросил он, словно удивившись, что Лола нашла себе занятие. — Где ты была?
Лола пожала плечами:
— С друзьями.
Взяв бокал, она налила вина и направилась в спальню.
Окленд немного выждал и пошел за ней.
— Котенок, — начал он, присаживаясь рядом с ней на кровать. — Что ты делаешь?
— Читаю Star.
— Хватит дуться, — примирительно сказал Филипп, потянув журнал у нее из рук.
— Отстань. — Лола отвесила Окленду увесистый шлепок и углубилась в рекламу костюмов для Хэллоуина. — Нужно решить, кем переодеваться на праздник. Я могу одеться Линдси Лохан или Пэрис Хилтон, но я не знаю, в чем будешь ты. Или я могу одеться госпожой, а ты — бизнесменом вроде того, что живет в пентхаусе. Ну, которого ты терпеть не можешь.
— Полом Райсом? — сказал Филипп. — Этим мудаком, мистером Хеджевый Фонд? Лола. — Он погладил ее по ноге. — Я сделаю все, что ты захочешь, но не стану делать из себя клоуна на детском празднике.
Лола резко подалась вперед, зло посмотрев на него.
— Это Хэллоуин, — с нажимом сказала она, словно вопрос не подлежал обсуждению. — Я хочу повеселиться. Я хочу на вечеринку! Это же главный праздник года!
— Знаешь, что? — нашелся Филипп. — Одевайся кем хочешь, останемся дома и устроим собственный маленький Хэллоуин.
— Нет, — капризничала Лола. — Какой смысл наряжаться, если никто тебя не увидит?
— Я тебя увижу, — пообещал Филипп. — Или я никто?
Лола отвела глаза.
— Я хочу веселиться. Тайер Кор сказал, в отеле «Бауэри» будет отвязная вечеринка.
— Кто такой Тайер Кор?
— Парень, который пишет для Snarker.
— А что такое Snarker?
Лола шумно вздохнула, словно последний вопрос переполнил чашу ее терпения, отшвырнула журнал, встала с кровати и направилась в ванную.
— Как это получается, что мы никогда не делаем, чего я хочу? Почему мы должны постоянно ходить к твоим друзьям?
— Так уж случилось, что мои друзья — весьма интересные люди, — ответил Филипп. — Но так и быть, если ты хочешь пойти на ту вечеринку, сходим.
— И ты кемнибудь оденешься?
— Нет.
— Тогда я пойду одна.
— Хорошо, — ответил он и вышел. Пожалуй, он слишком стар для подобных игр. Взяв телефон, он позвонил режиссеру «Подружек невесты», который, к счастью, оказался дома, и пустился в подробное обсуждение будущего фильма.
Через несколько минут Лола вошла в кабинет и остановилась, сложив руки на груди. Филипп взглянул на нее и отвел взгляд, продолжая разговор. Лола, кипя от злости, вернулась в гостиную. Не зная, как вывести его из равновесия, она вспомнила снимки из старого Vogue. Взяв журнал с полки, она громко шлепнула его на кофейный столик и открыла посередине.
Ее расчеты оправдались: вскоре Филипп вышел из кабинета, увидел фотографии и замер.
— Что ты делаешь? — жестко спросил он.
— Ты что, не видишь? Журнал смотрю.
— Где ты это взяла? — спросил он, подходя к ней вплотную.
— На книжной полке, — невинно ответила Лола.
— Положи на место.
— Почему?
— Потому что я так сказал.
— А ты кто? Мой отец? — задорно спросила она, радуясь, что от его спокойствия не осталось и следа.
Но Филипп не отреагировал на шутку и вырвал журнал у нее из рук.
— Это переходит всякие границы!
— Ты что, стесняешься?
— Нет.
— А, понятно, — протянула Лола, прищурившись. — Ты ее все еще любишь! — Она вскочила и кинулась в спальню, откуда тут же донеслись глухие удары, словно ктото лупил кулаками по подушкам.
— Лола, прекрати, — поморщился Филипп.
— Как ты можешь любить меня, если все еще любишь ее? — завопила мисс Фэбрикан.
— Это было давно. И я не говорил, что люблю тебя, Лола, — твердо сказал он. Эти слова явно были лишними.
— Значит, ты меня не любишь? — Пронзительно завизжала Лола.
— Я не говорил, что не люблю, просто мы знакомы всего два месяца…
— Дольше! Десять недель как минимум!
— Хорошо, десять недель, — уступил Филипп. — Какая разница?
— А ее ты любил? — не отставала Лола.
— Хватит, котенок, не глупи, — сказал он, подошел к Лоле, которая попыталась — не очень решительно — его отпихнуть. — Слушай, я к тебе очень привязан, но о любви говорить еще рано.
Лола сложила руки на груди и заявила с упрямым видом:
— Тогда я ухожу.
— Лола, — взмолился Филипп, — чего ты от меня хочешь?
