«Научи меня играть с огнём!» — приказал он, когда его молодцы притащили к нему Сажерука, и Сажерук повиновался. Он до сих пор раскаивался, что открыл ему так много, — ведь Каприкорн любил выпустить огонь на свободу и вновь поймать лишь после того, как тот насытится до отвала посевами, хлевами, домами, всем, что не умело быстро бегать.
— Его так и нет?
Фарид стоял, прислонившись к шершавому стволу. Он умел подкрадываться тихо, как змея. Сажерук всякий раз вздрагивал при этих внезапных появлениях.
— Нет, — сказал он. — Пока нам везёт.
В день их приезда машина Каприкорна ещё стояла на стоянке, но после обеда двое чернокурточников принялись натирать до зеркального блеска серебристый лак, и ещё до темноты хозяин выехал из деревни. Каприкорн нередко разъезжал по окрестностям — наведывался в селения на морском побережье или в один из своих фортов, как он любил выражаться, хотя, как правило, речь шла о лачужке в лесу с парой скучающих сторожей. Как и Сажерук, он не умел сам водить машину, но несколько его молодцов овладели этим искусством, хотя прав почти ни у кого из них не было, потому что для их получения нужно уметь читать.
— Так что ночью я снова туда пойду, — сказал Сажерук. — Вряд ли его не будет долго, да и Баста, надо думать, скоро вернётся.
Машины Басты не было на стоянке уже в день их приезда. Неужели они с Плосконосом все ещё лежат связанные в развалинах?
— Хорошо. Когда выходим? — По голосу Фарида было похоже, что он готов отправиться прямо сейчас. — Сразу, как зайдёт солнце? Они как раз все пойдут ужинать в церковь.
Сажерук согнал муху с бинокля.
— Я иду один. Ты останешься здесь и будешь сторожить вещи.
— Нет!
— Да. Потому что это опасно. Я хочу повидать там кое-кого, а для этого мне придётся пробраться на задний двор к Каприкорну.
Мальчик смотрел на него изумлёнными глазами. Глаза у него были чёрные и смотрели иногда так, будто им слишком многое приходилось видеть.
— Тебя это удивляет? — Сажерук криво усмехнулся. — Ты небось не думал, что у меня есть друзья в доме Каприкорна.
Мальчик пожал плечами и посмотрел в сторону деревни. На стоянку въехал запылённый грузовик. В открытом кузове стояли две козы.
— Ещё один крестьянин остался без коз, — пробормотал Сажерук. — Он правильно сделал, что отдал их, а то самое позднее сегодня вечером у него бы над дверью в хлев висела записка.
Фарид посмотрел на него вопросительно.
— Там бы стояло: «Завтра пропоёт красный петух». Это единственная фраза, которую умеют писать люди Каприкорна. Иногда они просто вешают над дверью мёртвого петуха. Это всякий поймёт.
— Красный петух? — Мальчик взглянул на него в недоумении. — Это что, такое проклятие?
— При чём тут проклятие? Ты, честное слово, не лучше Басты. — Сажерук тихо рассмеялся.
Люди Каприкорна вышли из машины. Тот, что пониже, нёс два туго набитых полиэтиленовых пакета, второй выводил коз из кузова.
— Красный петух — это огонь, пожирающий их хлева и масличные деревья. Иногда красный петух поёт в кухне, а если кто окажется особенно упрям, то и в детской. Почти у каждого есть что-нибудь, к чему он привязан всем сердцем.
Чернокурточники тащили коз в деревню. Один из них был Кокерель — Сажерук узнал его по хромающей походке. Он давно уже задавался вопросом, всегда ли Каприкорн знал о таких вот мелких делишках, или его люди работали порой в собственный карман.
Фарид поймал в горсть кузнечика и разглядывал его в щёлочку между пальцами.
— Я всё-таки пойду с тобой, — сказал он.
— Нет.
— Я не боюсь.
— Тем хуже.
После того побега Каприкорн велел установить прожекторы — перед церковью, на крыше своего дома и на автостоянке. Это, конечно, не облегчало задачу. Сажерук в первую же ночь прокрался в деревню, зачернив углём своё покрытое шрамами, слишком запоминающееся лицо.
Стражу Каприкорн тоже усилил — возможно, из-за сокровищ, которые добыл ему Волшебный Язык. Конечно, они давно были спрятаны в подвале его дома, в тяжёлых, накрепко запертых сейфах, которые там специально установили. Каприкорн был скуп. Он сторожил свои сокровища, как сказочный дракон. Иногда он доставал кольцо себе на палец, иногда — цепочку на шею приглянувшейся служанке. Изредка он посылал Басту купить новое охотничье ружьё.
— С кем ты хочешь увидеться?
— Тебя не касается.
Мальчик выпустил кузнечика. Тот скорее поскакал прочь на неуклюжих оливково-зелёных ногах.
— С женщиной, — сказал Сажерук. — С одной из служанок Каприкорна. Она уже помогла мне однажды.
— Та, чью фотографию ты носишь в рюкзаке? Сажерук опустил бинокль.
— А ты почём знаешь, что у меня в рюкзаке? Мальчик втянул голову в плечи. Он, похоже, привык, что его били за всякое необдуманное слово.
— Я искал спички.
— Ещё раз узнаю, что ты рылся в моём рюкзаке, велю Гвину откусить тебе пальцы.
Мальчик ухмыльнулся:
— Гвин меня кусать не станет.
И правда. Куница обожала мальчика.
— А где, кстати, эта бессовестная тварь? — Сажерук оглядел ветки. — Я его со вчерашнего дня не видел.
— По-моему, он нашёл себе самочку.
Фарид ворошил веткой сухие листья. Земля под деревьями была густо устлана ими. Ночью их шорох сразу выдаст любого, кто попытается приблизиться к укрытию.
— Если ты не возьмёшь меня, — сказал мальчик, не глядя на Сажерука, — я просто незаметно пойду за тобой следом.
— Если ты незаметно пойдёшь за мной следом, я тебя так изобью, что своих не узнаешь.
Фарид опустил голову и без всякого выражения уставился на свои босые ноги. Потом он перевёл взгляд на остатки стен, за которыми они укрывались на ночь.
— Только не приставай ко мне с духом старухи! — сердито сказал Сажерук. — Сколько раз тебе повторять? Вся опасность там, в деревне. Разведи огонь в лощине, если боишься темноты.
— Духи не боятся огня, — прошептал мальчик еле слышно.
Сажерук со вздохом слез со своего наблюдательного пункта. Мальчишка был в самом деле не лучше Басты. Он не боялся проклятий, лестниц и чёрных кошек, зато всюду видел духов, причём не один только дух несчастной старухи, зарытой где-то поблизости. Нет, Фарид видел целые толпы духов: злые, почти всемогущие существа, способные вырвать у бедного мальчика сердце из груди и сожрать его. Он просто не верил Сажеруку, что они не пришли вместе с ним, что они остались там, в книге, вместе с разбойниками, которые его избивали и топтали ногами. С него станется и умереть от страха, если оставить его здесь одного на ночь.
— Что ж, стало быть, пойдёшь со мной, — сказал Сажерук. — Но чтоб ни звука, понял? Там внизу ведь не духи, а самые настоящие люди с ножами и ружьями.
Фарид благодарно обхватил его худыми руками.
— Ладно, ладно, хватит. — Сажерук резко оттолкнул его. — Покажи-ка лучше, как ты научился стоять на одной руке.
Мальчик тут же послушался. С налитым кровью лицом он удерживал равновесие сперва на правой, потом на левой руке, вытянув в воздухе голые ноги. Через три секунды он, качнувшись, упал прямо в колючий куст шиповника, но тут же вскочил и повторил попытку.
Сажерук присел под деревом.
Пора было отвязаться от мальчишки. Но как? В собаку можно раз-другой бросить камень, а в ребёнка?.. И что ему было не остаться с Волшебным Языком? Тот лучше умел присматривать за детьми. И разве не Волшебный Язык вытащил его в этот мир? Так нет же, мальчик увязался именно за ним.
— Я поищу Гвина, — сказал Сажерук, вставая. Фарид ничего не ответил — он просто пошёл за ним следом.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Она разговаривала с королём и втайне надеялась, что он запретит сыну уезжать. Но король сказал:
— Что ж, любовь моя, сущая правда, что приключения нужны даже самым маленьким. Приключения могут проникнуть человеку в кровь, даже если он позже и не вспомнит о них.
Е. Ибботсон. Тайна тринадцатого перрона
Ничего зловещего не было в деревне Каприкорна в тот серый, дождливый день, когда Мегги вновь привелось её увидеть. Сквозь зелень холмов проглядывали убогие домишки. Южное солнце сейчас не скрашивало их ветхость. Мегги не верилось, что эти же дома так грозно глядели на них в ночь побега.
— Интересно! — прошептал Фенолио, когда Баста въехал на стоянку. — Ты знаешь, что это место очень похоже на то, где происходит действие у меня в «Чернильном сердце»? Тут, конечно, нет замка, но пейзаж почти такой же, да и возраст деревни примерно сходится. Ты знаешь, что мир «Чернильного сердца» напоминает наше Средневековье? Я, конечно, кое-что добавил, например фей и великанов, а кое-что и опустил, но…
Дальше Мегги не слушала. Он вспоминала ту ночь, когда они бежали от Каприкорна. Она так надеялась тогда, что никогда больше не увидит автостоянку, церковь и эти холмы.
