В феврале в донесении о безуспешном нападении на караван «НХ-175» Уинн заострял внимание на следующих моментах:
а) неспособности трех новых подводных лодок осуществить успешную атаку каравана из двадцати трех судов и пяти кораблей эскорта;
б) большом количестве торпед, выпущенных мимо цели (донесение командира одной подводной лодки Шретера ошибочно, если наше определение ее положения было
правильным);
в) неспособности нашего эскорта, состоящего из двух американских эсминцев и трех корветов, установить намерения противника до того, как атаки были совершены;
г) боязни воздушных налетов, проявляемой подводными лодками и их главным командованием. Налет, упомянутый Циммерманом (командиром другой подводной
лодки), является чистейшей фантазией. Поблизости действительно пролетали самолеты типа «Хадсон», но они атак не производили;
д) ценности самолетов, заставляющих подводную лодку уйти под воду. В результате, когда лодка снова всплывает, она остается в 20 милях позади каравана. Если даже самолеты и не видят лодку, то, находясь поблизости от каравана, они оказывают на нее сдерживающее воздействие.
22 февраля Уинн докладывал: «До полудня 20 февраля, когда поступили первые сообщения о караване «ON-166», неделя была наиболее успешной, так как немцы перехватили только один караван «ON-165». Итог этой операции: три судна потеряно и почти наверняка уничтожены две подводные лодки… С начала месяца потоплены девять лодок и, очень вероятно, еще одна; этот вполне удовлетворительный результат значительно выше среднего, хотя надо помнить, что за тот же отрезок времени вышли в свой первый боевой поход двадцать новых подводных лодок».
Неделю спустя в донесении секции поиска указывалось: «По числу потопленных германских подводных лодок февраль оказался рекордным, так как, поданным разведки особого назначения, бесследно исчезло семнадцать единиц» [83].
В марте одно событие чуть было не сыграло роковую роль для действительно блестящей работы БП. Мы уже знали некоторое время, что на борту немецких подводных лодок, действующих в Атлантике, устанавливаются улучшенные машины «Энигма-М» последнего образца, оборудованные не тремя роторами, а четырьмя. Но все лодки сразу ими не оснастишь, и поэтому до окончания этой работы оставалась в силе трехроторная система. Ожидалось, что введение четвертого ротора задаст нашим дешифровщикам колоссальную работу. Когда Дениц отдал распоряжение лодкам задействовать в полночь с 8 на 9 марта четвертый ротор, мы подумали, что теперь все пропало. На другой день адмирал Эделстен докладывал первому морскому лорду: наши наиболее мрачные опасения сбылись Секция поиска, вероятно, «ослепнет», и, может быть, на несколько месяцев.
Худшего момента для этого нельзя было придумать. Несмотря на возросший уровень потерь, подводные лодки в то время сходили с немецких стапелей как по конвейеру. У Деница их было более ста в Атлантике. 15 марта секция поиска отмечала: «В Северной Атлантике, несколько выше 50° северной широты и главным образом между 20° и 35° западной долготы находится рекордное число подводных лодок — шестьдесят шесть».
Это был район юго-западнее Исландии и восточнее Ньюфаундленда. Оценка точная. На протяженных линиях патрулирования в ожидании караванов, следующих на восток из Нью-Йорка, сосредоточились три группы подводных лодок: Раубграфа — в составе девяти единиц, Штюрмера — в составе восемнадцати и Дренгера — в составе одиннадцати единиц. Остальные были либо на подходе, либо в других местах, откуда их могли в любой момент направить для усиления указанных тридцати восьми, если возникнет необходимость. Отвратить от конвоев опасность со стороны столь концентрированных сил, которые шли в западном и восточном направлениях, — дело, прямо скажем, почти невозможное без весьма точного и постоянного знания диспозиции подводных лодок. Поэтому озабоченность адмирала Эделстена была вполне обоснованной.
Помогли беспримерные усилия дешифровщиков. Блечли-Парку удалось решить возникшую перед ПШШиД новую проблему всего за несколько дней, и поток специнформации продолжался, хотя и с перерывами, но не более длительными, чем они были в предшествующие месяцы после декабря. Правда, и они создавали серьезные трудности. Срок раскрытия изменений в шифрнаборах варьировался в тот период времени от трех до семи дней. Это было бы еще полбеды, если бы не высокая эффективность работы «В. Dienst», которая часто, хотя и не всегда [84], снабжала Деница нашими дешифрированными радиограммами об измененных маршрутах конвоев. Дениц получал эти материалы достаточно заблаговременно, чтобы его подводные лодки могли выйти наперерез новым путям конвоев.
Такое несчастье как раз и произошло с караванами «SC-122» и «НХ-229». 16 марта их перехватила группа Штюрмера. Она четыре дня шла за ними курсом на восток, пересекая Атлантику. Более быстроходный конвой «НХ-229» нагнал «SC-122», и оба каравана судов слились воедино, образовав огромную массу судов численностью приблизительно в сто единиц. К лодкам Штюрмера присоединились группы Раубграфа и Дренгера. Когда караваны вышли на середину той зоны в Атлантике, где не было воздушного прикрытия, по ним одновременно ударили сорок подводных лодок. Немцы пожали невиданный ими до этого рекордный урожай, потопив двадцать одно судно и потеряв при этом всего одну подводную лодку.
Секция поиска предвидела опасность, которая могла угрожать каравану «SC-122». В ее донесении от 15 марта указывалось: «Специнформации после 11 марта не поступало. Поэтому точное расположение завес подводных лодок не известно. Подводный танкер в районе 49° северной широты и 31° западной долготы уже заправил шесть подводных лодок, действовавших против каравана «НХ-229». К нему последовало несколько других, которые, К сожалению, могут выйти на караван «SC-122».
В приведенном случае удача сопутствовала немцам. Один караван, «SC-122», уклонился от встречи с первой завесой лодок; второму, «НХ-229», повезло меньше — отчасти из-за сообщений «В. Dienst». После этого оба каравана уже трудно было вывести из опасной зоны, даже если бы поступили свежие данные разведки. Две «волчьих стаи» лодок, находившиеся восточнее, контролировали обширное пространство океана. Некоторое время немцы фактически не могли представить себе, что перед ними находилось два каравана судов. Это хороший пример того, как часто и при отличной работе дешифровщиков туманная действительность войны может изменять исход сражений, оставляя многое на волю случая.
На исход этой операции повлиял также и тот факт, что некоторые корабли союзников из сил сопровождения еще не привыкли действовать совместно, да и воздушное прикрытие нельзя было обеспечить в те роковые дни ни с помощью дальней авиации, ни при участии эскортных авианосцев.
В донесении от 22 марта Уинн отмечал: «С 12.00 15 марта до 12.00 19 марта специальная разведывательная информация продолжала поступать, но она не давала ясного представления о ходе операции. В районе между 35° и 25° западной долготы «SC-122» и «НХ-129» подверглись ожесточенным атакам крупнейшего соединения подводных лодок из всех когда-либо сводившихся для проведения одной операции. В боевых действиях против этих караванов, которые противник до последнего момента принимал за один, прямо или косвенно участвовало в общей сложности до сорока подводных лодок».
Признавая, что мы потерпели тяжелое поражение, Уинн ни в коем случае не считал такой итог решающим все. В данном конкретном районе противник выбрал удачную позицию, и фортуна, несомненно, улыбнулась ему. В следующий раз она улыбнется нам, а таких случаев было немало даже на протяжении двух последних месяцев. Перебои с поступлением специальной разведывательной информации не всегда случаются именно в такие решающие моменты, наши прогнозы могут улучшиться, линии патрулирования и завесы подводных лодок, возможно, будут расставлены не столь идеально, чтобы их нельзя было обойти. Это сражение было, бесспорно, проиграно, но будет много других, и в них мы одержим победу.
