кулаком, выглядела деревянной, но звук… звук был таким, будто я пытался прорваться через стальную стену.
Спустя три минуты я таки додумался позвонить в малозаметный звонок, и по ту сторону неприступной стены кто-то зашуршал. Следом звенькнул поворачивающийся ключ и чего-то там ещё.
Дверь с характерным для металла лязгом отворилась, и первым, что я увидел, была решетчатая дополнительная дверь. Но и это ещё не всё: прямо на моё лицо было наставлено дуло винтовки.
Козырев Василий. В это же время.
— Да ничего он не понимает! — Козырь яростно пнул «мизинцем» тумбочку и тут же заскакал на одной ноге под хохот проститутки. — Что смеёшься, дрянь?
Рыжеволосая красавица с размером груди, которым она могла сдавить его голову, как спелую дыню, моментально обозлилась и сердито отвернулась от молодого человека. Да так резко, что её формы придали ненужное ускорение.
Упала на постель и тихонько захныкала.
На Козырева это подействовало, как красная тряпка на быка. Сердито тряся яичками, длинноногий идиот шагнул к кровати и со всей дури шлёпнул рыженькую по её объёмной заднице. Стёкла в комнатушке чахлого борделя отразили звук шлепка.
— Чего ревёшь, дура-баба? — недовольно заворчал он. — Знаешь же, что я ненавижу, когда ты плачешь!
— Ты это говоришь каждой! — огрызнулась рыженькая, не отнимая лица от подушки. — И каждой из нас обещаешь, что заберёшь отсюда! Знаешь, как мне надоело ублажать стариков? А сёстрам?
Василий тяжко вздохнул.
Да… Последние пару месяцев жизнь его складывалась не лучшим образом. Троих рыженьких красавиц он только и делает, что кормит обещаниями, а сам… А сам так и не нашёл средств для выкупа.
Ещё и этот чертов Шаман со своей войной головного мозга. Оружие ему ворованное не понравилось. Наркотики он доставлять не захотел…
Одним словом — сволочь! Сволочь, которая слишком больно бьёт по лицу.
— Сашенька, — сменив гнев на милость, произнёс Василий. — Я обещаю, что скоро-скоро все решу! У меня за городом закопано оружие… да непростое!
— Какое-такое? — тут же подскочила рыженькая. — Сколько оно стоит?
На её лице заиграла алчная улыбка. Проститутка прекрасно знала, как тянуть из мужиков деньги. Даже из таких, с короткой рукой и властным сердцем.
— Много… покупателя бы найти…
Куртизанка вскочила с постели, ласково коснулась колокольчиков Козырева, отчего тот игриво залыбился, и подошла к тумбе у окна, где начала рыться в поисках заветной визитки. Спустя некоторое время, когда Козырь пристроился сзади, лениво постукивая причиндалами по булкам Саши, она вместо охов-вздохов… протянула ему визитку.
— Нагибайся лучше, — сухо приказал Вася, но девица не послушалась, всё также протягивая ему визитку. — Что это?
— Твой покупатель! — заулыбалась почти беззубая Саша. — Они купят всё что угодно.
Одно только упоминание фамилии толстяка из китайского квартала, убило любой намёк на потенцию.
— Черт, неужели все пути ведут к этому жирдяю… — цыкнул он.
* * *
Я сидел на кожаном диване в тёмной комнате. И пускай на дворе ещё светило солнце, владелица этой квартиры занавесила все окна плотными шторами. Не знаю, к чему такая конспирация или нелюбовь к свету, но я не жаловался.
Потёмки были приятны глазу, а настрой собеседницы не мог не радовать.
За наше скромное знакомство, где в меня тыкали винтовкой, я узнал немногое. Но её прямолинейность априори располагала к ней как к профессионалу. Стоило только упомянуть, что мне нужен независимый оценщик макров и что я щедро заплачу за её услуги, как меня впустили.
Всё также под дулом винтовки провели через коридор и усадили на тот самый диван, а затем любезно поинтересовались, чего я желаю — виски, кофе или парного молока?
Разумеется, после возлияний в Жемчужным я не отказался от кофе, и Елена помчалась выполнять «заказ». Как бы странно это ни звучало.
— Ты прости, Вовка, — мелодичный голос зазвучал из-за спины. — У меня совершенно нет сахара в доме.
«Она меня знает?»
На стол передо мной с характерным стуком опустилось блюдце с чашкой, а затем я в полумраке разглядел, как она села напротив меня.
— Переживу, Елена, — сухо улыбнулся я, протягивая клешни к чашке.
— Ого, и это ты решил так официально со мной? Я тебя разве обижала чем-либо за все года нашего… общения? — по изумлённому тону я понял, что она удивлена. — Или ты обижаешься из-за того, что я перестала звонить?
— Дай отгадаю, — начал я. — Общение по телефону? У нас были какие-то психологические уроки?
— Верно, — хохотнула она. — Ты обычно меня называл «милочка» или «красавица». Впрочем, это не меняет вопроса. В чем дело?
— Ни в чем, — ответил я и попытался переключить тему для разговора. — А почему, кстати, у тебя так темно?
— Ты не ответил на мой вопрос, — строго настаивала она на своём, но всё же решила пояснить: — Солнце травмирует мою кожу, а она у меня слишком бледная из-за редкой болезни… я же говорила…
— На солнце появляются волдыри, и ты долго не можешь на нём находиться? — спросил я. — Фотодерматит?
Собеседница промолчала и ничего не ответила, тяжело вздохнув. Кажется, я угадал.
Встречал я такое в своей жизни. Сотрудница моего офиса страдала таким недугом. Редкое, пожалуй, но лечится вполне естественными средствами. Мазями да солнечными ваннами в определённый период.
Так скажем, кожу нужно заново приучать к солнечным лучам.
Прилежная так и молчала, изредка издавая хлюпающие звуки, словно что-то пила. А затем спросила, откуда я узнал ее квартиру? Ведь я никогда не был у нее в гостях.
— Бабулька сказала, что в тринадцатой квартире живёт, — решил всё-таки ответить на её вопрос и не нервировать лишний раз.
— А, эта старая маразматичка, — отозвалась Лена. — Кирпичи таскать заставила, правильно понимаю?
— Откуда ты знаешь? — чуть не подавился я, обжигая губы о горячий кофе.
— В глазок иногда смотрю, как она молодых парней заставляет к себе домой кирпичи заносить. Склеп строит, ведьма старая…
Я не стал спрашивать, на кой хрен эта старуха занимается подобной ерундой, решив перейти сразу к делу. Порылся в своей сумке и выложил на стол небольшой сиреневый макр, найденный в тайнике в родительском доме. Именно этот кристаллик армянин очень хотел получить на продажу.
Макр немного светился в темноте, и когда Лена взяла его в руки, я мельком оценил её огромные глаза. Ну,
