«Совсем потерял голову из-за этой блондинки, — мысленно вздохнул Козма. — Жизнью готов рисковать».
— Прикажешь мне цинковой гроб домой вести? — произнес Козма вслух. — Только где его взять? Это за трупом задержки не будет…
— Посмотрим! — надулся Иоаким.
Неловкую ситуацию разрядил евнух.
— Прошу господина простить мне дурной совет, — сказал он, кланяясь. — Если господин не возражает, на рассвете я возьму щит и буду ждать его у покоев госпожи.
Иоаким согласно кивнул. Козьма после паузы — тоже; с неудовольствием.
— Угощайтесь, господин! — предложил Ярукташ Иоакиму.
Тот сел за стол, отрезал ладный кус вареной баранины, водрузил его на ломоть хлеба и стал есть, откусывая от гигантского бутерброда и запивая вином из кубка. «Жрет как свинья! — презрительно подумал евнух. — Только б брюхо набить! Разве можно так чувствовать вкус нежного мяса, сваренного с травами и вином? Франк…»
Несмотря на такие мысли, лицо Ярукташа осталось бесстрастным, он прислуживал гостю, стоя у стола, и оставался так, пока Иоаким не насытился.
— Пойду! — сказал Иоаким, вставая. — Рено с воинами собирался в ближайшее селение за продовольствием и новостями, прокачусь с ними. Засиделся!
— Будь осторожен! — нахмурился Козма.
— Не боись! — засмеялся Иоаким. — Снаряд дважды в одну воронку не падает.
Он вышел. Козма обернулся к евнуху.
— Почему ты стоял, пока Иоаким ел?
— Потому что твой друг меня презирает. Он не позволит рабу сидеть с ним за одним столом.
— Здесь я решаю, кому с кем сидеть!
— Ты поссоришься с другом, господин. Из-за такого пустяка! Мне было не трудно.
— Тогда садись сейчас! Закончим завтрак.
Ярукташ не стал дожидаться повторного приглашения. Некоторое время они молча ели.
— Можно спросить тебя? — сказал евнух, когда они насытились, и продолжил после кивка: — Почему ты ведешь себя так с рабом? Не ругаешь его, не бьешь и даже позволяешь сидеть рядом?
Козма поднял брови.
— Совсем недавно я сам был рабом — помнишь? Ты тогда отнесся ко мне хорошо. Почему я должен вести себя иначе?
— Не все так думают, господин!
— Это их дело.
Ярукташ встал.
— Если ты не занят сейчас, господин, я могу показать тебе кое-что интересное…
Они вышли во двор и отправились к дальней стене замка. Здесь находился источник; Козма не раз видел, как слуги таскают отсюда полные кожаные ведра. Когда-то вода изливалась из источника свободно, но люди соорудили над ним квадратный колодец из тесаных каменных блоков. Колодец был в рост человека, вверху, посреди одной из стенок, был оставлен проем шириною в полблока; вода, наполнявшая колодец, изливалась через него широкой, мощной струей, способной в один миг наполнить ведро.
— Эта большая редкость в Сахеле — источник прямо в крепости, — сказал Ярукташ. — Поэтому барон выбрал это место для замка. Обычно внутри стен устраивают каменные цистерны, которые наполняют вручную, а также используют дождевую воду. Замок с собственным источником невозможно взять осадой.
— Видимо, внутри гор течет подземный ручей, который здесь выходит на поверхность, — заключил Козма. — И в самом деле — редкость.
— Как думаешь, почему над источником построили колодец? — спросил евнух, как-то незаметно проглотив «господин».
— Удобнее набирать воду? — предположил Козма.
Ярукташ улыбнулся:
— Давай проследим путь воды!
Козма присмотрелся. Вода, изливаясь из колодца, попадала в выдолбленный в скалистом основании замка желоб, перекрытый сверху каменными плитами. Они пошли по ним. Вскоре плиты уткнулись в невысокое каменное строение, прилепленное к помещению для воинов. Это был нужник.
— Эту крепость строил сарацин, — торжественно сказал евнух. — Дырки для испражнений устроены прямо над желобом, вода смывает нечистоты. Обычно в крепостях стоит вонь, но в Азни воздух здоровый. Заметь, в каждом здании на первом этаже есть чулан для отправления естественных нужд, и нигде не пахнет. Но это еще не все!
Ярукташ повел Козму к противоположной стене замка, вдоль которой тянулись длинные вместительные конюшни. Двое слуг как раз заканчивали их уборку. Они сметали навоз в отверстия, образованные снятыми с желоба каменными плитами, и вода уносила его.
— Сейчас покажу, куда это все течет, — сказал евнух.
Он отвел Козму к низкой двери, располагавшейся как раз напротив колодца, но со стороны, противоположной истечению воды, и, оглянувшись (слуги были заняты делом и не смотрели в их сторону), открыл.
Козма отшатнулся от ударившей в лицо вони. Прикрыв нос рукой, присмотрелся. Нечистоты изливались в вырубленный в камне широкий колодец. Колодец переполнялся, и вонючий поток плыл в узкую расщелину в скале. Человек, низко согнувшись, мог бы пройти ею, но вход в расщелину преграждала толстая железная решетка, висевшая на вделанных в камень петлях. Массивный замок запирал решетку.
— Это и есть потайной ход наружу, — торжественно сказал Ярукташ. — Когда ты подсказал мне, где нужно искать, я сразу обнаружил его.
— Но как пользоваться им, когда он так загажен?!
Ярукташ довольно засмеялся и закрыл дверь.
— Идем, господин!
Евнух вновь отвел Козму к колодцу и показал толстый лист железа, размером с лопату в самом низу сооружения. По краям листа сочилась вода, стекавшая в желоб, закрытый, как и другой, на противоположной стороне, каменными плитами. Только этот желоб вел прямо к двери, в которую они только что заглядывали.
— Стоит потянуть за эту ручку, — показал Ярукташ, — как вода хлынет в желоб и промоет колодец с нечистотами. Думаю, это придется сделать дважды, но источник полноводный, много времени не займет. После этого можно тайком выбираться из замка.
— Но для чего загаживать ход?
— Чтобы враг не проник в крепость. Трудно предположить, что слив нечистот и есть тайный ход. Но если кто и догадается, невозможно пробираться в крепость по такому ходу: враг задохнется от ядовитых испарений. К тому же барон, строивший Азни, хорошо знал, что сарацины брезгливы, они никогда не полезут в человеческие испражнения. Если замок осадят франки, есть решетка, а за ней колодец…
— По этой причине мы не сможем воспользоваться ходом.
— Ошибаешься, господин! — лукаво улыбнулся Ярукташ. — Замок на решетке я отомкнул, он только кажется закрытым.
— Ты прыгал в этот вонючий колодец?
— Зачем? Внутри, внизу и сбоку от двери, есть каменный выступ, такой же у решетки. Достаточно положить доску, которая хранится здесь же… Ты просто не заметил ее.
— Но где ты взял ключ?
— В караульной. Он висит на стене. Воинов в замке мало, караульная пуста…
Козма некоторое время внимательно смотрел на евнуха. Тот выдержал взгляд.
— Зачем ты рассказал это мне?
— Ты добр к своему рабу, — склонился Ярукташ, — а я всегда плачу добром за ласку. Иоакиму ход не покажу.
— Я сделаю это сам.
— Как хочешь, господин!
— Надеюсь, нам не придется воспользоваться ходом, — задумчиво сказал Козма.
Он повернулся и пошел к баронскому дворцу. Ярукташ смотрел ему вслед.
— Я тоже не желаю лезть в нечистоты, — прошептал он. — Но, боюсь, придется…
16
Раненых сарацин разместили в одном из пустующих строений для воинов, где они днями лежали на охапках соломы. Путь в Азни после битвы выдался тяжелым, раненых растрясло; только один из четверых мог передвигаться сам, за остальными требовался уход. Слуги в замке наотрез отказались выносить горшки из-под врагов. Козма пробовал поручить это Гуго и Бруно, но те, хоть и не возразили сходу, но так скривились, что повеление пришлось отменить. Козма сразу понял свою ошибку: после битвы в Масличном ущелье оруженосцы считали себя чуть ли не равными рыцарям; и превращать их в обычных слуг означало смертельно обидеть. В Азни Гуго и Бруно влились в ряды замковой стражи: несли службу на стенах, охраняли пасущиеся в долине табуны; это было то, что они хорошо знали, им это нравилось. Гуго по прибытию в замок стал рьяно ухаживать за Бертой. Та поначалу фыркала, но Гуго как-то показал ей содержимое своего кошелька с добычей, дарованной оруженосцам Козмой. Берта после этого милостиво позволяла Гуго говорить с собой. Не всем стражникам Азни это нравилось: женщин в замке было мало, а Берта, такая же, как и ее хозяйка, юная и красивая, была предметом вожделения многих мужчин. Однако задираться с могучим Гуго желающих не нашлось. История с Рено и Иоакимом повторилась; разве что Гуго был куда дальше от предмета своих мечтаний, чем его удачливый покровитель.
Козма оказался в затруднении и уже подумывал выпустить из подвала одного из пленных сарацин, но воспротивился Рено. Он не желал, чтобы по замку бродил, высматривая и вынюхивая, опасный враг. Ярукташа новоиспеченный рыцарь почему-то не принимал в расчет, видя рвение евнуха в службе новому господину. Это показывало простодушие бывшего оруженосца, но Козма разубеждать Рено не стал: Ярукташ очень быстро стал нужным всем, отправлять его в подвал к другим пленным никому не хотелось. Ярукташ и спас дело. Он добровольно вызвался стать сиделкой.
