ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же, Элианта, Филинт, Акаст, Клитандр и Баск.
Элианта (Селимене).
Маркизы оба здесь. Вам доложили?
Селимена (Баску).
Да. Подайте кресла нам скорей для всех сюда!
Баск подает кресла и уходит.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Те же без Баска.
Селимена (Альцесту).
Вы не ушли еще?
Альцест.
Нет, принял я решенье, Что выяснить должны мы наши отношенья…
Селимена.
Молчите!
Альцест.
Выбрать вы должны без дальних слов.
Селимена.
Да вы сошли с ума!
Альцест.
Нимало. Я здоров.
Селимена.
О!..
Альцест.
Я или они.
Селимена.
Вы шутите, конечно.
Альцест.
Нисколько. Но мое терпение не вечно.
Клитандр.
Я с выхода сейчас, из Лувра, — прямо к вам. Клеонт всех насмешил невероятно там. Нет друга у него, чтоб словом и примером Из жалости его хоть поучил манерам!
Селимена.
Да, правда, в обществе совсем несносен он. Нелепый вид его и жалок и смешон, И если встретишься с ним после промежутка, То, право, за него бывает просто жутко.
Акаст.
Когда о странностях мы говорить начнем — Пожалуй, лучшего примера не найдем: Настиг меня Дамон, красноречив и пылок, И битый час держал на солнце у носилок.
Селимена.
Да, странный человек, но дар его велик: В искусство громких фраз без смысла он проник. Ничто из слов его до мозга не доходит, Он только смутный шум какой-то производит.
Элианта (Филинту).
Ну что, не правда ли, удачен их дебют? Уж спуска ближнему, наверно, не дадут.
Клитандр.
А вот еще Тимандр забавен чрезвычайно!
Селимена.
Он? С ног до головы — не человек, а тайна! Рассеянно, мельком он взор кидает свой; Вид озабоченный и страшно деловой, Меж тем как у него нет никакого дела. Манера глупая давно всем надоела: Готов всегда любой прервать он разговор, Чтоб вам «открыть секрет»; малейший самый вздор Событьем делает, на удивленье свету, И даже «здравствуйте» он шепчет по секрету.
Акаст.
А как, по-вашему, Жеральд?
Селимена.
Невыносим Скучнейшим хвастовством, и пошлым и пустым. Помешан, бедный, он на дружбе с высшим кругом! Князьям и герцогам он будет первым другом; Всё только титулы; весь круг его идей — Сравненье выездов, собак и лошадей; Со всеми высшими на «ты» он непременно, А к прочим смертным всем относится надменно.
Клитандр.
С Белизой, говорят, они дружны весьма.
Селимена.
Бедняжка! Вот в ком нет ни признака ума! Ее визит ко мне ужасней всякой пытки: Занять ее всегда бесплодны все попытки. Меня бросает в жар, пока ищу я тем, Но оживить ее нельзя никак, ничем. Стараясь справиться с унылостью тупою, Все общие места я тщетно беспокою: Погода, солнце, дождь, жар, холод — ну никак!.. Глядишь, а этих тем запас уже иссяк. Не знаешь, что начать, но длится посещенье, Не близится к концу ужасное мученье; Ты смотришь на часы, зеваешь уж давно — Белизе невдомек. Ни с места, как бревно!
Акаст.
А что вы можете сказать нам об Адрасте?
Селимена.
Напыщенный гордец! Другой не знает страсти. Он себялюбием, как круглый шар, надут; Считает, что его не оценили тут; Он на весь мир сердит, всегда двором обижен: Кто б ни был награжден, уж значит — он унижен.
Клитандр.
А молодой Клеон? В его открытый дом Стремятся нынче все. Что скажете о нем?
Селимена.
Он повару своим обязан возвышеньем, И все к его столу стремятся с увлеченьем.
Элианта.
Он блюда подает, как истый гастроном.
Селимена.
Да, если б он себя не подавал притом: Он с глупостью своей — не лакомое блюдо, И за его столом мне от него же худо!
Филинт.
Но дядюшка его, Дамис, весьма ценим. Как вы находите его?
Селимена.
Мы дружны с ним.
Филинт.
Вот честный человек, и умница к тому же.
